Безумное пари

Ибрахим с Чарлзом поднялись на ноги.

– Я вижу, одна служанка вашей жены – уроженка здешних мест? – заметил дей. – Та, с красивыми миндалевидными глазами.

– Ни моя жена, ни ее горничная не знают языка и обычаев Алжира. Мне пришлось приставить к ней служанку, которая могла бы выступать в роли посредника, в особенности потому, что я должен был оставить их и отправиться в пустыню, – весьма недвусмысленно добавил Бретт.

– Не думаю, что в этом снова возникнет необходимость.

– Поживем – увидим, – ответил Бретт.

– Вторая женщина довольно высокая, – заметил дей, сменив тему. – Вы предчувствовали беду или не в состоянии сами защитить свою собственную жену?

Бретт пропустил мимо ушей его оскорбительный намек.

– Она шотландка. Из них выходят отличные служанки, но по местным меркам они крупноваты. Я оставлю ее здесь, если вы боитесь, что она одолеет ваших охранников.

– Я не боюсь, – сердито бросил в ответ дей. – Один мой страж справится с дюжиной таких женщин.

Он отдал лаконичный приказ на арабском, и двое нубийцев позвали стоявших снаружи стражей.

– Скажите вашим женщинам, чтобы они не торопились. Пусть они проследят, чтобы ваша жена подобающим образом подготовилась к встрече со своим мужем. Нам нужно многое обсудить до их возвращения.

Бретт слегка расслабился. Он выполнил самую первую и самую важную часть плана: вызволить Кейт из гарема и убрать от двери стражей. Теперь, если люди Ибрахима смогут отвлечь остальных охранников, а Ибрахим с Чарлзом – ликвидировать двоих стражей до своего возвращения, то их план удастся.

– А теперь к делу, – сказал дей.

– Я хочу, чтобы моя жена покинула дворец вместе со мной, – заявил Бретт.

– Полагаю, прежде чем вести переговоры об освобождении вашей жены, нам сначала следует поговорить об Абделе Кадире, – возразил дей. – В конце концов, именно поэтому мы здесь. Если бы не это, я бы мог просто прислать вашу жену в консульство Британии, как только она нашлась.

– Это самое лучшее, что вы могли бы сделать, – встрял Уиггинс. – Правительство моей страны было бы о вас очень высокого мнения.

– Меня не интересует, какого мнения обо мне правительство вашей страны, – ответил дей. – Меня интересует только мое положение.

– В таком случае очень советую вам прислушаться к мнению правительства Англии, – резко бросил Бретт, – пока ваши просчеты не стоили вам трона.

Взгляд дея посуровел.

– Я не нуждаюсь в том, чтобы англичанин говорил мне о том, что происходит в моей стране, – отрезал он. – Я скорее спрошу совета у своих жен.

– Они бы и то не натворили таких дел, каких натворили вы, – сказал Бретт, прежде чем Уиггинс успел дать более сдержанный ответ. – Вы оскорбили французского посла и спровоцировали правительство Франции. Так мог поступить только глупый человек.

– Неразумно оскорблять того, кто сильнее вас, – пояснил Уиггинс.

– Вторую ошибку вы сделали, когда думали, что французов не интересует Африка. Еще как интересует. Они только и ждут подходящего момента, чтобы воспользоваться вашим поведением как предлогом и ввести сюда свою армию. Вашим третьим просчетом было то, что вы думали, что сможете воспользоваться победой над французами, чтобы получить власть над остальными странами Северной Африки. Победы вам не видать, и никто из правителей – от Мухаммеда Али до султана Марокко – не желает, чтобы вы стали сюзереном вместо турецкого султана.

– Вы думаете, что султан и Абдель Кадир помогут вам, но султан слишком слаб и слишком занят своим гаремом, а Абделя Кадира интересует только то, как заполучить ваш трон, – объяснил Уиггинс. – Пока еще есть время принести извинения французам и замять этот инцидент.

Желтоватая кожа дея стала почти белой от ярости, но он обуздал свой гнев.

– И какой вклад желания вашего правительства могут сделать в процветание моей страны?

