Не будь жестоким, ласковый апрель

Не будь жестоким, ласковый апрель
Лидия Федоровна Зимовская

И пятнадцатилетняя девушка, и преклонных лет старушка с одинаковым трепетом говорят о любви. Это чувство, пожалуй, единственное имеет смысл в жизни. Повести и рассказы сборника «Не будь жестоким, ласковый апрель» уральской писательницы Лидии Зимовской продолжают вечную, но до сих пор не разгаданную тему любви. Многие читатели найдут в книге истории, похожие на их собственные.На обложке – «Мисс Екатеринбург-2005» Анфиса Кульбакова. Фото автора.Рисунки Галины Петровой.

Не будь жестоким, ласковый апрель

Лидия Федоровна Зимовская

© Лидия Федоровна Зимовская, 2021

ISBN 978-5-0050-0754-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СЕРДЦУ НЕ ПРИКАЖЕШЬ

Повести

Попутчики

В это невозможно было поверить: Ирину на целый месяц направляли в Москву. В деканате истфака, где после летней сессии будущих пятикурсников распределяли на практику, сказали, что единственное место в исторический музей дали специально под нее, потому что ее курсовая работа о начале царствования династии Романовых вошла в десятку лучших на всероссийском конкурсе. Верь не верь, а вот он – официальный документ, значит, 10 сентября Ирину Кондратьеву ждут в Москве, деньги на командировку, между прочим, первую в ее жизни, можно получить хоть сегодня – вместе с летней стипендией.

Последние студенческие каникулы Ирина, как обычно, провела дома: с родителями, сестрой, братом и единственным любимым племянником. Вдоволь накупалась в реке, загорела не хуже, чем на южном солнце. И даже немного утомилась от пустой болтовни со школьными подружками, которые жили в их городке или так же, как она, съехались на каникулы. Почти замучил бесконечными телефонными звонками, неизменными «люблю», «скучаю» студенческий друг. С Володей они жили в одном общежитии, познакомились еще на первом курсе. Будущий астроном вот уже четыре года пытался увлечь ее своими звездами, но Ирина на ночном небе едва находила Большую Медведицу. Володя ей нравился, и она даже пыталась представить его в качестве мужа. Разговоры о свадьбе были, но пока не очень конкретные и не очень серьезные. Родители о студенческой симпатии Ирины знали, она показывала Володины фотографии, но пока хранили многозначительное молчание. Однако все порывы Володи приехать во время каникул Ирина пресекала: «Где ты будешь жить? Ах, у нас! И в каком же качестве? Жениха? А разве мы уже все решили? Нет и еще раз нет!». Так что общение ограничилось телефонными разговорами и, наверное, междугородка влетела влюбленному в копеечку. На этот раз каникулы не так радовали Ирину. Она торопила конец лета, ведь в сентябре ее ждала Москва.

В общежитии еще шел ремонт. Студенты разъехались на сельхозработы или на практику. По коридорам слонялись несколько однокурсников, на день-два заскочивших собрать вещи перед последней практикой. Билет до Москвы Ирина купила без особого труда. Столпотворение на всех вокзалах страны, творившееся в конце августа, с началом учебного года сменилось затишьем. Два дня Володя ходил за Ириной хвостом. Он остался на преддипломной практике в местной обсерватории, но пока Ирина не уехала, забросил свой телескоп и любимые звезды. Провожая ее на вокзале, с тоской говорил о разлуке на целый месяц, просил почаще писать и обязательно сообщить, как только купит обратный билет.

Ирина всегда волновалась перед дорогой. Как-то раз она попала в купе с мамашей и двумя детьми. Дети были настолько неуправляемы, а мамаша истерична, что Ирина чуть не сошла с ума к концу поездки. С тех пор мысль о будущих попутчиках невольно тревожила ее перед отъездом. Она расстроилась, когда увидела в купе совсем маленького, лет трех, ребенка: быстрее всего будет ночью капризничать и не даст выспаться. Но, оказалось, тревожилась она напрасно. Мальчика везла домой к родителям в Москву бабушка – моложавая, приятная женщина. Ребенок был очень милым, смешно пересказывал сказки, прочитанные ему бабушкой, угощал Ирину конфетами, с удовольствием ел пирожки из магазина, которые взяла в дорогу Ирина, отвергнув кашу, специально для него разложенную по баночкам. Самый большой шум был, когда мальчишка бегал по коридору, а самой большой неприятностью, когда налетел на проводницу. Но она не обиделась, а только посмеялась и спросила, как зовут юного пассажира. Ночью ребенок спал, как ангел. Два других попутчика ехали в командировку и весь день пропадали у знакомых в соседнем купе. Так что сутки в поезде прошли очень приятно. Утром, уже подъезжая к Москве, женщина дала Ирине московский телефон дочери, сказала, что погостит у нее до конца месяца: будут трудности, можно звонить, не стесняясь. У вагона, обрадованный встречей с родителями, крепко ухватившись за шею матери, малыш тем не менее не забыл на прощание помахать Ирине рукой.

