Восемнадцать Безбожных лет

– Это все знают, Арахт! Ведь сегодня Ночь Бури! – досадливо возразил барон.

– Ты прав, об этих переменах известно всем, господин. Но я говорю о том, что перемены ждут тебя.

Горвей вздрогнул от довольного нетерпения.

– Какие же?

– Ты обретёшь такое могущество, о котором даже не мечтал. В своих руках ты будешь держать саму власть, саму силу! И только от тебя зависит, как этой силой воспользоваться, и сможешь ли ты получить то, о чём мечтаешь.

– И тебе это сказали звёзды? – взгляд барона сверкал молнией. Казалось, что он вот-вот не выдержит и затанцует от восторга!

– Сказали звёзды, прорычали звери, шепнули тени, бродящие по замку. Всё вокруг пульсирует от предвкушения, господин.

Сухой, шипящий голос мерно отдавался эхом от высоких стен. Горвей был в восторге. Старый маг пока подтверждал все его витающие в воздухе надежды и мечты! Осталось дождаться, пока принесут сюда ребёнка…

– Скоро тюремщик вернётся, хозяин, не стоит так метаться, – проговорил тихо Арахт. Барон удивлённо на него взглянул.

– Недаром ты славишься своей силой, колдун! Тебе открыты все тайны.

– Не обязательно быть колдуном, чтобы заметить, как быстро помчался в подземелье охранник, – возразил старик с лукавой улыбкой.

Барон отвёл взгляд. Старик всегда находил что сказать, и так, чтобы все вокруг призадумались – с пренебрежением это сказано или с учтивой покорностью.

– Если это окажется тот ребёнок… – задумчиво произнёс Горвей. И Арахт подхватил его слова:

– Тогда всё переменится. Ты всё изменишь, хозяин.

Барон улыбался.

Несколько минут спустя за дверью послышались торопливые шаги и шёпот. Горвей нетерпеливо вскочил с кресла и метнулся было к двери, когда Арахт приостановил его жестом.

– Не торопись, хозяин.

Барон хоть и был сильно взбудоражен, всё же покорился старику, который редко оказывался неправ. Через приоткрывшуюся дверь осторожно просочился слуга.

– Снова пришёл тюремщик, господин. И принёс… Ребёнка.

– Впусти, – быстро проговорил Горвей, вперившись взглядом в тёмный провал за дверью, откуда доносились странные, причмокивающие звуки. Неуклюже в зал проковылял тюремщик. Выглядел он ещё более напуганным, сконфуженным, а, увидев ненавистного всеми мага, совсем встал и начал оторопело оглядываться. В руках он держал подёргивающийся, попискивающий свёрток.

– Подойди ближе, – прошелестел Арахт, и безобразный, испуганный человек покорно поплёлся вперёд, озираясь, как загнанный зверь. Барон не смел сдвинуться с места. Всё его существо, его взгляд, слух и мысли устремились к этому грязному, живому свёртку в руках тюремщика. От волнения, барон даже пошатнулся, и схватился за спинку кресла, чтобы не упасть. Маг бросил на него укоризненный взгляд. Не пристало господину показывать свою слабость при слугах.

– Эта ведьма меня чуть не убила, – проговорил сгорбленный человечек, неловко отдавая ребёнка колдуну. – Взвыла, как зверь, вцепилась в меня, пришлось позвать на подмогу. Её загнали в угол, но и там она рычала и билась, как одержимая. Видать, привязалась к этому ублю…

– Это уже не важно, – быстро произнёс Горвей, сгорая от нетерпения и раздражения. – Ты выполнил свою работу, теперь иди. Вон! – вдруг вырвалось у него неожиданно. Тюремщик вздрогнул, а грязный свёрток разразился неистовым, громким плачем, кнутом рванувшим воздух. Опустив взгляд, пятясь, охранник убрался прочь.

Барон жадно глядел на мага, который неторопливо разворачивал плачущего ребёнка. Наконец, он бросил на пол грязное тряпьё, в которое тот был обёрнут, видимо, лоскут от юбки его матери. На руках Арахт держал маленькое, красное, вздрагивающее от рыданий существо. Борон всем телом подался вперёд. Ему казалось, что никогда раньше его сердце не билось так неистово, так нечеловечески быстро и зло, готовое сломать рёбра изнутри. В висках стучало, голова наливалась свинцом от детского плача, но он не чувствовал раздражения. Только нарастающее быстрее и быстрее нетерпение!

– Арахт… – не в силах больше терпеть, простонал он сдавленно. И тогда старый маг произнёс:

– Барон, запомни хорошенько этот день. Сегодня родился ребёнок, который подарит тебе славу и власть. Это дитя, рождённое в темнице куртизанкой, сделает тебя самым могущественным королём, который когда-либо правил королевством! Узри, это знак Бога!

И Арахт, подняв дитя, показал изумлённому, сразу осевшему Горвею большое, красноватое родимое пятно на спине ребёнка, которое напоминало узорчатое солнце. И барон, не чувствуя под собой ног, рухнул в кресло, закрыв лицо руками. Всё внутри него клокотало. Его догадки оказались верны! В его замке родился новый Бог! Бог, рождающийся раз в пять сотен лет родился тут, попал к нему прямо в руки! Никогда он не думал, что такое может произойти, никогда не надеялся! И вот, удача свалилась на него, небывалое, невозможное могущество! Вдруг он увидел, как сбываются все его мечты, как он становится королём, уничтожив всех остальных баронов! И от сладостных мыслей он вдруг забыл, что впереди ещё восемнадцать безбожных лет, и что сейчас он сидит в своём замке, объятом бурей.

