Сквозь века. Первая часть. Занятие «не хуже других»

– Рассчитывайте только на себя, лейтенант. – И всё тот же спокойный прямой взгляд: – Найдите себе ещё кого-нибудь, если успеете.

Марес встал.

– Ну что ж, я так и думал. Благодарю! За откровенность. Прощайте, – он надел шляпу и шагнул к двери.

– Да пошёл ты… – беззвучно чертыхнулся больной и закрыл глаза: теперь он мог отдохнуть. Дело сделано. Нет, ещё не всё: – Подождите, дон Мигель, вернитесь! – голос едва не сорвался.

Он вернулся. Он ожидал услышать то, что наконец развеет этот морок. А услышал странную просьбу:

– Сообщите мне, когда всё будет кончено.

Мигель с холодным достоинством молчал.

– Я должен знать.

Лейтенант Марес всё так же молча презрительно и насмешливо полуоткланялся – и вышел.

Вбежал растерянный Ренато:

– Хозяин! Как же так! Он уезжает! Уезжает! Он так и оставит Вас умирать?

– Замолчи. Он не знает. Я не сказал ему.

И тут произошло невероятное: слуга голос повысил. На господина.

– Ой, дурак ты, дурак! Он же всё умеет, всё знает! Ты мог просить его! Ещё не поздно!

– Прекрати! Я никогда. Никого. Ни о чём. Не прошу! Запомни.

– Ой, что же теперь будет! Что я отцу твоему скажу?! Господи! Он ведь мог заставить лекаря! Мог сам тебе помочь!

– Пусть сперва себе поможет. Не причитай. К тому же мы с ним, кажется, поссорились…

Ренато просто в голос завыл.

– Пресвятая Матерь Божия! Да есть тут хоть кто-нибудь, с кем ты ещё не поссорился?! Ой, что же мне теперь делать! Ой, какой ты дурак!

– Я тебя вздую сейчас. Как ты со мной разговариваешь?

– Ну давай, давай, вздуй! Как ещё с тобой разговаривать! Ведь ты покойник, ты уже покойник! Что я отцу твоему скажу! Ой бедный я, бедный!

– Ренато, – велел Харрада. – Подойди ко мне. Ну! – в горле опять пересохло, и командный голос не удавался. Говорить приходилось уже с расстановкой. – Сядь! Осторожно, не тряхни! Сядь, не бойся. Я тебя прощаю. Ну-ну, хватит реветь, хватит, смотри, ты меня уж всего соплями вымазал. Успокойся. Дону Фелиппе, если что, скажешь, что я поехал искать себе жену. По своему вкусу. И что начать решил с Нового Света, а тебя прогнал, не пустил на корабль. Он поверит. Чинка отдашь только тому, кого сам подпустит. Хорезм-Шаха девай куда хочешь, но к отцу не веди, а то он поймёт. Скажешь, я с собой его увёз. Он поверит.

Ренато снова всхлипнул.

– Сначала не начинай! Просто так говорю, на всякий случай. До этого не дойдёт. Рана не смертельная. И даже, наверное, не очень опасная. Лекарь ошибся, я лучше знаю. И проклинать тебя я не думал. Я пошутил, напугать тебя хотел.

– У Вас получилось.

Харрада ухмыльнулся:

– Как всегда. Ну, успокоился? Сними с меня сапоги. Полегче, не тяни так. Чёрт! Убить меня хочешь? Пакость эту убери, – компресс давно нагрелся и пропитался кровью, – да сделай новый. Воды дай. Давай, не бойся, или ты хочешь, чтобы я сам встал?! – Он снова только прополоскал рот. – Намочи мне лицо. Теперь голову намочи. Всю.

– Она же у Вас разбита.

– Ну и что? Не напополам ведь? Внутрь не затечёт?

– Вы всё шутите, всё шутите, – ворчал Ренато, но исправно всё выполнял.

– Ты славный малый, хоть и брюзга. Ступай теперь к лекарю. Скажи, что табуретки все убрал, что привязал меня, что я успокоился. Может, придёт. К тому же и инструменты его здесь.

