– Скажи, пожалуйста, – сказал он мне, – где это у тебя стены дома сошлись?
Я оторопел. Шутка в деле – стены сошлись.
– Какие стены?? Какого дома??
– Да вот этого дома, – ответил он, а мы уже вошли в дом, на лестничную клетку. Ничего, всё в порядке.
Старик поднялся на второй этаж, я и Мосин тоже. Мы прошли по комнатам, и тут ничего. Нигде стены не «сошлись» …
Затем вместе прошли на чердачное перекрытие, где работали наши плотники, и я подробно рассказал нашему куратору, Олегу Дмитриевичу Скоробогатову последовательность всех операций и предохранений для устойчивости конструкций дома.
– А мне сказали, что… – и не договорил, кто сказал и что сказал?
Я тоже воздержался от пояснений по методу реставрации.
– А вот черепной брусок здесь лишний. – Уверенно сказал он мне. – Ведь рядом с балкой лежит новая двухдюймовая доска, она выдержит.
– Так-то оно так. – Согласился я с его указанием, и высказал другой вариант. – Экономия черепного бруска не так уж велика, чтобы ради нее рисковать пролетом, особенно там, где подшивка потолка «устала».
– Олег Дмитриевич, скажите, пожалуйста… – спросил я его. – КТО и ЧТО Вам сказали про наш такой «КРУПНЫЙ» ОБЪЕКТ, что Вы стремглав приехали сюда?
Ответ был такой, о котором я поведал выше. Л. М. Ханин позвонил с его «высоты[145 - С его «высоты» – Отдел Строительства Горкома Партии курировал работу Главного управления (комитета) архитектуры Администрации города.]». А тов. Ханину «донёс» член ОТК тов. Коростошевский.
Наш куратор, как ему и положено, интересовался всем, всем, всем… А именно: ремонтом кровли, очередностью замены потолка, окнами, дверьми, полами, отоплением, покраской и побелкой внутри и снаружи здания. Особенно интересовался он «новой» 14-й квартирой. Он рекомендовал сделать окно в тыловой стене дома, выходящее в чужой двор, что категорически запрещалось в дореволюционное время – «заглядывать в ЧУЖОЙ двор»
– И еще, – добавил он, – пожалуйста, сделайте на крыше жёлоб для сбора дождевых вод в водосточную трубу, хотя бы с фасадной стороны. Вот уж чего не люблю, так не люблю, это когда дождевая капель загрязняет оконное стекло, скамейки и всё такое прочее.
– Когда сдадите дом? – спросил он меня.
– А вот бригадир Мосин с его бригадой обещает сдать к Октябрьским праздникам[146 - Сдать к Октябрьским праздникам – к 7-му Ноябрю.]. Давайте спросим его. Что он нам скажет?
– Сдадим, обязательно сдадим. – Ответил Рафаил. – В материалах нас не сдерживают, так что сдадим, сдадим.
Вечером того же дня тов. Ханин извинился за ложный вызов архитектора, по сигналу, не проверенному самим, и сказал мне, что он распустит ОТК.
Я доказывал обратное: – За ОТК все жильцы, они нам во всем помогают, даже физическим трудом, причем они охраняют стройку днём и ночью.
И попросил его рассказать о мнении Скоробогатова по проверке.
– Убежден, – заявил ему наш куратор, – что они – Фейгин и Мосин, из «РАЗВАЛИНЫ» сделают вам хорошие квартиры.
– И еще, – добавил Ханин, – он просил пригласить его к концу работ.
После такой оценки, о которой я поведал бригаде, работа пошла еще быстрей. Люди не считались со временем, работали допоздна. Погода «работала» на нас, жара быстро сушит штукатурку, покраску. Всё и вся за то, чтобы закончить вовремя, и сдать дом к празднику.
Наконец-то, дом закончен, территория у дома и во дворе убрана. Комиссия в составе представителей Архитектуры, РЖУ, санитарной и пожарной инспекций, имея в виду общий вид дома, и его бывшее состояние, глядя на «новое» здание, предъявленное комиссии, удивлялись и восхищались. Зато, когда они пошли принимать, искали, искали, и ничего плохого не нашли. Подписали акт приемки, попрощались – и они все ушли.