– Я смогу покорить весь мир, – проговорил он, задыхаясь, поднимая ликующий, восторженный взгляд пронзительных глаз на мага.

– Ты станешь величайшим и сильнейшим из людей, – спокойно ответил Арахт, укутав ребёнка полой мантии.

– Я стану королём, и если понадобится, я для этого пойду войной на всех остальных баронов! – Горвей встал и начал метаться по комнате, не зная, как дать выход переполняющим его чувствам. – Я соберу армию и сумею всех победить, потому что на моей стороне будет сам Бог!

– Да, барон. Но для начала, дитя надо будет многому обучить.

– Да, обучить. Военному искусству, владению оружием. Никаких Божьих Монахов, которые отнимут у меня этот шанс!

– Горвей, – голос мага заставил барона остановиться. – Ты должен дать ей имя.

– Ей? – немного недоумённо переспросил мужчина, подходя ближе.

– Да. Это девочка, – и Арахт отдал дитя барону, который неуклюже взял её и уставился в маленькое сморщенное личико. На большой головке пушились рыжие мягкие завитки, крохотные пальчики сжимались в кулачки. Вдруг её глаза раскрылись, и на Горвея устремился серьёзный, пронзительный взгляд. Барон смутился и умоляюще взглянул на мага.

– Я не знаю, как её назвать.

– Ты помнишь, как звали твою мать, хозяин?

– Конечно помню, – проговорил с внезапным теплом барон. – Лианна.

– Думаю, это подходящее имя.

Горвей ещё раз взглянул на ребёнка, который начал потихоньку засыпать, и улыбнулся, почти нежно. Но вдруг его лицо перекосила едкая усмешка.

– Ты подаришь мне власть, Лианна. Ты будешь дочерью, которая сделает своего отца королём!

Глава вторая. Остров в океане

Только спустя месяц, когда все божьи монахи вернулись в Главный храм, вдруг стало ясно, что в этот раз Бог был упущен. Многие считали это невозможным, ведь слишком уж тщательно велись приготовления, слишком дотошно и внимательно монахи искали всех женщин, носивших под сердцем дитя на позднем сроке. И каково же было всеобщее отчаяние, когда ни один из монахов не принёс на руках Божьего наследника! Некоторые уверяли, что Новый Бог так и не родился, что настал конец света, и это первый его ужасный знак. Но большинство всё же осознавало, что просто в этот раз момент был упущен, и ребёнок родился в неведении. Но где? Как его отыскать?

На поиски были отправлены сотни и тысячи гонцов, которые обыскивали все захудалые деревеньки, цыганские таборы и стоянки бродяг, тщательно разыскивая драгоценное дитя. Было найдено множество детей, которые родились в Ночь Бури, но все они были рождены людьми. Бога же нигде не было.

Барон Горвей выделил на поиски как можно больше своих людей, чтобы отвести от себя подозрение. Он даже лично объехал свои владения, дабы показать, как сильно он встревожен и изумлён подобным происшествием! И везде ему приходилось сдерживать злую, победоносную улыбку, находился ли он в зале короля, стоял ли в толпе переговаривающихся, обеспокоенных баронов или монахов, причитающих и испуганных. Нет, нужно было держать себя в руках во что бы то ни стало! Стоило лишь раз широко улыбнуться, внимательные, злые глаза сразу это заметят!

И Горвей сдерживался, позволяя себе неистово радоваться, только когда оставался наедине с собой. С каждым днём его мечты и чаяния только крепли, наливались, словно зрели под ласковыми лучами нового взошедшего для него одного солнца. Никто не догадывался, что Новый Бог, тщательно скрытый от посторонних глаз, находится в замке Горвея.

Маленькая Лианна была здоровой и крепкой девочкой. Для неё взяли кормилицу, настрого запретив ей распелёнывать малышку, чья опасная для чужих глаз метка теперь была спрятана чистой, мягкой пелёнкой. Горвей вообще не подпускал бы к Лианне никого кроме старика Арахта, если бы её не нужно было кормить. Маг сам заботился о новорождённой, испытывая радость из-за оказанной ему чести, ведь в его руках была жизнь Нового Бога! Барон догадывался в глубине души, что колдун, наверняка чувствовал в девочке скрытую силу, которой, возможно, даже питался, но ничего не говорил. Ребёнок был здоров, не хворал и не чах, значит нечего и беспокоиться, даже если Арахт использует её Божественную искру.

Сам Горвей мало принимал участие в её жизни. Барон объезжал свои земли, притворяясь, что тщательно разыскивает Бога, находился при дворе короля. Но однажды, когда он вернулся в свой замок, после почти месячного отсутствия, его встретил нахмуренный Арахт.

– Хозяин, – начал маг, стоя в стороне, пока Горвей обедал в одиночестве, – слуги беспокоятся.

– О чём ты?