– А если не пойдёт?

– Да ну и чёрт с ним. Останется без инструментов. А ты будешь пулю искать.

– Ай, мамочка! – взвизгнул Ренато и выскочил за дверь, как ошпаренный. Пугать его было одно удовольствие.

Лейтенант Гарсиа Марес гнал Сипа.

Он задыхался от бешенства. Гнев буквально застилал глаза. Никогда ещё он не был до такой степени взбешён.

Верно говорят, что от Рыжего Чёрта надо держаться подальше. Это ж не человек, это чёрт его знает что такое! Каким презрением окатил: «Рассчитывайте только на себя». Да что он о себе возомнил?! Развалился, как король, даже встать не соизволил, перед офицером простой солдат. Не из его роты, конечно – но всё же.

Какого чёрта не подошёл сам?! Заставил прийти.

Ах да, засада. Непонятно, какого чёрта Харрада этот вообще оказался замешан в этой грязной истории. Деньги нужны?[8 - Конечно нужны. Рыжий Чёрт всегда в долгах, хоть ни у кого и не занимает. Долги – «дуэльные»: неустойки по чужим контрактам.] Но он всё рассказал: фактически вручил ему его врага в подарочной упаковке и с бантиком. Почему?

А «компанию составить» не захотел.

«Найдите себе кого-нибудь ещё» и «Вам пора».

Струсил? Чёрта с два. Не обидно бы, если б так. Да только любой знает: Харрада храбр. Он отчаянно храбр! Храбр до безрассудства. А то, что он и его дьявольский Чинк вытворяют в бою – это ж уму непостижимо.

А с ним не пошёл. Просто – не захотел!

Гарсиа не мог прийти в себя от унижения.

И этого-то человека он почитал образцом храбрости, чести, воплощением мужества? Восхищался им. С тех пор, как заметил. Нельзя было не заметить. Заметили его все. Как появился в полку – так сразу и стал знаменитостью, в тот же день. О его вербовке по сию пору легенды ходят. Конечно, его знает каждый. Как можно не знать о бешеном Харраде! Этим чудовищем пугают новобранцев. С ним нельзя связываться. Чтобы попасть ему на клинок, стараться не нужно. Он не стесняясь говорит, что думает и не боится отвечать за свои слова. Авторитетов для него не существует, его мнение – единственно верное, и не дай вам Бог ему противоречить.

Дон Мигель думал было вызвать этого задиру и задавалу на состязаниях: окоротить слегка – но что-то удержало. Если смотреть правде в глаза – не уверен был в победе, – а оказаться поверженным на глазах всего полка ему, которого считают почти непобедимым! Очень не хотелось. Не вызывать Харраду в круг несложно – он не участвует, он давно – лишь зритель. Потому что его давно уже никто не вызывает: боятся быть покалеченными. Превосходство дона Михаэля в силе доказано настолько, что даже отказ выйти против него не считается позором.

При этом в полку его, похоже, любят. Он, говорят, честен, справедлив. Может даже защитить. Может вступиться. Может быть великодушным. Может вынести из боя. Дня не проходит, чтобы не обсуждали Рыжего Чёрта: Харрада сделал то, Харрада сказал сё…

Он весёлый, вечно шутит. Он злой – но весёлый. Злой шутник. И все его шуточки ему всегда сходят с рук, потому что чуть что – он звереет, и лучше с ним не связываться.

Дон Мигель в чём-то даже завидовал Рыжему Чёрту. Его силе, его беззаботности. Той лёгкости, с которой тот живёт: живёт, как играет! Играючи живёт. Делает, что хочет, ни с кем не считаясь; ни о чём не задумываясь, без сомнений, рассуждений, сожалений. Он сам всё всегда знает – и ему всё равно, что говорят другие.

Кому, кому завидовал?! Этому чудовищу?!! Убить мало. А ведь и на сей раз чудовищу, похоже, его наглая выходка с рук сойдёт. Нет, конечно, Гарсиа его не боится, ещё не хватало, но, как ни крути, возможно, будет обязан ему жизнью. И как должник – не имеет права с него спросить.