Лёлишна из третьего подъезда

Вдруг – милицейский свисток. Все врассыпную. Быстрее всех умчался Головёшка. Один Виктор остался.

Подходит милиционер Горшков, спрашивает:

– Что тут имело место?

– Победитель побеждал, – с плачем ответил Виктор.

– Какой это победитель?

– Я-а-а-а-а-а-а-а-а… – на весь парк заревел Виктор.

– Какой же ты победитель? – удивился милиционер Горшков. – Во-первых, ревёшь. Во-вторых, нос у тебя расквашен, под глазом синяк и щека расцарапана. Полюбуйся-ка! – Он достал из кармана маленькое зеркальце и протянул мальчику.

– Ого-го-го! – воскликнул Виктор, увидев свою физиономию точно такой, какой её описал милиционер. – Цветная фотография получилась. Меня Виктором зовут, – объяснил он, – а это значит победитель. Так какой же я победитель, если я трус? Вот я и решил смелым стать, чтобы не трусить. Раньше я от Головёшки бегал, а сегодня он убежал.

– От Головёшки? – спросил Горшков. – Знаю такого. Ну ладно, ты не убежал. Зато ревел.

– Ну и что? Просто рот забыл закрыть.

– А как сейчас самочувствие?

– Ничего, только пить хочу.

И милиционер угостил Виктора газированной водой с вишнёвым сиропом, а на прощанье сказал:

– Во-первых, когда побеждать будешь, рот закрывай. Во-вторых, когда подрастёшь, приходи в милицию работать. Нам смелые люди очень нужны.

Домой мальчишка шёл гордый и весёлый. Сегодня он действительно был победителем, хотя и забыл при победе закрыть рот, хотя нос у него был расквашен, под глазом красовался синяк, а щека была расцарапана.

Сегодня Виктор действительно победил свою трусость.

Только не надо думать, что дальше у него всё шло гладко. Нет, как и всякое плохое качество, трусость уничтожить было трудно. Она просыпалась в минуты опасности почти каждый раз.

И каждый раз с ней надо было бороться.

И каждый раз Виктор её побеждал.

УКРОТИТЕЛЬ ЛЬВОВ ЭДУАРД ИВАНОВИЧ

Он тоже самый смелый человек. Ведь если самая обыкновенная кошка, какая-нибудь там Муська или Дуська, исцарапать может, то львы, сами представляете, на что способны. Хлоп лапой – и, как говорится, каюк в белых тапочках!

Конечно, на широком кожаном поясе Эдуарда Ивановича висели пистолеты, но патроны в них были не настоящие – холостые, потому что стрелять в цирке нельзя: можно случайно попасть в зрителей.

Правда, на всякий случай были ещё шланги, чтобы поливать зверей холоднючей водой, если они взбунтуются.

Были у Эдуарда Ивановича и помощники. Во время представления они стояли наготове с длинными железными палками в руках. Но стояли они за клеткой.

Так что единственным оружием дрессировщика был бич, которым он щёлкал – как стрелял.

– Почему львы вас слушаются? – часто спрашивали Эдуарда Ивановича зрители.

– А потому что я нахал и обманщик, – смеясь, отвечал укротитель. – Я нахально обманываю, доказывая, что я будто бы их сильнее. Как только они догадаются, что я их слабее, так они меня – ам!

Вам, конечно, интересно узнать, как Эдуард Иванович стал укротителем?

Цирк он любил с детства и, когда вырос, пошёл туда работать. Был он и рабочим, и кассиром, и контролёром, а потом стал ассистентом жонглёра, то есть его помощником. А потом и сам стал жонглёром. Хищники ему нравились, но он и думать боялся о том, чтобы войти в клетку к зверям.

Однажды во время представления укротителю львов стало плохо. Он был пожилым человеком и неожиданно почувствовал, что сердце у него вот-вот разорвётся. Он шагнул к выходу и упал.

Упал он лицом вниз. А хищникам нельзя показывать спину. Они обязательно бросятся на неё.

Ещё никто не успел сообразить, что же произошло, как Эдуард Иванович, стоявший у выхода на арену, открыл дверь в коридор из железных прутьев (по этому коридору львов из клеток выпускают на манеж).

Он выбежал на арену, подхватил дрессировщика под мышки и вытащил в безопасное место.

А львы словно обезумели – заметались, подняли страшенный рёв.

В цирке началась паника.

Можно было бы подождать, когда публика выйдет, и загнать зверей в клетки потоками холоднючей воды из шлангов. Но делать этого не хотелось. В цирке есть закон – доводить любой номер до конца.

И Эдуард Иванович во второй раз вышел на арену – к метавшимся львам.

Он взял бич, щёлкнул им – как выстрелил.

У него было такое весёлое, такое бесстрашное лицо, что зрители сразу успокоились, подумали, что будто так и надо было.

А Эдуард Иванович щёлкал бичом, наступал на львов, загонял их в коридор из железных прутьев.

И улыбался.

Когда последний лев был изгнан с арены и закрыт в клетку, молодой жонглёр стал раскланиваться перед довольной публикой как ни в чём не бывало. Как будто всю жизнь он только то и делал, что укрощал львов.

Старый дрессировщик обнял его, расцеловал и проговорил:

– Я больше работать с ними не могу. Они уже не будут меня слушаться. Бери моих львов.

Так Эдуард Иванович стал укротителем.

Интересная и опасная была у него профессия. Но какие бы с ним ни приключались беды и несчастья, он не унывал.

Как-то ему пришлось проводить репетицию ночью. В цирке никого не было, кроме нескольких рабочих и уборщиц.

И ВДРУГ ПОГАС СВЕТ.

Наступила полная темнота.

Укротитель, стоя посередине арены, не только не видел, он и не слышал сразу притаившихся львов и львиц.