Птица счастья с опаленными крыльями

– Не ври. Я посмотрела в твоем чемодане, там ничего нет.

Только тут Катя увидела, что чемодан, который она обычно запихивала в узкую щель между стеной и диваном, стоит на полу, из-под раскрытой молнии выглядывает ее белье.

– Значит, ты забрала деньги с собой.

– Да у меня одна мелочь, от родителей перевод придет только на следующей неделе.

Катя достала из сумочки и открыла перед хозяйкой кошелек. Там было два бумажных рубля и немного монет.

– Ничего не знаю. Я спрятала твое пальто и не отдам, пока ты не вернешь двадцать рублей. Воровка!

Слезы брызнули у Кати из глаз. Она выскочила из комнаты, бегом спустилась по лестнице, за спиной громко щелкнул английский замок мрачной коммуналки. Ноги сами несли ее по темной мокрой улице. Куда деваться ночью в чужом городе? Спрятаться в подъезде какого-нибудь дома? Ехать на вокзал? К девчонкам, в общежитие! Подруги-первокурсницы успокоили ее, накормили ужином. Но здесь она тоже была чужая. Отчаяние навалилось с новой силой, и слезы снова покатились из Катиных глаз.

Общежитские порядки позволяли без церемоний заходить в гости в любое время дня и ночи. К девчонкам в комнату забрел парень со старшего курса, к тому же председатель общежитского студсовета.

– Эту красавицу я вижу в первый раз. И почему она у вас тут ревет?

Девчонки сбивчиво рассказали гостю, что случилось с Катей.

– Здорово, – почему-то обрадовался старшекурсник. – Старушенция совершила крупную кражу, забрав твое пальто. Так что иди в милицию, пиши на нее заявление. Хочешь, я завтра с тобой в милицию схожу?

Катя отрицательно покачала головой и насухо вытерла глаза носовым платком.

– У нас еще проблемка есть, – сказали девчонки. – Катя на вахте паспорт оставила. В одиннадцать часов вахтерша придет и выставит ее на улицу.

– Вот это точно не проблема. Или я не председатель студсовета? Сейчас принесу паспорт. Договорюсь, поживешь у девчонок недельку, если они не против.

Утром Катя поехала в милицию. Она здесь уже была, когда по заявлению квартирной хозяйки оформляла временную прописку. Прежде чем подойти к окошку дежурного, долго сомневалась. Но выхода не было. Дежурный назвал ей номер кабинета, куда следует обратиться. На дверях было написано: «Следователь». Катя робко постучала и вошла. За столом видела молодая женщина, чуть постарше ее. У Кати разом прошли страх и робость. Она четко изложила суть происшедшего накануне вечером.

Следователь, как и председатель общежитского студсовета, тоже почему-то обрадовалась.

– Сейчас все это изложите в заявлении. Вашу пенсионерку еще и посадить могут. Думаете, это первый случай? Поселят у себя студенток из провинции, вот таких напуганных большим городом первокурсниц. Потом придумают, что пропали вещи или деньги. Припугнут милицией. Те со страху свои отдают, лишь бы выпутаться.

Пробежав текст заявления, следователь сказала:

– Напишите адрес, по которому с вами можно связаться. Может понадобиться очная ставка. А вашей хозяйке завтра же направлю повестку.

Прошло всего несколько дней. Катя вышла из аудитории после лекции. У дверей стояла ее квартирная хозяйка.

– Забери пальто и свои вещи, – процедила она сквозь зубы, резко повернулась и ушла.

Катя почти физически ощутила, как за старухой расстилался шлейф ядовитой злобы. Она тряхнула головой, зажмурив глаза. Когда она их открыла, старухи уже не было. Мимо проносился председатель студсовета. Резко притормозил:

– Ты чего застыла? Потеряла чего?

Катя рассказала о неожиданном появлении квартирной хозяйки:

– Я боюсь к ней идти.

– Не трясись. Я схожу с тобой. Когда у вас лекции заканчиваются?

Спутник, мужчина, да еще старшекурсник, придал Кате уверенности. Она открыла дверь коммунальной квартиры ключом, который все еще оставался у нее. Открыть комнату, в которой жила, она не посмела. Постучала. Никто не ответил. Постучала громче. Открылась дверь соседней комнаты, из нее выглянула соседка-старушка:

– Твоя хозяйка куда-то срочно уехала. Меня попросила передать тебе вещи. Ключи от квартиры тоже у меня оставь.

Оказавшись на улице, Катя рассмеялась. Ее спутник нес чемодан, Катя – новое зимнее пальто, перекинув его через руку. Они шли до трамвайной остановки, весело болтая ни о чем и обо всем на свете.

На следующий день Катя зашла к следователю и забрала заявление. Первое испытание жестокостью большого города, который готов перемолоть любого чужака в мелкий песок, Катя прошла. Она не обиделась на него, напротив, он почему-то стал ей роднее. Может, потому что, испытав, принял ее за свою.

