Закон обратного отсчета

– Мой конь, – гордо отвечает Макс. Достает документы из перекинутой через плечо сумки и протягивает их подошедшему Джа. – Я все подписал и денег привез. Называйте цену.

Джен наизусть помнит, во сколько обошлась каждая шайба каждого байка и сколько времени он провозился, прежде чем восстановить каждый. С Фаером повезло, перебирал его Джен лишь профилактики ради, и за эту работу с Макса Джен не берет ни копейки.

– Брат, этот байк с рук в Интернете продают в полтора раза дороже, – удивляется Солдат.

Джен в ответ улыбается и разводит руками. Еще не известно, кто кому будет обязан большим.

На праздничную пиццу уходит половина запасов из холодильника. Пока Джа с Птенчиком воюют за очередность слоев начинки, Джен влюбляет Макса в байки рассказами о подвигах и выходках механических подопечных, устроив экскурсию по мотопарку.

– Я не сказал бы, что у каждого есть душа, – наклонив голову, Джен смотрит на заднее колесо рыжего Кавасаки и помечает в голове «подкачать». – Вот характер – есть. Бывает, возишься с одним по полгода без толку, уже собираешься пустить на запчасти, а у него всего лишь надо было какую-нибудь мелкую деталюху смазать. И нет, чтобы посигналить.

– Подергать за штаны и попищать: «Хозяин, смажь меня»? – смеется Макс. Солдат взобрался на вальяжный старый Харлей и пытается приноровиться к прямой посадке. – Нафига руль такой высокий сделали? Неудобно же.

Джен пожимает плечами.

– Для тех, кому он по характеру близок, руль очень удобный.

– Философия, – морщится Макс, слезая с байка. Оглядывает ряды притихших мотоциклов. – И давно ты с ними?

– Сколько себя помню.

– Уважаю, – кивает Солдат. Добавляет сразу: – Уважаю людей, которые не размениваются на все подряд. Я – человек конкретный. По мне, лучше быть спецом в чем-то одном, чем нахвататься везде по чуть-чуть.

– Зря ты так категорично. А если человека от разных талантов распирает? – Джен вспоминает недавнюю бурю Джа и невольно ухмыляется. Для таких как пророк быть одностаночником – не индикатор «конкретики», а везение родиться «нормальным».

– Если распирает от талантов, имей смелость выбрать один, – режет Макс.

Джен вовремя сдерживается, чтобы не ответить: «Кто б еще дал такой выбор». Сев на крутящийся табурет, Джен замечает, насколько тот неустойчив. Болты изрядно расшатались, многие норовят выскользнуть из резьбы, а Джа еще и крутиться на нем умудряется, нет чтобы подтянуть, до инструментов – рукой подать. Осторожно, придерживая сидушку и сместив свой центр тяжести в безопасное положение, Джен подкатывается к подставке с инструментами, снимает с крючка отвертку.

– Джа тоже в технике шарит? – спрашивает Макс. Он дошел в своей экспедиции по гаражу до Дженовой фонотеки и шуршит пластиковыми коробками дисков, щелкает, открывая их, чтобы посмотреть сами CD и вкладыши. – Или он чисто по бумажкам?

Джен, не слезая с табурета, на ощупь подтягивает болт, глядя в бетонный потолок.

– Разбирается. Не настолько, чтобы починить, так, в случае чего подшаманить сумеет.

– Значит, для него все это – голый бизнес?

– Это в первую очередь – его бизнес, его идея. – Джен возвращает ключ на место, ерзает, раскачиваясь, на табурете, проверяя, прочно ли закрепил сиденье. – Я, наверное, так и продавал бы разное барахло от скутеров до катамаранов. Знаешь, есть такой павильон возле Казачьего рынка с брезентовой крышей?

– Знаю. Ты там работал?

– Где-то с полгода. А потом с Джа по пьяной лавочке расписали, как охуенно было бы скупать у криворуких мажоров байки, доводить до ума и продавать правильным пацанам.

Макс по-дружески льстивый кивок оценил, расплылся довольный, мол, в этом гараже-мотопарке все пацаны, как один – правильные.

– Говорят, бизнес с друзьями строить нельзя, – замечает он. – Либо разосретесь из-за дележки, либо сам бизнес развалится. Исключений мало. Круто, когда есть такой друг, которого в партнеры взять не западло.

– Это точно.

– Тебе повезло. Вы с детства дружите? – спрашивает Макс, посмеивается: – Извиняй, ты может, уже и рассказывал, но я нихренашеньки не помню.

