Птица счастья с опаленными крыльями

– Узнаю твоего благородного отца. Он опять уступил, хотя родительскую квартиру по закону они с братом должны были поделить поровну. Почему он так и не женился?

– Мама, может, вы зря тогда развелись? Мне кажется, папа все еще любит тебя.

– Даже если мы ошиблись, тех ошибок не исправишь. И дважды в одну реку не войдешь.

– Ну и ладно. Ты вон какая молодая и красивая! Еще устроишь свою личную жизнь.

– Конечно. Ты у меня вырос. Рассуждаешь, как взрослый мужчина. Значит, теперь я могу вплотную заняться личной жизнью.

– Мама, ну что ты надо мной смеешься, как над маленьким?

В отличие от других школ, которые открывались к 1 сентября, «Солнечная долина» праздновала новоселье перед Новым годом. После зимних каникул занятия начались в новом здании. Здесь было по-домашнему уютно. Рядом с классами малышей сделали игровую комнату, где в шкафах во время уроков тихо сидели любимые игрушки ребят. На верхнем этаже, поближе к старшеклассникам, была библиотека, здесь же оборудован компьютерный класс. Кормили ребят тоже, как дома. Когда утром подъезжали на автобусе к школе, их встречал аромат свежеиспеченных булочек. Дурачились, толкаясь возле умывальников, и отравлялись на завтрак. После обеда малыши укладывались спать. Ребята постарше шли на спортплощадку погонять мяч. А потом – все за домашнее задание. Домой ребят привозили к шести часам вечера. У кого родители заканчивали работу раньше, встречали автобус на остановке. И у всех душа была на месте: дети весь день под присмотром.

Вроде все было отлично. Но разве в последнее время Екатерине Андреевне хоть короткое время работалось спокойно? То приедут утром, электроэнергии нет, весь поселок, включая новые хоромы зажиточных хозяев, окутан непроглядной тьмой. То в морозные дни батареи еле теплятся. Ребята в классах мерзнут. А от электрообогревателей на подстанции аварии. Екатерина Андреевна всякий раз, не добившись результата у энергетиков, мчалась к Павлу Ивановичу.

Смольников с утра взвинченный.

– Меня еще ночью твои соседи разбудили. Да еще ты тут!

– На соседей мне наплевать. У меня больше ста детей на занятия приехало. С ними-то что делать?

– Отстань, Катя! Получил я с этим поселком головную боль. Сама знаешь, понастроили там дома областные начальники из больших кабинетов. А коммуникаций-то соответствующих как не было, так и нет. Бумаги я вовремя рассылал, куда надо. Только ведь у нас, пока решение примут, не один год пройдет, а потом еще столько же, пока финансирование выделят. Важные персоны, облюбовавшие место у нашего озера, конечно, чуть не каждый день грозятся лишить меня мэрского кресла. Нет худа без добра. Деньги, на которые город уже вовсе не рассчитывал, выбили. За счет областного бюджета подстанцию достраиваем. Потерпи немного, Катя, через пару месяцев пустим, не будет перебоев с электроэнергией. Летом газ в поселок проведем. Ставь мини-котельную, и будет в твоей школе всегда тепло. Ты дом-то начала строить? Хватит уже из города сюда каждый день мотаться.

– Весной начну. Проект пока переделываю. Ничего из типовых не подошло.

– Узнаю Катю. На тебя никто не угодит. Все надо сделать по-своему. Ну, раз стройку начнешь, значит, лето опять без отпуска.

Угадал Павел Иванович. Летом она никак не могла оставить школу. Как советовал мэр, стали строить мини-котельную, подключаться к газопроводу, который моментально протянули по поселку еще в начале лета. Газовики – народ придирчивый. Но все было построено по правилам. Так что разрешение на пуск котельной выдали. И дом Екатерина строить начала. Прав был Павел Иванович. Хоть и уютной была ее городская квартира, но шумный город, запруженный автомобилями, ее напрягал. Вечером, проводив ребят, хотела бы остаться в этой тишине, полной грудью дышать свежим воздухом, наполненным запахом сосновой хвои.

