Сети разума

– Анна Строгофф.

Котов пожал мягкую женскую ладонь и предложил гостье кресло, а сам вернулся за стол. Леночка принесла кофе. Напиток Анны источал тонкий аромат апельсина и гвоздики: у секретарши был талант угадывать, кто какой кофе предпочитает. Кофе Юрия, как ему почудилось, содержал двойную порцию сливок, сгладивших и терпкость, и крепость напитка. Сахара, к его облегчению, в чашке не оказалось.

– Коллекцию начал собирать мой свёкр, – без лишних предисловий начала Анна. Женщина осторожно попробовала кофе, секунду подумала и удовлетворённо кивнула секретарше. Леночка улыбнулась и вышла из кабинета, довольная собой. – Его отец приехал в Сидней из России во время революции. Говорят, к старости он совсем тронулся умом – всё время говорил о какой-то фигурке, которую вырезал из кости его друг, известный в то время скульптор. Даже пытался её рисовать у себя в дневнике… После его смерти свёкр заинтересовался и стал искать эту фигурку… И не нашёл. Но зато нашёл другие, похожие по описанию на ту, только… немного недоделанные, что ли… Впрочем, они тоже оказались весьма ценными…

Котов чуть подался вперёд:

– А ту самую нашли? Или… её не существует?

Женщина сделала ещё глоток кофе и поставила чашку на стол.

– Ну почему же… существует. Мой муж… Артур… нашёл фигурку. Она находилась в постоянной экспозиции в краеведческом музее – в том, где я работала, в Архангельской области… После развала Союза наш музей расформировали – что-то перевезли в другие музеи, что-то попало в заказники… что-то было продано… Так фигурка попала к моему мужу… Из всех этих похожих фигурок она одна законченная, поэтому отличается от других… Вы сами увидите – она как будто гипнотизирует… Конечно, в коллекции есть и другие фигурки, не похожие… Всего их… штук, наверно, пятьдесят, – задумчиво сказала Анна. – Честно говоря, я не большой специалист по этой коллекции… и не хочу продолжать это коллекционировать и вообще держать в своём доме. Я собираюсь её продать – Аркадий вам, наверное, говорил.

Юрий услышал звук входящего СМС на своём телефоне и решил, что прочтёт позже. Он был заинтригован:

– А где сама коллекция? Вы привезли её с собой в Москву?

Женщина посмотрела на него так, словно хотела сказать: «Парень, ты в своём уме вообще?».

– С собой у меня только фотографии, – Анна открыла «шанелевскую» сумочку и, не глядя на Котова, стала перебирать в ней разные предметы. – Помощник Артура… То есть мой… оформляет сейчас документы на вывоз коллекции. Как вы понимаете, за один день такие вещи не делаются.

Анна достала из сумочки конверт с фотографиями и передала Котову.

– Мой сын Джеймс приехал в Москву вместе со мной. Думаю, он сможет рассказать вам гораздо больше, чем я – он как-то проникся, в отличие от меня… Я попрошу его зайти, если хотите.

– Да, пожалуйста, если вам не трудно. Мне нужно немного больше информации, чтобы понять, с чем предстоит работать.

– Завтра в первой половине дня вам будет удобно?

Юрий кивнул и украдкой взглянул на телефон: СМС было от Риты – девушка обещала устроить любимому незабываемый вечер.

– А… простите, Аркадий когда будет в Москве?

Котов отвлёкся от телефона:

– В пятницу должен быть уже в офисе, так что, скорее всего, в Москву он вернётся в четверг. Но точно не знаю. Вам лучше ему позвонить.

– Спасибо, я так и сделаю. Ну, мне пора. – Анна встала. – Думаю, фотографии вы можете посмотреть и без меня…

Женщина ушла, оставив после себя ускользающий аромат пряных духов. Оставшись один, Юрий аккуратно распечатал конверт, достал фотографии и обомлел: фигурки, изображённые на фото, он уже видел.

***

Когда Корриган, одетый в безупречно выглаженные тёмно-синие брюки и того же оттенка шерстяной пуловер, наконец, пришёл в паб, Дуглас Бишоп в мятом сером костюме пил уже второй эль. Впрочем, он не выглядел утомлённым ожиданием – мужчина явно получал удовольствие от напитка.

