Пропавший пассажир теплохода «Достоевский». Боевик

Затем, закрыв, положил его в корзину для бумаг, и равнодушно стал наблюдать, как он, вспыхнув голубым пламенем, превратился в горстку пепла.

* * *

Постепенно, словно кит заглотив макрель, теплоход загрузился, оставив на причале кричавших и машущих платочками и шляпами провожающих.

До уплывающих доносились слова прощания и назидания, вроде: «Саша, много не пей, а то я тебя знаю!», или «Наденька, не стой долго под солнцем, тебе вредно! Шляпу не забыла?».

Издав прощальный гудок, круизный теплоход отправился в свой очередной рейс.

Погода вместе с синоптиками обещали много солнца, нежаркие ночи, и вообще – удовольствия, удовольствия…

Им вторили динамики, из которых лились мелодии Глена Миллера…

Постепенно посадочная суматоха начала утихать, и в коридорах корабля воцарилась тишина.

Пассажиры в каютах расслабленно-умиротворённо вытирали вспотевшие лица, или знакомились с временным своим жильём.

Они, любопытствуя, заглядывали в каждый уголок, открывали холодильник, или включали-выключали бра…

А теплоход, вырвавшись из сутолоки порта на морской простор, набирал скорость.

Позади остались: морской вокзал с провожавшими, само здание вокзала, носящиеся над водой крикливые чайки, и все заботы быта.

Лишь пенный след от крутящихся винтов мощных корабельных дизелей сопровождал теплоход в огромном, без конца и края, морском просторе.

Прошло немного времени, и пассажиры, придя в себя и успокоившись, переоделись в яркие лёгкие одежды. А, затем, начали выползать из кают словно муравьи из норок.

До первого общего обеда была ещё уйма времени.

Поэтому, более солидные пассажиры торопились завести себе новых друзей и товарищей по игре в бридж, или погонять шары по зелёному сукну бильярдных столов.

Молодёжь же начала во всю флиртовать. Для этого на теплоходе были созданы все условия – отсутствие родительской опеки, полная свобода в выборе желаний и партнёров. И, конечно же, расслабляющая мелодия льющейся из динамиков музыки…

Обстановка на круизном судне всей своей откровенно-чувственной аляповатостью прямо таки подталкивали человека совершать необдуманные поступки, ослабляли внутренние запреты, а иногда и вовсе убирали их.

Для этого были созданы все условия, как-то:

Рестораны и буфеты с прекрасной кухней.

А в них, дополнительно, предлагался набор напитков.

Танцевальная площадка и помещения для игры в карты и биллиард, бассейны и прогулочные палубы…

И много-много разных соблазнительных вещей… Которых человек никогда бы не увидел, и не вкусил за всю свою жизнь, и, о которых мог только мечтать.

Да что мечтать, он даже во сне не увидел бы.

И он, человек, наслаждался, купался в них! И причмокивая, говорил – красотища-то какая!

Всё это великолепие было собрано, и с умом размещено на теплоходе.

И везде, словно золотые рыбки в аквариуме, порхали вышколенные до автоматизма, с вечно застывшей улыбкой на лице, стюарды и стюардессы.

И если бы пассажир даже попытался избежать выставленных на показ соблазнов и роскоши, он бы не смог этого сделать.

Они прямо таки кричали ему в уши, лезли в глаза, не оставляя времени задуматься о призрачности всей этой сказочно-прекрасной мишуры.

И многие пассажиры, не выдержав атаки окружавших их соблазнов, сдавались…

Глава вторая

Коммерческий директор, убедившись, что все пассажиры, согласно списку переданному из билетных касс, на борту, подошёл к старшему помощнику.

– Николай Фёдорович, все пассажиры в наличии. Опоздавших нет. Посадка никаких проблем не доставила.

– Прекрасно, Панас Григорьевич. Да я и сам видел, вы хорошо всё организовали. Молодец!

Продолжайте и дальше так работать. Я вами доволен.

Так что можете пойти отдохнуть, – ответил старпом. – А я пойду доложу капитану.

Панас Григорьевич довольный похвалой старпома, и в предвкушении скорого обеда, решил пройтись по корабблю. Его не столько беспокоило размещение пассажиров (он был уверен, что всё в полном ажуре), сколько желание нагулять аппетит.

Спустившись в коридор первого класса (на теплоходе пассажиры размещались в каютах, в зависимости от собственного бюджета – от первого до четвёртого классов).

Первый класс был самым дорогим и престижным.

В нём размещались люди побогаче, с достатком

И, конечно же, получали услуги тоже в зависимости от класса кают.

Пассажиры первого и второго классов могли пользоваться бассейном, курительным салоном, помещением для деловых встреч, и игры в карты… Ну, и конечно же, баскетбольной площадкой и теннисным кортом.

Да и много ещё чем могли воспользоваться, что не входило в стоимость билетов пассажиров третьего, а тем более четвёртого классов.

Вероятно поэтому Панас Григорьевич предпочитал пройтись и посмотреть на пассажиров именно этих классов, пассажиров более респектабельных, одетых в смокинги, и курившх дорогие сигары, или сигареты.

Да и себя, чего уж тут греха таить, он хотел показать всесильным директором, от которого на корабле многое зависит.

Показать себя этим пассажирам, так, на всякий случай, вдруг какое-нибудь знакомство в жизни пригодится. А нет, так хотя бы покрасоваться, пустить пыль в глаза.

* * *

Он шёл по устланному ковровой дорожкой коридору, любезно раскланиваясь с мужчинами, холёнными женщинами и их отпрысками.

Вежливая, профессиональная улыбка не покидала его лица, и лишь иногда, на короткое мгновение, на нём проскальзывало что-то жестокое и ненавидящее.

У самого входа в ресторан он столкнулся, почти нос к носу, с начальником службы безопасности и двумя его подчинёнными.