Она не могла жить без мечты и без планов. Теперь в планах был собственный дом возле соснового бора. На этот раз все давалось гораздо легче. То ли она приобрела опыт, то ли судьба бросила испытывать ее. Строители подобрались толковые. Наконец, Екатерине Андреевне не надо было думать ни о технике, ни о материалах. Подрядчики обо всем позаботились сами. Фундамент залили еще весной, а летом быстро стали поднимать стены.

Денис хорошо сдал сессию и с полным правом укатил с друзьями на море. Школа после выпускного вечера опустела. Екатерина Андреевна стала свободнее. Даже позволяла себе полениться и появлялась на стройке не каждый день. Все шло своим чередом, все складывалось как нельзя лучше.

Пришла телеграмма от сестры Любы. Скоропостижно скончался отец. Для Екатерины это было сильнейшим ударом. Андрей Егорович был, конечно, не молод. Но крепкий старик никогда ни на что не жаловался. Екатерина в начале лета хотела навестить родителей. Однако из-за каких-то срочных дел все откладывала поездку. Как она сейчас себя за это корила! В голове не укладывалось, что она больше не увидит отца, не поговорит с ним. Сестра Наташа позвонила Кате в тот же день. Она давно жила в областном центре, перебравшись сюда вслед за старшей из детей Дубровиных. Правда, виделись Наташа с Катей нечасто, разве что дни рождения домочадцев не пропускали. Иногда договаривались, чтобы поехать вместе в родные места. Вот и сейчас поплакали друг другу в телефонную трубку. Катя в горячке предложила ехать на ее машине прямо сейчас. Наташа остудила ее:

– В таком состоянии ты за руль не сядешь. Лучше завтра утром закупим продукты, на поминки пригодятся. И поедем вечером поездом.

Мама держалась стойко, хотя видно было, что Анна Николаевна постарела в одночасье. Наташа после похорон уехала. Катя решила побыть с мамой. Полола в огороде, ходила за водой на колонку, как в детстве. И все же беспокоилась, как там без нее идет стройка. Анна Николаевна, видя, что дочь каждый день названивает по телефону, сказала:

– Катя, раз у тебя срочные дела, так ты поезжай. За меня не беспокойся. Люба на соседней улице живет. Дня не пройдет, чтобы к нам не забежала. Да и Виктор недалеко. Ему квартиру новую на заводе дали. Ты и не видала еще, наверное. Зайди к нему.

Катя помогла матери и сестре отвести девять дней после смерти отца и уехала домой.

Осенью снова телеграмма от Любы. Умер брат Виктор. Ну как же так? Он самый младший в семье, всего тридцать пять лет. Уснул и не проснулся. Инфаркт. Сразу столько несчастья свалилось на семью Дубровиных.

Время лечит. И боль от утраты близких ушла куда-то в глубину. Больше всего отвлекали дела и школьные заботы.

Такова уж была Екатерина Андреевна, что не могла стоять на месте. После Нового года, в каникулы, она поехала на семинар в США. Школа несколько изменила профиль. Она зарегистрировала ее как общеобразовательную с углубленным изучением английского языка. В период развивающихся международных связей такое образование было востребованным. Где же брать методики преподавания английского языка, как не в Америке? Семинар был полезным. Она познакомилась с работой зарубежных школ, причем все время пыталась вникнуть в детали и мелочи. Обменялась впечатлениями с российскими коллегами, которые ездили вместе с ней. Домой вернулась, полная сил и новых идей.

Все вечера Денис проводил дома, рано ложился спать. Екатерину встревожил этот стариковский образ жизни:

– Сынок, ты почему с друзьями никуда не сходишь? Неужели так устал после тяжелой сессии, что за каникулы не отдохнул?

– Что-то ничего не хочется.

Обычно, возвращаясь вечером домой, Екатерина спешила на кухню. Как-то увидела, что оставленный с вечера сыну обед не тронут. Денис отговорился, что заходил с ребятами в кафе. Это стало повторяться каждый день. Да и за ужином ел плохо. Екатерина спросила:

– Сынок, ты болеешь?