– Супруга? – понимающе спросил он, обменявшись коротким рукопожатием с коллегой.

– Ага, – так же коротко ответил Корриган, присаживаясь рядом и подавая знак бармену. – Всё мечтает о моей пенсии, будь она неладна.

– Слышал, это уже вроде на следующей неделе?

– Вроде того… Если что-нибудь, – Ричард спрятал в усах многозначительную улыбку, – снова не помешает.

– Мы будем ходатайствовать о том, чтобы твой выход на пенсию отложили, – понимающе улыбнулся в ответ Бишоп. – Там ведь твои картины нашлись.

– Брось, приятель, если бы дело было только в картинах, которые уже нашлись, ты не позвонил бы мне в воскресенье, – Корриган посмотрел в глаза коллеги, пытаясь найти там подтверждение своему предположению, и нашёл его: глаза Бишопа не улыбались. Инспектор был необычайно серьёзен. – Давай, выкладывай.

Час и две кружки эля спустя Корриган был кратко посвящён в произошедшее в Эль-Пасо, маленьком городишке на границе США и Мексики.

Несколько дней назад был убит криминальный авторитет Санчес, которого долгое время не могло взять ФБР. Обстоятельства смерти неоднозначны: это могло быть и самоубийство, хотя видимых причин для этого не было. Ни родные, ни соседи ничего не видели и не слышали, записи наружных и двух внутренних видеокамер оказались затёрты: специалисты занимаются их восстановлением. На разборки кланов не похоже – приближённые Санчеса уверены в том, что никого из участников конкурирующих банд в тот день в Эль-Пасо не было. Собственно, «коллеги» Санчеса и сами хотят знать, кто его «завалил», иначе не обратились бы в полицию.

При осмотре дома был обнаружен подвал, битком набитый всевозможными ценными вещами и музейными экспонатами – картины, скульптуры, драгоценности… В их числе оказались картины, за которыми давно охотился Корриган – они всё ещё числились в международном розыске: два Матисса, Рембрандт и четыре Пикассо. После окончания следствия всё, конечно, вернут в музеи, где экспонаты и находились до того, как были похищены. Это будет громкое событие: общая стоимость богатства, изъятого у убитого наркобарона, исчисляется триллионами долларов.

– Ну ясно, – пробормотал Корриган. – Один Пикассо чего стоит!

Но вот что странно: убийца не взял ничего, хотя каждая из находившихся в тайнике вещей стоила целое состояние. Пропали только две маленькие резные костяные фигурки, которые были убитому дороже всего остального добра: вдова сообщила, что Санчес мог смотреть на них часами. Работы девятнадцатого века, ничего особенного – изображают английского солдата конца семнадцатого века и бедного индийского крестьянина того же периода. По признанию вдовы, Санчес неоднократно говорил – то ли в шутку, то ли всерьёз, – что готов убить за них. Но теперь, видимо, убили его самого…

Миниатюры не имеют какой-то особой ценности, но они уникальны: обе вырезаны с мельчайшими подробностями: вплоть до того, что под слоем ажурной одежды просматриваются скелеты человечков и их внутренние органы (Бишоп видел фотографии собственными глазами, обещал прислать их Корригану). По предварительным данным, фигурка англичанина похищена несколько лет назад из музея Клюни в Париже – музей собирался её приобрести, но эксперт даже не успел оценить стоимость вещи – фигурку выкрали прямо из его кабинета. Миниатюра, изображающая индуса, была похищена из Баварского национального музея в Мюнхене задолго до этого случая – тогда пропала целая коллекция изделий из слоновой и моржовой кости; позже было найдено всё, кроме этой фигурки.

Корриган был заинтригован.

– Но ты сказал, что фигурки не имеют какой-то исключительной ценности.

Бишоп кивнул:

– Таково предварительное заключение экспертов. Но очевидно, что убийство как-то связано с их похищением. И пока кража не будет раскрыта, убийство останется «висяком». Мы должны узнать, кому и зачем могли понадобиться эти фигурки. Тем более… – Бишоп наклонился к коллеге и, понизив голос, доверительно закончил: – Что это не единственное убийство, связанное с этими чёртовыми фигурками.