– Мы не хотим видеть в Африке французов, – ответил Уиггинс. – Они обнаруживают заслуживающее порицания стремление обосноваться здесь надолго. К тому же всякий раз, когда они побеждают своего противника, каким бы слабым и незначительным он ни был, – дей вспыхнул гневом, услышав, как посторонние люди порочат его страну, – они снова начинают думать, что должны править всей Европой. Англия вот уже на протяжении пяти или шести веков то и дело вынуждена разубеждать их, и, поверьте, это очень утомительное занятие. Так что для всех будет гораздо лучше, если мы сможем разрушить их иллюзии.

– Я убедил Абделя Кадира, что для вас обоих будет лучше, если он отзовет свои войска и вернется в Маскару, – добавил Бретт. – Таким образом, он больше не представляет для вас угрозы.

– А если мне понадобится его поддержка?

– Если она не будет направлена против французов, то мы не имеем ничего против. Мы бы предпочли, чтобы вы остались на престоле.

– Вы не представляете, как я благодарен вам и вашей стране.

– Мы прекрасно понимаем, что вы чувствуете, – прямолинейно ответил Бретт, – но вы должны быть благодарны нам. Мы спасли вашу шею.

– И вы рассчитываете, что я за это отдам вам вашу жену и рассыплюсь в благодарностях? – гневно спросил дей.

– Вы говорили, что не хотите, чтобы войска Абделя Кадира вторглись в Алжир. Я даже заставил его перебросить их подальше.

– Я не хотел, чтобы вы вообще вмешивались! – хрипло выкрикнул дей. – Я не желаю, чтобы вы строили планы относительно моей страны!

Вдалеке послышался звук громких голосов, но он был слишком слабым и невнятным, чтобы понять, доносится ли он из гарема или откуда-то с улицы.

– Отдайте мне мою жену, и я обещаю, что ноги моей больше не будет в Алжире.

– Я Пришлю ее вам, но не сейчас, – ответил дей. – Я не доверяю вам. Я не могу поручиться, что вы не нарушите свое обещание и не уговорите Абделя Кадира передумать.

Я не пришлю ее вам, пока вы не окажетесь на борту корабля, направляющегося в Англию.

– А я не доверяю вам! Я не уйду из дворца без нее. Несмотря на то что шум становился все громче, дей, казалось, не обращал на него никакого внимания.

– Быть может, мы сможем взглянуть на ситуацию более спокойно, – вмешался Уиггинс. – Возможно, я смогу предоставить некие гарантии, которые позволят одной из сторон пойти на уступки.

– Я не вижу необходимости менять свою позицию, – непреклонно заявил дей. – Мистер Уэстбрук приехал в мою страну и вмешался в мои дела. Следовательно, это он, а не я должен продемонстрировать свои добрые намерения, сделав первый шаг к примирению.

– Я уже сделал это, когда…

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату влетела Кейт.

– Бретт! – крикнула она и, преодолев разделяющее их расстояние, бросилась в его объятия, смеясь сквозь слезы, катившиеся по ее щекам. Бретт еще не успел толком встать на ноги, когда Кейт упала ему на грудь, едва не повалив его, но он заключил ее в объятия и принялся исступленно покрывать поцелуями ее лицо.

На какое-то время дей и их рискованный план побега были забыты. Он упивался ощущением ее теплого, податливого тела в своих руках. Почти целую неделю Бретт каждую ночь ложился в постель, мечтая о ней, чувствуя, что может протянуть руку и коснуться ее. Мучительные воспоминания о ночах, когда они растворялись друг в друге только для того, чтобы с наступлением утра обнаружить, что их любовь стала еще сильнее, бередили ему душу. До сих пор он не знал отказа, и мысль о том, что Кейт находится вне его досягаемости, была пыткой для его души, равно как и для его гордости. Ему пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы следовать плану, который он придумал вместе с Ибрахимом.

– Ты в порядке? – спросил он, отодвигая от себя Кейт на расстояние вытянутой руки, чтобы посмотреть на нее. – Они хорошо с тобой обращались?

– Все было замечательно с тех пор, как они забрали меня у пиратов. Я здесь уже так долго, что успела подружиться с половиной гарема.

Бретт бросил на дея угрожающий взгляд, но тот лишь пожал плечами.

– У меня даже были своя собственная комната и служанки.