Большой город открывал большие возможности, и грех было ими не воспользоваться. Она просто ездила в разные его концы, чтобы узнать, какой он. Останавливалась перед очередным величественным зданием. Кто его построил, в каком году? Скромная табличка не раскрывала секретов. Хотя в расписании первого курса не было краеведения, Катя решила, что будет изучать историю города, в котором теперь жила. А то какой же она историк! В музеи чаще всего удавалось пройти бесплатно – по студенческому билету. Ей были доступны областные и городские библиотеки с их богатыми книжными фондами. Хотя денег было в обрез, она выкраивала, чтобы сходить в театр.

Неуемный характер не позволял Екатерине ограничиваться одной учебой. Ее часто можно было видеть в тесной комнатушке факультетского комитета комсомола, она подключалась к многочисленным мероприятиям, идеи которых рождались в этих стенах. Одним словом, фамилия Дубровиной скоро стала известной на факультете от первого до последнего курса. Никому и в голову не приходило, что она посещает занятия на птичьих правах. Однокурсники узнали об этом, только когда во время сессии она присоединилась к группе заочников. Многочисленные друзья, которые появились в первые месяцы учебы, говорили:

– Катя, если надо, мы пойдем в деканат, будем просить за тебя.

Она держалась уверенно: сама справлюсь. Все четыре экзамена в первую сессию Катя Дубровина сдала отлично. Теперь все зависело от того, будут ли двоечники на дневном – кандидаты на отчисление. Удалось удержаться всем. Были особо способные, которым легко удавалось учиться в школе и легко поступить в университет. Думали, что и дальше учеба пойдет так же – сама собой. А тут, оказывается, преподаватели копают в глубину. И все же выехали на трояках. У Кати терпения хватало, она и во втором полугодии упорно училась. В летнюю сессию зачетку заполнили одни отличные оценки. Двоим хвостистам с дневного на пересдаче снова поставили неуды. Катя пошла в деканат. Отличная зачетка давала ей право просить о переводе. Декан ответил, что вопрос непростой, сам он решение не принимает, даже если двоечников отчислят. Ректор был в командировке, а потом сразу ушел в отпуск. «Узнавайте, девушка, осенью», – сказали ей в приемной ректора.

Катя оставила заявление и уехала домой в не радужном настроении. Каникулы для нее были не каникулы, а так – не поймешь что. Одноклассникам, которые почти все приехали на лето к родителям, она ничего не сказала. Учится – и все.

Осенью приехала в университет, сразу в деканат. «Нет, заявление пока не подписали, загляните через недельку». Потом еще через недельку, и еще. Зато, когда в октябре Кате сообщили, что ее перевели на дневное, огромная радость переполнила ее. Ребята, которые только что вернулись с уборки картофеля, радовались не меньше ее. Кате Дубровиной даже место в общежитии выделили, ведь она была из многодетной семьи. И стипендию назначили. Она снова добилась цели, снова была победительницей.

Историческая наука по-настоящему увлекла студентку Дубровину. Чем глубже она в нее погружалась, тем больше убеждалась, сколько еще неизведанного. Ученые ищут, сопоставляют факты, спорят, чтобы доказать какую-нибудь одну дату из далекого прошлого. На научных конференциях для Кати эти дискуссии были интереснее, чем детектив в кино. А новейшая история и вовсе плохо изучена. Такова уж психология людей, и ученые не исключение: то, что близко, может подождать. Екатерина Дубровина, еще не окончив университет, решила: будет поступать в аспирантуру. И это стало ее новой целью.

Во все времена в вузах отличительной чертой старшекурсников был свадебный переполох. Добрая половина выпускников покидала альма-матер, обремененная семьями, а то и детьми. Четвертый курс истфака после зимней сессии как прорвало. Катя чуть не каждый месяц получала от подружек приглашение на свадьбу. Как водится, у невесты среди гостей всегда было больше девчонок, у жениха – парней. Не раз и не два после такой свадьбы рождалась новая пара. И вскоре всей гурьбой шли на свадьбу. Как это ни банально, с Катей Дубровиной произошло то же самое. На майские праздники однокурсники гуляли на очередной свадьбе. Друг жениха, Володя Марков, невестину подружку Катю выделил из всех сразу. Весь вечер не сводил с нее глаз и после свадьбы вызвался проводить ее. Провожать Катю вовсе не надо было. Доброму десятку девушек было по пути, все они жили в общежитии. Слегка навеселе, они были такие смелые, что ни один хулиган им был не страшен, несмотря на сгустившиеся сумерки. Но Катя не отказалась от предложения симпатичного парня, с которым не раз за вечер танцевала. Дорога к общежитию у них почему-то повернула в другую сторону. Пока они до него добрались, короткая майская ночь уже заканчивалась. Володе еще надо было топать домой на другой конец города.

