Сквозь века. Первая часть. Занятие «не хуже других»

– Кого, господин?

– Ладно, сделаем по-другому. – Он откинулся на подушки. – Сядь рядом. Слушай. Пойдёшь к лейтенанту Маресу. Он ещё в лагере: проверяет посты. Найди где хочешь, говори что хочешь, только приведи его сюда. Скажи, что дело безотлагательное. А главное – подберись к нему незаметно! Никто не должен знать, что вы переговорили, никто не должен видеть, как он сюда пойдёт. Тебя никто не должен узнать. А если узнают, спросят, скажешь – не знаешь, где я. Да торопись, торопись, хватит сидеть! Бегом! – и верный слуга получил пинок.

– А если он не пойдёт? Или я не смогу его найти?

– Сможешь. Ты хорошо расслышал, что сказал лекарь?! Я умираю. Видеть дона Мигеля прежде, чем он выйдет из лагеря – моя последняя воля. Не выполнишь – прокляну!

Перепуганный Ренато, всхлипывая, опрометью выскочил за дверь. Михаэль даже немного развеселился: хорошо он придумал, здорово струхнул бедолага. Зато и побежал, как пришпоренный. В его исполнительности можно теперь не сомневаться. Оставалось ждать.

Время, которое только что физически ощутимо, стремительно уходило сквозь пальцы, как песок, – вдруг сделалось каучуковым, его стало слишком много. Михаэля бил озноб. Он натянул на себя одеяло. Стены и потолок противно колыхались, наводя дурноту. Во рту пересохло, донимала боль. Он прижал руки к животу, но легче не стало. Долго ли ещё? – он не мог оторвать взгляда от темноты за приоткрытой дверью.

Прошёл час, а может – только полчаса.

Рядом на табуретке остался ковш с водой, и до него можно дотянуться, что Михаэль и сделал. Пить не решился, только прополоскал рот – надо, чтобы голос звучал нормально – ни к чему дону Мигелю знать всё: весь его позор. Чёрт, как пить хочется! Он посмотрел, посмотрел на ковш – и отшвырнул, от греха подальше, и снова уставился на дверь.

Вот. Наконец. Приглушённый голос Ренато:

– Сюда, сеньор, быстрее, не то он меня проклянёт! Давайте я подержу Вашу лошадь.

Сработало!

Дверь распахнулась. Придерживая шпагу, внутрь шагнул дон Мигель. Ему пришлось немного пригну ться, так как притолока была низковата.

– Чем я могу Вам помочь? – лейтенант наклонился к Харраде. – Ваш слуга просто насмерть перепуган. Что с Вами случилось?

– Со мной? Со мной-то как раз ничего.

Мигель выпрямился.

– В таком случае, что заставило Вас искать встречи со мной, какая срочность, и почему Вы не пришли сами? Вам в самом деле так худо? – Он внимательно посмотрел на торчащие из-под одеяла грязные сапоги.

– Нет. Я не выхожу из соображений секретности, – не вполне понятно объяснил Харрада.

Мигель вопросительно поднял брови.

– Сейчас поймёте. Слушайте.

По лицу Мареса скользнула насмешливая полуулыбка, но взгляд был изучающий. Лейтенант задумался. Дело явно необычное.

– Хорошо, только покороче. Я спешу, – он снял шляпу и перчатки и сел на край кровати. Это сотрясение отозвалось для раненого волной боли – но ничего, стерпел, сумел не подать вида. Полумрак в палатке сыграл на руку.

– Не говорите никому, что видели меня, – потребовал он. Лейтенант подумал – и кивнул: он ждал продолжения. Дело становилось всё интересней.

– Я знаю, что Вы спешите, и знаю, куда. Скоро Вы, как всегда, покинете лагерь, и как всегда поедете Старой дорогой. Там…

– Погодите. – Мигель подался вперёд. Взгляд его стал холодным и колючим. – Что значит «как всегда»?! Откуда Вам известно, что я покидаю лагерь?

– Известно, и всё. Неважно.

– И чего Вы хотите от меня?

– Вернуть долг.

Марес постарался не выдать изумления. Сказал сухо:

– Вы не должны.

– Мне лучше знать. В лесу засада, за старым постоялым двором, у Кривого Дуба. Вас попытаются убить.

Лейтенант чуть презрительно улыбнулся:

– Меня и прежде убивали, да ни разу не убили.

– Не шутите так. Их четверо, но открыто не нападут. У каждого по четыре выстрела, – и Харрада вкратце и очень точно передал весь подлый план: у кого какая позиция, и из какого укрытия в лошадь будут стрелять, и про верёвку, и про камень. Марес выслушал, не перебивая.

– Вам известны такие подробности? – он постарался вложить в вопрос всё отпущенное Богом ехидство. – Откуда?

– Какая разница. Известны. Запоминайте. Беррано, канонир, Леваллеро и Петерсон, кирасиры.

– Что, все – Ваши приятели?

– Мы поссорились.

– Понятно. – Марес нахмурился.

– Четвёртого не знаю, но платит он.

– Зато я, кажется, знаю, – Мигель уже натягивал перчатки. – Думаю, мне нужно поторопиться. Свидание обещает быть интересным, не хотелось бы пропустить.

– Поторопитесь. Застаньте их прежде, чем они меня хватятся. Изменят план.

Мигель нахмурился ещё больше:

– Они ожидают Вас там увидеть?

– Да, но не увидят. И довольно об этом. Вам пора.

Гарсиа был в сильном замешательстве: его странный собеседник смотрит глаза в глаза, не отводя уверенного взгляда, но говорит при этом такие немыслимые вещи. Что-то явно ускользало от его понимания.

– С Вами действительно всё в порядке?

– Ну разумеется. Идите же. – Говорить нормально становилось всё труднее, Михаэль боялся себя выдать. Потому что, если лейтенант задержится сейчас – то конец им обоим.

Марес не мог понять, что тут не так. Предпринял последнюю попытку внести ясность.

– Я давно присматриваюсь к Вам, дон Михаэль де Ла Харрада, и Вы всегда представлялись мне храбрым и честным дворянином. Сейчас Вы предупредили меня о большой опасности, я Вам благодарен. Доведите же дело до конца, – взгляд Гарсии снова стал насмешлив, в голосе слышался неподражаемый сарказм. – Составьте мне компанию. Их ведь четверо, а я один. Или предпочитаете соблюдать секретность?

Пришлось вынести и это.