Три часа спустя Ричард Корриган ужинал с женой при свечах в полной тишине – Линда так и не решилась спросить мужа, как прошла его встреча с коллегой.

Женщина возлагала большие надежды на этот ужин: ей казалось, что Ричард, сам себе в том не признаваясь, уже очень сильно устал за много лет работы, и достаточно лишь ещё разок расписать ему прелести давно заслуженного отдыха, чтобы он сдался и решился, наконец, уйти на пенсию. Линда потратила немало времени на то, чтобы их и без того уютная гостиная стала этим вечером ещё уютнее и романтичнее: зажгла свечи и сервировала журнальный столик у камина. Подсознательно соперничая с работой супруга, миссис Корриган успела красиво уложить волосы и, решив не откладывать сюрпризы на потом, надела новое вечернее платье, которое было куплено ещё несколько лет назад и с тех пор висело в шкафу без дела; женщина собиралась взять его в круиз. Еда была вкусной, трайфл получился бесподобным, а Линда в новом образе была просто обворожительна – но мистер Корриган не замечал ни романтической обстановки, ни приятных перемен во внешности жены.

Инспектор был полностью поглощён мыслями о том, что рассказал ему Бишоп: три убийства.

Одно – на границе с Мексикой, которое произошло совсем недавно. Второе – в прошлом году в Пакистане: вор убил местного коллекционера, украл у него фигурку (к слову, это оказался английский офицер в форме семнадцатого века) и попытался нелегально переправиться с ней в Индию, куда гражданам Пакистана въезд запрещён. Его поймали ночью на границе. Преступник сопротивлялся недолго, но из его признания ничего нельзя было понять: он всё твердил, что совершил убийство ради Учителя, которому должен доставить фигурку – причём этот Учитель якобы внушал ему всё, что он должен сделать, на расстоянии, а сам в это время находился в Индии. Вместо тюрьмы преступника ожидала психиатрическая экспертиза и, видимо, длительное лечение… А фигурка потерялась при перевозе на склад улик – осталось только фото.

Третье убийство, строго говоря, таковым не являлось: японский коллекционер, в знак особого расположения, сам подарил фигурку американскому деловому партнёру (который позже продал подарок на e-bay), но, проведя несколько дней в депрессии, решил, что не выдержит разлуки с миниатюрой, о чём и сообщил родным в предсмертной записке – и покончил с собой.

Итак, все три смерти связаны с коллекцией вырезанных из кости фигурок, которые ничем, кроме мельчайшей детализации исполнения (по всей видимости, весьма талантливого исполнения), не отличаются. В деле присутствовала и мистическая сторона – поговаривали, что эти фигурки выглядят как живые маленькие человечки, и что, если достаточно долго смотреть на них, можно даже увидеть, как у них бьётся сердце, – но всю эту напускную таинственность Корриган отверг сразу: его дело – факты. Факты, факты, и ещё раз факты. Жёсткие и неумолимые. Произошло преступление. И Ричард был заинтересован в том, чтобы его раскрыть.

Стараясь не смотреть на жену, которая и так уже всё поняла без слов, Ричард достал из кармана свой телефон, набрал номер Бишопа и сказал:

– Это Корриган. Я согласен.

Глава 4

Котов вернулся домой уставший, весь в мыслях о своём прошлом, о маленькой резной фигурке, об отце, о ритуальных убийствах в Москве и коллекции Строгофф. Как это всё связано между собой – и действительно ли связано? Едва ли не впервые в жизни Юрия окружали сплошные загадки, разгадать которые было необходимо, и чем скорее, тем лучше: ему казалось, что ещё чуть-чуть, и эти загадки начнут жрать его изнутри – полная неизвестность относительно судьбы отца, так рано ушедшего из его жизни, детской болью распространялась по всему телу, ядом растекаясь по венам и заполняя собой мозг.

Марго однажды сказала, что взаимосвязь есть всегда, между любыми людьми, вещами и событиями, даже если на первый взгляд они кажутся абсолютно независимыми друг от друга. Мы все – суть одно, сказала она. Одна душа. С тех пор Юрий подсознательно искал взаимосвязи во всём.