Елена

Елена
Лев Золотайкин

Смерть любимого человека – это катастрофа. Все чувства, сознание, все ощущения не хотят принимать потери: этого не может быть, вот же ее глаза, ее голос, она рядом.

Потом время многое сглаживает, только пустота не может быть заполнена, и память без конца возвращается к той жизни.

Эта книга об этой простой жизни и долгой любви.

Елена

Лев Золотайкин

© Лев Золотайкин, 2015

Редактор Мария Ефимова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Наша с Еленой жизнь:

1935 год – родилась Елена,

1937 год – родился я,

1963 год – мы познакомились,

1977 год – мы поженились,

1 февраля 2008 года Елена скоропостижно скончалась.

Я с тупой надеждой ловил ее дыхание.

Вот совсем ровное… перерыв… опять ровное… перерыв…

Врач накрыла лицо Елены простыней.

Принесли ширму и отгородили кровать.

Мы с Еленой остались одни.

А накануне вечером, после всего кошмара и суеты врачей дыхание у Елены выровнялось. Кончились хрипы, лицо опало, почти сошла синева, появился румянец.

Я все время держал руку Елены с иголками от капельниц, но тут она уже совсем успокоилась и затихла.

К приезду Гали, а потом Лени с женой, она уже как бы спала.

Я совершенно не умею разговаривать с врачами. Всегда это брала на себя Елена. Но Леня и его жена работают в институте Склифасовского, поэтому у них разговор с врачом начался профессионально, со слова «коллега».

В общем, решили, что сейчас Елену трогать нельзя и потом уже вечер, а утром мы организуем ее перевод в Склифасовского. Там все по-другому и специалисты, и аппаратура.

Мы с Галей привезли из дома чистое белье, купили в аптеке памперсы, и Галя уехала.

Часов в девять врач сняла капельницы. Я собрал всех дежурных сестер, и мы Елену переодели, сменили постель, уложили ее немного на бок, и дыхание вроде стало еще лучше.

Я дремал у кровати. Тишина. Страх во мне сменился туманной надеждой, что вот Елена проснется, не поймет, где она находится, а я ей все объясню и успокою…

Неожиданно, где-то часов в шесть, Елена стала часто дышать.

Я побежал за дежурным врачом, все еще спали, с трудом нашел ее на другом этаже.

Врач пришла, сразу вызвала еще одного врача, сделали несколько уколов. Я волновался, лез с вопросами, а они с отрешенными лицами меня не слышали, сделали еще укол… Наконец, дежурная врач с какой-то прямо злостью сказала: «Ну, что вы не понимаете, что она умирает».

А неделя началась как обычно. В понедельник Елена занялась уборкой квартиры. Теперь она это делала с передышками и за день не успевала.

Вечером прихожу – Елена с тряпкой в руках, вытирает пыль.

– Ты что это на ночь глядя?

– Как ты не понимаешь? У меня вечером сил больше.

Елена всю жизнь была ночным человеком.

Я встаю в пять утра, к десяти вечера у меня глаза слипаются. А у Елены за полночь идет все самое интересное по телевизору.

В среду вечером Елена объявила, что утром она хочет съездить в «Ашан» (от нас это минут двадцать на маршрутке).

Ходить с сумками Елене уже давно было тяжело. И в наши большие магазины: «Рамстор», «Перекресток», «Ашан» мы отправлялись запасаться по выходным.

Шагали так это не спеша, под ручку, как бы гуляя по делу.

Обратно я тащил сумки, но Елена же не могла быть слабой и обязательно требовала:

– Дай мне одну сумку.

– Не дам.

– Дай, тебе говорю.

– Не дам…

Конечно, я сразу начал ее уговаривать подождать до субботы, но Елена уже решила:

– Я чувствую себя нормально. Что я дома засиделась? Прогуляюсь за мелочами.

Раньше я с работы звонил по необходимости, Елена могла прилечь отдохнуть, и я боялся попасть в этот «тихий час». Но тут как-то мы решили среди дня перезваниваться: дескать, старые уже, нужно страховаться.

Поэтому часа в два, решив, что Елена уже вернулась, я позвонил и услышал в трубке: «Это скорая помощь…»

От неожиданности я выключил связь и тут же набрал снова.