Твоя беда, твое страдание.
А ты, в неведеньи счастливом,
Работаешь на перспективу
И строишь планы на потом…
О веке грезя золотом
Кроишь недели, дни планируешь,
Минутами манипулируешь…
И может, только сердце слышит:
Тебе беда в затылок дышит!
Она с тобой – на юг и запад,
Чтобы обрушиться внезапно
В день, обозначенный судьбой,
И стать лицом к лицу с тобой,
Чтоб рядом быть с тех пор всегда…
Ты, обреченно и устало:
«Ничто беды не предвещало!» —
Кому-то скажешь иногда.
Лида встала и молча вышла из комнаты. Бурлаков укоризненно покачал головой.
– Ничего, ничего! – Сказала Людмила Петровна. – Пусть привыкает. Ей теперь с этой бедой жить, что ж теперь, весь век как с больной нянчиться?
Лида отсутствовала недолго, вернулась с бутылкой коньяка.
– Помянем Гарика, – сказала. – Царство ему небесное! А вам, Вадим Сергеевич, спасибо. Он там теперь будет лежать отомщенный.
– Да что я, – засмущался Бурлаков. – У меня такая работа. Подруг своих благодарите.
– Их я тысячу раз благодарила, и еще не раз поблагодарю.
…Расходились по домам в разные стороны. Сеял редкий снежок. Уходить с улицы не хотелось, воздух был изумительный, пахло соленым арбузом.
«День покатился по наезженной…» – твердил Бурлаков, шагая неторопливо к остановке.
Конец.
Для оформления книги использованы собственные фотографии автора.