Пропавший пассажир теплохода «Достоевский». Боевик

Теперь он старший помощник, и в перспективе, если в его жизни всё будет нормально, капитан этого же теплохода, так ему сказали в отделе кадров, когда назначали на «ДОСТОЕВСКИЙ».

Василий Кириллович Звягинцев, теперешний капитан, ходит последнюю навигацию – возраст уже не тот.

В конце этого года он уходит на пенсию, сказал начальник отдела кадров. Да и он сам просил именно Вас назначить к нему: он кому попало не хочет доверить своё детище. Он к нему, как бы это сказать, прикипел что ли.

А сам Василий Кириллович, при их первой встрече, посмеиваясь в седые усы, сказал: «Укатали сивку крутые горки. Пора и честь знать, Я свою дань морю отдал. Надо молодёжи место уступить».

Какой же я молодой, немного обиделся на слова старого капитана Николай Фёдорович? Мне, Слава богу, уже сорок стукнуло!

Сорок, не шестьдесят три, вздохнув, произнёс Василий Кириллович. Вот, когда вы доживёте до моих лет, тогда и поймёте мои слова…

Я рад, что именно вас назначили ко мне старпомом.

Надеюсь, вы не подведёте старика, ни сейчас, ни потом.

А судно под вашим руководством ещё долго будет радовать пассажиров…

* * *

Николай Фёдорович, ещё бы, наверное, полюбовался ночным морем, и порадовался ходом теплохода, но неожиданно возникший на корме свет отвлёк от лирического настроя, и насторожил его.

Сверху, над теплоходом, как раз над вертолётной площадкой, зависло какое-то непонятное сооружени, формой напоминающее огромный огурец, или похожее на него.

Оно не обгоняло теплоход, и не отставало от него, оно словно прилипло к судну.

Николай Фёдорович перебрал в памяти формы нескольких летательных аппаратов, и остановившись на одном из них, ахнул – так это же..! Не может быть! Неужели это дирижабль?! Судя по тишине работавших моторов, и то, как неожиданно он появился над теплоходом.., скорее всего это… действительно он…

Из его нижней части бил яркий луч света прямо в середину посадочного круга. И вдоль этого луча скользили тени, похожие на людей.

Всё это происходило беззвучно, словно в немом кино.

Николай Фёдорович прошептав: «Сплю я, что ли? Чертовщина какая-то!», потёр глаза, пытаясь избавиться от морока.

А когда их снова открыл, никакого луча не было, и непонятное сооружение не висело над теплоходом…

Привидится же такое.., прошептал он с сомнением.

Постояв некоторое время в раздумье, он позвал вахтенного матроса.

А когда тот появился, приказал:

– Игорь, сбегай-ка на корму, и посмотри всё ли там в порядке? И быстро назад!

– Сделаем, Николай Фёдорович, – ответил матрос, и скорым шагом направился к корме.

Старпом, не покидая мостика, стал с волнением ждать его возвращения. А голову продолжала сверлить мысль – померещилось мне, или нет?

Не дожидаясь доклада вернувшегося матроса, старпом быстро спросил:

– Ну, что там? Почему так долго не возвращался? Что-то увидел?

Глаза старпома выжидательно смотрели на матроса.

– Всё нормально Николай Фёдорович. Шлюпки на месте – зачехлены. Посторонних тоже нет, даже влюблённых парочек…

– Спасибо! Можешь быть свободным.., пока.

Старпом ещё постоял, посмотрел на фосфоресцирующий пенный след от винтов, и опять тяжело вздохнув, вернулся на командный мостик.

Ничего не сказав механику и рулевому, всё также задумавшись, он достал вахтенный журнал, и медленно открыл.

Затем, встряхнув головой, словно освобождаясь от сомнений, казённым слогом записал:

«В двадцать три часа семь минут московского времени наблюдал над кормой странное сооружение. Из него бил луч света, и, кажется… Он зачеркнул слово „кажется“, и написал – и вдоль него на судно, в районе вертолётной площадки, спустились несколько, похожих на людей, существ».

Закончив писать, он с чувством выполненого долга, закрыл журнал.

Набрав номер телефона начальника службы безопасности, он вкратце рассказал о происшествии, свидетелем которого стал. Под конец разговора он спросил:

– Как думаете, Вениамин Семёнович, стоит будить капитана?

– Успокойтесь Николай Фёдорович. Думаю.., не стоит. Утром разберёмся.

Старпом почувствовал в ответе начальника службы безопасности какую-то недоговорённость, или, вернее, сомнение в здравом уме старпома.

Может, правда, мне всё это показалось, и я поднимаю шум на пустом месте, пожав неопределённо плечами, спросил себя Николай Фёдорович? Или у меня что-то с психикой?

Так, до конца вахты он и просидел на диване, не произнеся ни слова.

Он только спрашивал себя: показалось ему, что над теплоходом завис то ли дирижабль, то ли какой-то другой летательный аппарат, или нет?

И спускались ли из него на вертолётную площадку то ли люди, то ли какие-то существа?

А может это всё же помстилось мне?

Глава шестая

Василий Захарченко ходил на теплоходе второй год. После окончания мореходного училища с красным дипломом и стажировки, его оставили работать на «Достоевском».

Он даже не мечтал о таком повороте в своей судьбе.

Его мечты не распространялись дальше небольшого буксира, или невзрачного пассажирского теплоходика, и каботажного плавания. А тут…

Он третий помощник капитана на круизном дизель-электроходе – белоснежном красавце!

Стоя перед зеркалом и водя бритвой по щекам, он невольно улыбнулся.

Зеркало мгновенно отразило и его юношескую улыбку, и розовощёкое, покрытое светлым пушком лицо.