Денис неопределенно пожал плечами.

– Не скрывай от меня ничего, я ведь переживаю.

– Мама, это очень деликатное место.

– Говори, как есть. Я твоя мать, меня не надо стесняться.

Денис еще сомневался, наконец, решился. То, что увидела Екатерина, повергло ее в шок. Левое яичко ее мальчика раздулось до размеров большого шара.

– Денис, и давно это началось?

– Может, месяца три назад.

– Ну что же ты молчал? Разве можно с этим шутить?

Несмотря на поздний вечер, Екатерина бросилась к телефону. Она сбивчиво рассказывала главврачу городской больницы Маргарите Сергеевне Струковой, что случилось с ее мальчиком.

– Ну-ка, прекрати истерику, рассказывай по порядку, – прикрикнула врач, на что имела право как давнишняя приятельница. Выслушав, сказала: – По телефону диагноз ставить не берусь. Но предполагаю, что может быть у твоего Дениса. Завтра утром поедешь не в школу, а прямо ко мне.

Маргарита Сергеевна подняла всех своих знакомых врачей в областном центре. В обход всякой очереди удалось попасть на прием к онкологу-андрологу. Осматривая Дениса, он, улыбаясь, задавал ему вопросы. Сам тон разговора, казалось, не вызывал сомнения: ничего страшного нет. Врач попросил Дениса подождать в коридоре и пригласил к себе Екатерину Андреевну:

– У юноши раковая опухоль. Нужно срочно оперировать.

– Вы уверены, что операция избавит моего мальчика от этой напасти?

– Не буду скрывать: положение серьезное. О результатах можно будет говорить после операции. И еще повторяю: откладывать нельзя.

После беседы с врачом Екатерина Андреевна вышла сама не своя. Нужно было не показать сыну отчаяния. И она через силу улыбалась, говоря Денису о необходимости операции. А саму не покидал всплывший в памяти разговор после похорон брата. Две пожилые соседки, сидевшие на поминках рядом с Екатериной, шептались: «Два покойника в семье в один год. Значит, жди третьего». Не верила она ни в какие приметы и тогда не придала значение зловещим словам. Сейчас они навязчиво лезли в голову. «Нет, костлявая, – разговаривала она с воображаемой смертью, – я не отдам тебе сына. Не дождешься!».

Поздно вечером, когда Денис уснул, Екатерина Андреевна, плотно притворив дверь своей комнаты, набрала номер Маргариты Сергеевны Струковой. Главврач городской больницы не была онкологом, но больше посоветоваться было не с кем. Екатерина Андреевна дала волю слезам. Сняв напряжение, она попросила совета у подруги.

– Онколог, который вас консультировал, один из самых опытных в области, – уверила Маргарита. – Думаю, в диагнозе он не ошибся.

Пока продолжалась операция, Екатерина ходила из конца в конец по больничному коридору, с надеждой смотря на закрытую дверь операционной. Ей и сюда-то разрешили пройти в качестве исключения, обычно родственники томились в приемном покое. Казалось, те несколько часов, что шла операция, тянулись целую вечность. Наконец, все закончилось. Екатерина ждала, что скажет хирург, который пригласил ее в ординаторскую. Первые же слова убили надежду:

– Ничем обрадовать вас не могу. Болезнь слишком быстро прогрессировала. Проведем курс реабилитации. Но будьте готовы: ему осталось два, максимум три месяца.

В палату реанимации сразу после операции Екатерину не пустили. Она вышла из больницы и долго стояла на крыльце, не замечая мороза. Не хватало воздуха, но она не могла вдохнуть полной грудью, как будто поселившееся в ней отчаяние сдавило и не отпускало. В голове метались обрывки мыслей, она никак не могла собрать их, чтобы четко осмыслить случившееся. Порыв ветра, бросивший в лицо колючий снег, немного привел ее в чувство. По крайней мере, она поняла, что надо ехать домой.