Бытовая сторона практики была хорошо продумана. Ирину поселили в общежитии университета, которое так же, как и ее родное, почти пустовало. От него до центра можно было добраться за час с одной пересадкой – на троллейбусе и метро. По московским меркам, это было близко. В студенческом городке была столовая с умеренными ценами. В комнате жили вдвоем с еще одной приезжей практиканткой. Правда, темы у них были из разных эпох, днем работали не просто в разных залах, а на разных этажах, но вечером много общались. Хотя на сентябрь выпадали театральные отпуска, но как только где-нибудь возобновлялись спектакли, мчались в театр. Когда еще удастся столько времени жить в Москве и увидеть звезд на сцене живьем?

Свободного времени было совсем немного. Ирина не только делала черновые наброски, работая с документами, но начала писать диплом. К тому же ей предложили поработать экскурсоводом на время отпуска сотрудницы музея. В сентябре в музее было много школьников – здесь для них по темам проводили уроки истории. В своем зале Ирина как раз вела тему по курсовой работе – призеру конкурса.

Про письма Володе она чуть вовсе не забыла. Только через неделю черкнула одну страничку, пообещав подробности рассказать при встрече. Она и про билет на обратную дорогу вспомнила в конце практики. В предварительных кассах, изучая расписание поездов, проходящих через их город, Ирина выбирала такой, чтобы прибывал не очень поздно. И тут у нее появилось желание поехать на поезде №1 Москва – Владивосток, захотелось стать пассажиром самого главного поезда России, узнать, чем же он особенный. На ее станцию поезд прибывал в шесть часов вечера – очень удобно. Кассир сказала, что на «Россию» на нужное число билетов нет. Ирина немного расстроилась. Она еще не успела решить, то ли брать билет на другой поезд, то ли задержаться на день и поехать все же на «России», как кассир окликнула ее:

– Подождите. Оказывается, сняли броню. Есть один билет в купейный вагон.

Место было нижнее – 37-е. В последнем купе последнее место было 36-е. Не дожидаясь вопроса, кассир объяснила, что билет в маленькое двухместное купе – первое у входа в вагон.

Обычная невольная тревога перед дорогой удвоилась. Ирина представляла одну картину страшнее другой: кто станет ее единственным попутчиком на целые сутки?

День отъезда оказался очень суматошным. Накануне ей выдали зарплату за работу экскурсоводом. На такую огромную по студенческим меркам сумму Ирина не рассчитывала. С радости купила дорогой пуховик: голубой цвет очень шел к ее белым волосам и серым глазам. Примеряя обновку в магазине, она даже улыбнулась своему отражению в зеркале, так понравилась себе в новом наряде. Плащ, в котором в начале октября стало уже холодно, она уложила в сумку, нарядившись в пуховик. Сумка была плотно набита и довольно увесиста: приличной толщины папка с начатой дипломной работой, несколько книг, мимо которых в книжном магазине она никак не смогла пройти. Пусть сколько угодно смеются над ней и говорят, что Майн Рид – чтение для школьников, она купила целых пять новых томиков. Для дороги выбрала повесть «Белая перчатка» и переложила в нее из уже прочитанной книги закладку – красивую новогоднюю открытку от брата.

Когда пора было отправляться на вокзал, вновь вернулась тревога: с кем ей придется ехать в купе? Она вытеснила даже грусть от расставания с Москвой. Состав очень долго не подавали, на перроне пассажиры и провожающие ежились на холодном осеннем ветру, поглядывая на станционные часы. Наконец, сверкающий новой краской поезд Москва – Владивосток подъехал. Пока Ирина дошла до своего вагона, у дверей скопилась приличная толпа. Дожидаясь своей очереди, она разглядывала людей: кто попадет с ней – этот, а может, этот? Кто здесь едет, кто провожает? Когда поднялась в вагон, сердце уже просто выпрыгивало из груди – то ли от волнения, то ли от усталости: все-таки тяжеленная сумка оттянула руки.

Состав очень долго не подавали, на перроне пассажиры и провожающие ежились на холодном осеннем ветру,

поглядывая на станционные часы.

Дверь в купе была открыта. На плечиках висела шинель с голубыми петлицами и эмблемами самолетиков. Устроив чемодан на багажной полке, спрыгнул на пол и оказался лицом к лицу перед Ириной молодой лейтенант. Он смутился, что стоит в одних носках, быстро надел ботинки, вышел в коридор, дав ей возможность спокойно раздеться в купе. Она поставила сумку, сняла и устроила на плечиках рядом с шинелью свой пуховик. И совершенно успокоилась: попутчик был не страшный.