Юноша влюбился с первого взгляда. Это было видно невооруженным глазом. Он каждый день ездил на свидания к Кате Дубровиной. Были у нее и раньше ухажеры. Робкие намеки бывших одноклассников, особое отношение со стороны некоторых однокурсников – все это было не то. А здесь настойчивое внимание, цветы, прогулки теплыми майскими вечерами в парках, где пьяняще пахло свежей зеленью. Да и что скрывать, Кате льстило то, что за ней ухаживает выпускник престижного радиофака из политехнического института. Там все ребята высочайшего ума. И это было для нее важно, с глупцом она не то что семью строить, просто общаться не смогла бы. Любовь любовью, а Владимиру Маркову надо было писать диплом и готовиться к госэкзаменам. Да и у Кати надвигалась сессия. Отличница Дубровина ни за что не хотела опускать планку. Разум возобладал, и свидания пришлось сократить. Виделись через день-два, скучали. Катя чуть не по часу простаивала у телефона-автомата на вахте общежития. О чем говорили, было неважно, лишь бы слышать родной голос.

Вот он, долгожданный диплом, в руках инженера Маркова. И зачетка с последней пятеркой летней сессии у Кати. Но упиваться радостью было некогда. Володе предстояли экзамены в аспирантуру. У Кати начались каникулы. Она хотела уехать, чтобы не отвлекать любимого от подготовки. Он взмолился:

– Не уезжай! Мне надо тебя хоть изредка видеть.

И она осталась. Устроилась на время отпуска вахтера общежития на ее место. Студенты разъехались, так что у нее было достаточно времени, чтобы перечитать все книги, которые откладывала весь год.

Осенью аспирант Владимир Марков сделал Кате официальное предложение. Его родители встретили невесту сына благосклонно. Их не пугало, что она общежитская. Их корни тоже были из российской глубинки. Петр Ильич Марков, пройдя фронт, выбрал путь военного. Служил в разных концах страны, чаще в маленьких городках. Лишь в последние годы, перед самой отставкой, полковнику Маркову посчастливилось осесть в большом городе. Это было кстати, Володе как раз надо было поступать в институт. И эту большую квартиру с высокими потолками в районе, застроенном в пятидесятые годы, Петру Ильичу дали за безупречную службу Родине. Вскоре он перевез сюда родителей. Старикам тяжело было жить одним в Заполярье, где и родился Владимир. Удалось удачно обменять двухкомнатную квартиру на Севере на однокомнатную в средней полосе России, рядом с сыном.

Володина мама, Лидия Васильевна, и вовсе имела за плечами четыре класса: в деревне была только начальная школа. Девочке пришлось рано начать работать. Потом перебралась в город на завод, где не хватало рабочих. Вышла замуж, работу оставила. Появились один за другим сыновья. На ней держался весь дом. А создать уют во временном жилище там, куда забрасывал семью военного служебный долг, было непросто. Лидии Васильевне это удавалось. В доме Марковых всегда было тепло, чисто, на столе мужчин ждала вкусная еда. Вот только мечты об учебе сначала приходилось отодвигать, а потом вовсе оставить. Но кто не знал, ни за что бы не поверил, что Лидия Васильевна не оканчивала института, настолько она была начитанной.

Перед зимней сессией, сразу после Катиного дня рождения, сыграли свадьбу. В зачетке сверху над зачеркнутой строкой «Дубровина» вписали «Маркова». Однокурсникам пришлось привыкать к ее новой фамилии.

Молодожены поселились в просторной квартире Марковых. О другом варианте и речи не шло. Старший сын был военный, жил с семьей за границей. У Володи была своя комната, так что новый член семьи, невестка Катя, спокойной устоявшейся жизни его родителей не потревожила. Петр Ильич, уйдя в отставку, устроился на гражданской должности. Так что достаток в семье был, и стипендии детей благосклонно возвращались им на карманные расходы.

У Екатерины был отцовский характер – жесткий, своенравный. Но у нее хватало ума спрятать самолюбие: в чужой дом со своим уставом не лезут. К тому же Лидия Васильевна тактично умела посоветовать, направить Катю. Да и та, если свекра побаивалась, то душевное тепло и чуткость свекрови почувствовала сразу. Мудрая женщина дала Кате понять, что здесь, у Марковых, теперь ее дом, да и сама она Маркова. Когда Катя, едва успев умыться, небрежно причесанная, в халате вышла к завтраку, Лидия Васильевна за столом ничего не сказала. Но вечером, когда невестка вернулась из института, она позвала ее на кухню, где готовила обед, и высказала замечание:

– Катя, ты обратила внимание, сегодня за завтраком все были прилично одеты.

– А что такого? Я же дома, и халат очень симпатичный.

– Боюсь, что твой вид шокировал Петра Ильича, поскольку я не позволяю себе плохо выглядеть. Ты молодая, тем более нельзя быть небрежной. И потом подумай, если мужчина дома видит непричесанную жену в халате, а на работе встречает модно одетых женщин, то в чью пользу он сделает выбор? Несомненно, ты очень красива, ну так и подчеркивай свою красоту.