Птица счастья с опаленными крыльями

– Тринадцать с половиной тысяч долларов.

Она подумала всего несколько секунд.

– Ай, да фиг с ним, с домом!

И отцовская квартира перевоплотилась в шикарную машину. Денег еще и не хватило, Екатерине пришлось добавить. Но зато ее мальчик с таким удовольствием ездил! И Екатерина была счастлива.

Денис окончил институт и получил диплом юриста. Екатерина видела, что совсем скоро он станет ей хорошим деловым партнером. Острый ум, способность анализировать, которые проявлялись еще в школе, теперь развились. Она погрузила сына в свой бизнес. Первые полтора месяца он просто молча сидел в углу кабинета. Прислушивался к ее разговорам с коллегами и партнерами, вроде бесцельно пролистывал документы. Этого было достаточно, чтобы он вник в дела. Как-то раз, когда Екатерина Андреевна зашла в тупик в конфликте с очередным недобросовестным партнером, Денис выдал решение – простое, а значит, гениальное. Он выручал ее еще не раз. Она доверяла ему оформление договоров, за которыми стояли огромные суммы денег. Теперь у Екатерины был свой юрист, и она во время праздничного застолья в узком кругу близких людей шутя дала «отставку» своей подруге Елене. Та с удовольствием ее приняла, поздравив молодого коллегу-юриста.

К зиме у Дениса заболело ухо. Екатерина сразу предложила лететь в Израиль в уже знакомую клинику. Сын наотрез отказался. Прежде чем он согласился пойти на прием в поликлинику, прошло еще прилично времени. И только когда присоединились головные боли, он сдался уговорам матери. Врачи посчитали, что это обычное воспаление уха. Ей бы с пробой, взятой из уха, да сразу в Израиль слетать. А она бдительность потеряла, очень уж уверенно говорили врачи о безобидности болезни. Ей и правда хотелось верить в это. Меланому определили уже в запущенной стадии. Денис и на этот раз отказался ехать в израильскую клинику:

– Если надо резать, пусть дома режут.

Оперировали опытные врачи, они сделали все, что было в их силах. Но была задета височная косточка, ее ведь не удалишь. Разрастание раковой опухоли затормозили облучением. Но прогноз Екатерине Андреевне выдали неутешительный, как и в прошлый раз, когда мальчику поставили диагноз эмбриональный рак левого яичка. Опять отпустили ему жизни всего несколько месяцев. Но Екатерина знала, что можно бороться с любой болезнью и опровергнуть прогноз врачей. Она поставила на ноги всех друзей и даже мало знакомых людей. Все правдами и неправдами ей привозили из-за границы лекарства. Абсолютно не имело значения, что всего одна капельница стоила шестьдесят тысяч рублей, бывало, прямо от самолета, на котором доставляли лекарство, она мчалась в больницу. Мальчика вытащили. Но теперь Екатерина была готова к тому, что болезнь может обостриться в любое время и… Дальше она и думать боялась.

Денис знал, что не так много ему отпущено жизни. Но держался стойко. Екатерина никогда не слышала от него панических разговоров, истерик. Он очень сдержанно проявлял свою любовь к матери, но любовь от этого меньше не становилась, и Екатерина это знала.

В компании друзей матери Денис чувствовал себя вполне комфортно. Им в общении не мешала большая разница в возрасте. Старики удивлялись и восхищались его мудрыми высказываниями и особенно тонким чувством юмора. На его острое резюме все, бывало, хохочут без остановки. А Денис с серьезным видом и скрытым удовольствием: «Чего я такого сказал?».

Тридцатого декабря к Екатерине, как обычно, приехали гости. Новый год каждый встречал с семьей, а накануне стало традицией собираться у нее, в лесу, засыпанном белым снегом, какого не увидишь в городе. Приезд Дениса все встретили радостными возгласами, потеснились за столом, освободив ему место рядом с матерью. О чем Денис заведет разговор, предугадать было невозможно. Екатерина к этому привыкла. Не удивилась и сейчас.

– Мама, а я из каких слоев произошел?

– Бабушка твоя из крестьян, дедушка – рабочий. Дед по отцу – военный. Мы с отцом уже представляли советскую интеллигенцию. Ты продолжаешь нашу с отцом линию.

– Почему тогда у моей женщины норковой шубы нет?

– Неожиданный поворот. А попроще ей ничего не подойдет?

– Мама, моя «БМВ» и женщина без норковой шубы рядом плохо смотрятся. И потом завтра очередная годовщина, как мы вместе.

– Все понятно с тобой, хитрец. Сколько надо?

– Пятьдесят шесть тысяч рублей.

– Когда?

– Марина в магазине сидит, караулит шубу, чтобы не перехватили.

Екатерина пошла в кабинет и вынесла пачку денег. Когда Денис уехал, друзья осуждающе загалдели.