– Аналогично! – Джен тоже невольно смеется, хоть к воспоминаниям о славной попойке и липнет картина похмельного утра. Отвечает честно. – Нет, мы знакомы всего года три.

– Да брось! – не верит Макс.

– Серьезно.

– И что, мотоциклы так роднят?

Джену проще ответить «да», в среде мотоклубов такие братские истории не редкость, Макс сам убедится, когда втянется. А он точно втянется, у Джена глаз наметан. Намотает километраж по трассе, пропишется в этом самом гараже с отверткой наперевес, возможно – захочет войти в долю. Джен четко представляет, как оно может быть. И хочет, чтобы так оно и было.

Джа говорил, все в мире подчиняется законам. Знакомым или неизвестным, вообразимым или необъяснимым привычными терминами нынешней картины мира. Значит, случайностей не бывает, и Солдат, бесцеремонно усевшийся на почти нулевый кастом Триумфа, оказался здесь и сейчас с определенной целью.

Джен ставит фишки на правоту пророка и отвечает:

– Дело не только в мотоциклах.

Макс глядит внимательно, затем подается вперед, упирается локтями в бензобак, чешет щетину на подбородке.

– Будь Джа похож на нас с тобой, я бы подумал, что вы вместе вышли из какой-то передряги.

– Вроде того, – прикидывает Джен. Про себя усмехается: «Если б вышли», вслух объясняет: – Я ему помог. Оказался в нужное время в нужном месте. До сих пор рад, что так вышло. Иначе в итоге не видать мне всего этого двухколесного великолепия.

– Боюсь спрашивать, чего не видать Джа, – говорит Макс и спешивается. – Идем, посмотрим, что они с Сашкой натворили. А то выпытывать подробности за спиной у твоего друга – гнилое дело.

Джен кивает и выходит из гаража, полностью окрепнув в своих намерениях, и уверенный, что к этому человеку можно повернуться спиной.

Пицца удалась – все три вида просто великолепны, хотя повара и переживали за перебор с острой приправой. Голод утоляется быстро и вскоре еда отходит на второй план, уступает место около-моторной болтовне и мотоликбезу. Джен пьет медленно, цедит из горлышка мелкими глотками, вынуждая Макса сбавлять обороты и подстраиваться под его хозяйский темп.

Наконец наступает долгожданный и неизбежный момент. Макс торжественно поднимается со стула, держа в вытянутой руке бутылку, он высится над столом с монументальностью памятника Свободе и произносит:

– Братья, я счастлив, что познакомился с вами. За знакомство!

Звенит, столкнувшись, стекло. Прежде чем ответить, Джен убеждается в двух вещах. Во-первых, голос у Макса все еще трезвый. Во-вторых, сидит солдат аккурат напротив, а все ножи уже сгруппированы возле Джена, и чтобы добраться до любого из них Максу придется тянуться через стол.

– К сожалению, не все так просто, друг, – Джен говорит как можно спокойнее и миролюбивее. Чувствует, как подобрался, замер на вдохе сидящий по левую руку Джа. Ловит встревоженный взгляд Алекс.

– Чего непростого-то? – глухо спрашивает Макс. Насторожился, заметив реакцию остальных, ждет объяснений. И шарит глазами по столу, отмечая координаты приборов.

Джен кладет руки на стол перед собой, показывая, что открыт. Джа делает то же самое.

– Мы с Алекс были знакомы до того, как ты привез ее сюда, – говорит Джен. Он не делает пауз, чтоб не дать возможность задать лишние вопросы. – Мы встретились с ней так же, как и с тобой. При схожих обстоятельствах. Алекс, расскажи ему, пожалуйста, что случилось, а я объясню, почему.

Макс молчит, поворачивается к будущей жене и требует объяснений, не проронив ни слова. Девчонка бледнеет до мела, рыжие кудри на контрасте пылают огнем. Но, как и при первой встрече, она быстро берет себя в руки.

– Он говорит вот об этом, – Алекс закатывает рукав рубашки и демонстрирует следы почти заживших ссадин на запястьях. – Это они меня вытащили, Макс. Никакой мимо проходившей гопоты не было. Джен вырубил того урода и вместе с Джа вывез меня со стройки. Они просили никому себя не описывать. На Джене ножей было больше, чем в оружейном магазине, – Алекс оборачивается к Джену, оправдывается: – Я старалась крепко держаться, чтобы с мотоцикла не слететь, а через куртку твой арсенал прекрасно чувствуется.

Джен мотает головой, мол, не зацикливайся.