Не ходите, девки, замуж, не ходите за царя

Я вбежала в свою комнату и захлопнула дверь перед самым носом отца. Еще и закрыла ее на замок для надежности. Пусть знает, что я разговаривать с ним не желаю. Поправила растрепавшиеся каштанового цвета волосы, нервно провела руками по сарафану и выдохнула. В дверь постучали. Да так, что она чуть с петель не слетела. Эх, и силен царь Тричетвертого государства.

– Дочка, – отец попытался говорить спокойно, – послушай меня. Завтра царь Краснограда пребывает. Ты должна понять меня. Мы обязаны укрепить наш союз. А он вдовец!

– Он старый! – я поморщилась.

– Да и тебе уже не шестнадцать! – отрезал Серомор.

– Мне двадцать один! – моему возмущению не было предела.

– Старая дева.

– Что-о-о?!

– Все, Ярослава. Этот вопрос не обсуждается. Готовься к свадебке. Платье подвенечное выбирай, да украшения.

Открыла дверь и встретилась с гневным взглядом батюшки. Лицо красное, правый глаз дергается. Ух…

– Он старый! – повторила я. Он что, действительно не понимает?

– Он молодильные яблоки ел.

– И что? – я сложила руки на груди и хмуро посмотрела на мужчину. – Ты снова решаешь за меня.

– Я твой отец и государь. И кому как не мне решать твою судьбу.

Стихия зашевелила волосы, ласково заскользила по щекам и шее. Она попыталась успокоить и утешить свою хозяйку.

– Не вздумай использовать силу! – пригрозил отец.

А послушный мне воздух, дотронулся до ладоней, пробежал по подолу сарафана…

– Ярослава, – донесся издалека голос царя, – если ты не перестанешь, я лишу тебя и домашнего обучения.

Воздух тут же прекратил свои игры. Недовольно посмотрела на отца.

– Ты и так не особо обрадовался моему дару и запретил учиться в Школе Ворожбы!

– Для твоего же блага!

– У тебя все для моего блага! – по щекам потекли слезы обиды. – Оставь меня!

Серомор видимо заметил, что сейчас до нерадивой дочери достучаться не получится, и потому вышел из комнаты. Я же села прямо на ковер, закрыла лицо руками и заплакала в голос. Почему он всегда все решает за меня? Даже битье посуды в малой гостиной толку не дало. Привык, наверное, что я не щажу сервизы. Как мне объяснить ему, что рано мне замуж выходить. Сначала дал бы силой овладеть в полной мере, а потом и заговаривал о долге перед государством.

Отняла руки от лица и посмотрела на закрытую дверь. Интересно, а сам Гвидон – царь Краснограда, что стоит на острове Буян, в курсе, что его на мне женить хотят? Потому что если он сюда плывет для того, чтобы ко мне свататься… Батюшка добьется своего. Силой замуж выдаст. А если с царем заморским еще и кот ученый прибудет, про которого слухи разные ходят, то мне вообще лучше самой удавиться.

Но долго на ковре я не усидела. Что же мне теперь, слезы из-за какого-то заезжего царя лить? Еще чего! С родителем спорить более не стану. Вдруг получится уговорить Гвидона не связывать себя новыми узами брака?

Встала, оправила синий сарафан, который невероятно подходил к моим глазам, и с гордо поднятой головой направилась на выход из своей комнаты. Спустилась по резной деревянной лестнице и вышла на улицу. Ветер, мой верный друг, снова начал ласкать мое лицо. Я довольно улыбнулась и, разведя руки в стороны, запрокинула голову, растворяясь в своей стихии. Ноги оторвались от земли, и я почувствовала, что парю. Зашелестела листва, кружа вокруг моего тела. Как же хорошо…

– ЯРОСЛАВА!!! – грозный рык отца, и воздух выпустил меня из своих объятий.

Ойкнув, упала на землю, сильно приложившись копчиком. Серомор широкими шагами преодолел разделяющее нас расстояние и навис сверху.

– Ярослава, – постарался говорить спокойно, – что ты вытворяешь?

– А что я вытворяю? – непонимающе спросила.

– Посмотри туда! – он указал рукой на ближайшую березку, у которой на ветках не осталось ни одного листочка.

– Ой, – только и смогла произнести.

– Дочь, ну в кого ты такая непутевая? – покачал отец и помог мне подняться.

Встав, стала усиленно потирать ушибленную часть тела.

– В матушку, наверное, – произнесла.

– Твоя покойная мать столько хлопот не доставляла.

– Зато была славной огненной ведьмой.

– Да-а-а, – протянул царь Тричетвертого царства, – огонь в ее руках становился ласковым котенком.

– Кстати, о котиках, – спохватилась я. – Скажи… а с царем Красноградским кот ученый не приезжает?

– Слухи ходят, – отец нахмурился и провел широкой ладонью по седой густой бороде, – что приплывет вместе с Гвидоном рыжий интриган.

– Отец…

– Не начинай снова! – тут же понял, что я хочу сказать, мужчина. – Гвидон согласится на союз и тогда…

– Но, папочка…

– Тогда я отдам тебя ему. И не спорь! Это лучшая партия для тебя.

Ну, вот… снова все без толку. Почему, когда дело касалось какого-нибудь местного царевича, батюшка почти сразу сдавался, а сейчас… Уперся рогом.

– Разве можно жить с нелюбимым? – печально спросила я и посмотрела в усталые карие глаза.

– Можно, – вздохнул он и погладил меня по голове. – Брат твой, когда женился, царевну Ариадну не сразу полюбил.

– А если я не полюблю его никогда? Что тогда?

– Ничего, дочка. Придется смириться. Будь мы простыми жителями царства, я бы прислушался к твоему мнению. Но, прости, я все же царь. И в первую очередь должен думать о государстве.

Я с силой сжала кулаки. Ему легко говорить. Они с мамой сразу же полюбили друг друга и жили счастливо тридцать лет. И когда матушка умерла от болезни странной, которую даже целители вылечить не смогли, так и не оправился от удара.

– Это несправедливо.