– Так, ротики закройте! – прикрикнула Екатерина. – Если бы он не был болен, мне бы три шубы купил. Он хочет быть настоящим мужчиной рядом со своей спутницей. И он не может откладывать дорогие подарки для нее на потом. У него нет на это времени. И кто его поддержит, как не мать? Плевала я на эти пятьдесят шесть тысяч!

Вечером Денис приехал вместе с Мариной. Она выскочила из машины в новенькой шубке, капюшончик на голове. Зайдя в дом, долго не снимала обновку, вертясь перед зеркалом. С лица не сходила счастливая улыбка, глаза блестели.

Через два года болезнь запылала с новой силой. В онкоцентре сделали операцию, выскребли из-под черепной коробки все, что могли, и отпустили домой умирать. Екатерина привезла сына из реанимации без движения, без речи. И только черные глаза, казавшиеся огромными на фоне белых бинтов, закрывавших всю голову, еще хранили теплившуюся в юноше жизнь. Просторная спальня с красивой мебелью и картинами на стенах, которую Екатерина с любовью строила специально для сына, первый раз приняла своего хозяина.

Екатерина договорилась с врачом из роддома, чтобы Денису вставили в нос маленький зонд для питания, какие используют для новорожденных. Она делала все, чтобы как можно меньше причинять боли своему мальчику. Наняла сиделку – молоденькую медсестру. Постоянно ездила, а потом и вовсе переселилась из города сестра Наташа. Екатерине нужна была эта помощь родного человека. Она не могла оставить дела, снова требовались большие деньги на лечение. Ночами ей удавалось спать урывками. Сиделка уезжала домой. Наташе, намаявшейся за день, тоже надо было отдыхать. Чтобы Денис случайно не выдернул зонд, Екатерина постоянно держала его руку. Ложилась рядом с сыном на кровать и, если только он шевелил рукой, сразу просыпалась. Неделя шла за неделей, и ничего не менялось.

Бессонные ночи вымотали Екатерину, она не знала, на какую стенку кинуться. Однажды в отчаянии ударила по иконам, стоящим на столике, и закричала:

– Если ты есть, то где ты? Неужели не видишь, как мучается мальчик? Десять человек столько не вынесут, сколько страданий ты послал ему!

Она рыдала в истерике. А потом забылась тревожным сном рядом с сыном.

Утром Екатерина ужаснулась тому, что натворила. Собрала с пола иконы. Ни одна не разбилась, даже те, что были под стеклом. Екатерина поехала в церковь. Встала в уголке на колени и молилась, прося прощение у Бога. Домой вернулась успокоенная. И как будто новые силы появились.

Прошли еще одни сутки без изменений. Утром приехал врач, который каждые три дня менял Денису зонд. После дневного кормления Екатерина ушла по делам. Вернулась домой, сиделка плачет: недоглядела, и Денис выдернул зонд.

– Дениска, ну что же ты наделал? Как мы тебя сейчас кормить будем? Где теперь врача искать, на ночь глядя?

Денис закрыл глаза, давая понять, что хочет спать. Закончив дела, Екатерина задремала рядом с сыном. И вдруг слышит:

– Я бы чего-нибудь съел.

– Сынок, это ты сейчас сказал? Ты сказал?

– Я бы чего-нибудь съел, – повторил тихо Денис.

Екатерина выскочила из комнаты:

– Ната, вставай. Быстрее вари кашу манную жиденькую. Молоко в холодильнике. Да не забудь развести его водой.

Дениса чуть приподняли в постели. И он съел одну ложку, две… Заснул легким сном выздоравливающего человека. Екатерина села у окна и закурила. Мелкий сентябрьский дождь радовал ее сейчас больше, чем яркое летнее солнце.

Денис начал потихоньку есть и говорить. А как-то попросил:

– Мама, я попробую встать.

Опустили ноги с кровати. Екатерина с Наташей с двух сторон держали.

– Как голова, сынок?

– Ничего, нормально.

Денис сделал несколько шагов. Устал, закружилась голова. Но начало было сделано. Денис делал все больше шагов по комнате. Потом вставал без помощи, сам варил себе кофе. Екатерине то и дело хотелось броситься на помощь. Но она сдерживала себя и только наблюдала, как крепнет день ото дня ее мальчик.

– Мама, я покурить хочу, – как-то сказал вчерашний лежачий больной.

– Денис, ты это чего?

– Мам, ну страсть как хочется затянуться.

Она дала ему сигарету.

С первого дня, как Денис начал самостоятельно есть, Екатерина подключила к процессу выздоровления усиленное питание: икра, парная телятина, дорогая жирная рыба, фрукты. Бог знает, через какие связи ей привозили с каучуковых островов сок, который снимал боль. Она не хотела садить сына на сильные наркотики, хотя у него полголовы практически не было.

У сына восстановилась и его потрясающая память. Екатерина убедилась в этом, когда однажды не могла найти записную книжку, где был записан нужный телефон.