По радио объявили, что до отправления поезда осталось пять минут, и всех провожающих попросили покинуть вагоны. Ирину никто не провожал, но ей захотелось взглянуть в окно и почувствовать последние минуты всеобщего прощания. В коридоре у всех окон теснились пассажиры. Под окном напротив их купе стояли военный, наверное, отец ее попутчика, дама лет около пятидесяти и две молодые женщины, одна держала на руках ребенка. Женщины что-то бестолково объясняли жестами, пытались кричать, но через двойные стекла закрытых рам ничего не было слышно. Да и все наверняка не раз было сказано, просто стояла обычная суета перед отъездом. Вот поезд тронулся, все провожающие как по команде дружно замахали руками. Коридор вскоре опустел.

Молодой лейтенант взял со стола пачку сигарет и отправился в тамбур. Ирина воспользовалась отсутствием соседа, быстро переоделась в дорожный костюм, достала из сумки пакетик с мылом, зубной пастой и прочими мелочами, которые в любой момент могли понадобиться, и «Белую перчатку», что выбрала для чтения в поезде. Когда попутчик вернулся в купе, Ирина пыталась поставить сумку в ящик под нижней полкой. Длинные, заплетенные в косу волосы мешали ей. Ирина откидывала косу назад, наклонялась за сумкой, коса падала ей на грудь. После второй неудачной попытки военный сказал:

– Давайте я или сумку поставлю, или косу подержу.

Ирина резко обернулась, разозлившись на шутку. Но сосед тут же извинился, сообразив, что напрасно взял такой тон в общении с незнакомкой, и обезоруживающе улыбнулся.

– Лучше поставьте сумку, – улыбнулась в ответ Ирина. Она взяла книгу и вышла в коридор, дав возможность соседу тоже переодеться.

Минут через десять дверь купе снова распахнулась. Стол был заставлен салатами, печеньями, вареньями. Попутчик пригласил Ирину вместе с ним поесть. Она отказалась.

– А я вроде два часа назад пообедал и опять проголодался. Мама вон сколько еды собрала, до самого Хабаровска хватит, – молодой человек показал на объемную сумку, пристроенную под столом.

– Вы ешьте, не обращайте на меня внимания, – Ирина села на полку в уголке и уткнулась в книгу.

Когда попутчик убрал все со стола и вернулся с вымытой чашкой, сказал:

– Давайте знакомиться, нам ведь все-таки долго ехать вместе. Меня зовут Николай. После окончания летного училища направляюсь к месту службы в Хабаровск.

– Ирина. Была в Москве на практике, домой приеду через сутки – завтра вечером. Это ваш отец был, он тоже летчик?

– Ага. У нас в семье все мужчины летают. Дед воевал на истребителе. Отец 25 лет в небе. Я нынче закончил летное, а младший брат только поступил.

– Летчик, а едете на поезде. На самолете-то до Хабаровска можно долететь за один день.

– Еще успею, налетаюсь. Отец посоветовал хотя бы раз проехать всю Россию поездом, чтобы понять, какая она большая.

– Я не очень разбираюсь в звездах, но ваш отец, похоже, большой чин. Что же в Москве было не остаться? В такую даль сына загнал.

– Хабаровск я сам выбрал. Там отец начинал службу, там с мамой познакомился. В детстве я несколько раз к бабе с дедом в гости ездил, пока они были живы. Отец сейчас генерал-лейтенант, служит в штабе военно-воздушных войск. Наверное, при желании мог бы при своем штабе пристроить. А что там делать: бумажки разносить да чай подавать генералам? Я боевым летчиком хочу быть, как дед, на истребителе летать. И против Хабаровска отец не возражает, скорее наоборот – доволен моим направлением.

– А что за женщины вас провожали?

– Мама, сестра и мой любимый племяш – тоже Колька. Все старшие сыновья в нашем роду Николаи: дед, отец, я, вот теперь племянник. Для семьи Томилиных это имя как талисман – считается счастливым.

– А высокая девушка в шляпе, с длинным шарфом?

– Это моя невеста Светлана.

– Светлана? Волосы черные, как смоль.

– Вот-вот. В школе над ней издевались: Света – не увидишь без света. Со Светкой мы с четвертого класса за одной партой сидели. Отца тогда в Подмосковье перевели. Ее семья месяцем раньше в Жуковском поселилась, жили в соседних домах, познакомились во дворе.

– В одной песочнице играли, – не удержалась, съязвила Ирина.

– Ну, если фигурально выражаться. В сентябре в школу пошли, нас было двое новичков в классе, так за одну парту и сели. За год до окончания школы отца Светки перевели в Москву, но к тому времени мы уже были не разлей вода – для всех жених и невеста. Виделись, правда, эти годы нечасто: я – в летном училище, она – в институте иностранных языков. Решили, как закончим учебу, поженимся. В этом году, наконец, оба получили дипломы.

– Что же она вместе с вами не поехала?