Мы, ЖЭКОВЦЫ, задержались и пошли в 14-ю квартиру. И там, в торжественной обстановке, Лев Маркович передал мне ключ от моей 14-й квартиры, а я их всех крепко БЛАГОДАРИЛ.
Понятно, что все жильцы ждали, пока Лев Маркович объявил: – ТОВАРИЩИ, ЗАВТРА, 20-го Октября, с 10 часов утра, начнем занятие квартир. Прошу не спешить, поосторожней в проходах и на лестничных клетках, не нарушать и не царапать покраску стен.
В ДОБРЫЙ ЧАС!
Мы договорились, что мы, руководители поселения, ПРИДЕМ К ДЕВЯТИ, вместе с членами правления, управдомом, сантехником и электриком.
В условленное время все были на месте.
И что мы там УВИДЕЛИ???
Мы все подошли к 14-й квартире, и… увидели на «моих» окнах шторы. Все это видят, но никто и слова не скажет. Я просто онемел, стою и оглядываюсь, смотрю на товарищей, а они на меня.
Голос Ханина.
– Лев Ефимович, – прокричал он, – что же Вы делаете? Говорите одно, а делаете другое… Я, например, Вас знаю с лучшей стороны. Да, да.
– В чем дело? – спросил я. – Лев Маркович, пожалуйста, расскажите, в чем я провинился перед Вами? Расскажите здесь, при людях.
– Ах, вот как? Вы наивничаете, не знаете? Так скажите же, что это висит на «ваших» окнах? Видите? – И показал на окна «моей» квартиры.
– Вижу шторы, – ответил я, подумав, неужели он этого не знает?
– И я тоже вижу шторы, – словно передразнив меня, теперь уже он начал терять самообладание, и тем же тоном, подступив ко мне, спросил. – Может быть, Вы скажете нам, кто эти шторы повесил???
Тут уж я подернул плечами, и начал догадываться, что он подозревает меня в невыдержанности, поспешности поселиться раньше – ночью.
– Чего не знаю, того не знаю, – ответил я громко во всеуслышание. – Только не я. Понимаете? Не я. – Спокойно и внятно пояснил я.
«Поединок» длился ОДНУ-ДВЕ минуты. За это время собрались соседи и окружили нас. В «круг» протиснулась наша дворничка тетя Клава. Почетная, умная, толковая старушка, они оба со стариком работают дворниками много лет. Одно время она даже была в правлении.
– Сегодня на рассвете наш жилец Павел Семенович Лавров, с двумя милиционерами, переносили свои узлы в эту квартиру. – Сказала она Ханину.
Казалось, что весь круг людей, все АХНУЛИ с большим СОЖАЛЕНИЕМ.
Всей группой пошли к Лаврову.
Товарищи Ханин и управдом Шевченко постучали в его дверь.
Им не сразу открыли дверь. В коридоре стояла жена Лаврова. Она сказала, что муж на работе, и что у него на это «поселение» имеются официальные документы. Затем добавила, что он будет дома вечером.
В квартире лежали узлы, в комнате на табуретке сидел молодой парень в милицейской форме.
– Мой брат, – отрекомендовала она.
В тот же день Лаврова вызвали в домоуправление, где он рассказал, что занял он эту квартиру, потому что он является жильцом данного домоуправления, только соседнего дома. Когда он еще был холостяком, то имел жилплощадь – занимал одну комнату из восьми квадратных метров. Сейчас у него жена и двое детей.
В домоуправлении ему не обещали дополнительной площади, за отсутствием таковой. Узнав, что соседний дом ремонтируют, и в нём будет «новая» квартира, которую обещали прорабу тов. Фейгину, он посоветовался с начальством у себя в организации, где он работает начальником паспортного отдела.
– Действуй, поддержим. – Сказали ему.