В деревне Молочко все спокойно

Глаза не успели привыкнуть к полумраку дома, как мы вновь вышли на солнце. Моргнула, прогоняя разноцветные точки, неожиданно помешавшие нормально видеть. Не могла я так быстро перегреться. Солнце еще не настолько разогрело землю, чтобы резко стукнуть меня своим лучом по макушке. Переволновалась просто. Не ждала прибытия богатырей. Это ж у нас в деревне настоящее сватовство начнется. Не то чтобы свободных девиц много было. Однако имелись особенно прыткие и смелые красавицы. А уж охомутать богатыря красноградского каждой из них захочется.

Мирослава отлила мне в крынку немного молока, проводила до калитки и пошла отлавливать своих коров, которые, ведомые курами, заторопились в сторону дома старосты. Неужели и в животине любопытство проснулось?

Во мне, будь оно не ладно, тоже любопытство проснулось. До чего Остап с молодцами договорится? Если витязи в дом войдут, смогу подслушать, подкравшись к окну, возле которого росли густые кусты шиповника.

Надо было вернуться домой и хотя бы молоко там оставить, чтобы в руках ничего лишнего не было. Но на это я бы потеряла время. Что если разговор закончится? К Василисе Никитичне лишний раз за разъяснениями не обратишься. Женщина она была суровая и не особо словоохотливая.

Народа у дома старосты было немного. Не все осмелели настолько, чтобы познакомиться поближе с богатырями. Мужики, как-никак, кто их знает, что им в голову взбредет? Силищи в них в разы больше, чем в простом витязе. Об этом мне тоже бабушка рассказывала. Ну… это если Гвидон на самом деле богатырей из терема отрядил. Все-таки не с простыми ворюгами дело иметь придется, а с силой темной.

К дому главы деревни было решено подкрасться с противоположной от главного крыльца стороны. Там никто не топтался, да и чтобы к терему подойти, нужно было лезть через кусты. Не шиповника, слава богам, но все же…

Пригнувшись, осторожно ступала, стараясь не шуметь. Подкралась к нужному окну, поставила крынку на землю и, ухватившись за край деревянной резной рамы, подтянулась, чтобы лучше было видно, что внутри происходит. Не на третий же этаж дома Остап всех молодцев зазвал? Пусть местные и звали эту постройку теремом, но места в нем было не так чтобы много. Это со стороны кажется, что староста неплохо живет. На самом деле – брешет.

Я угадала, староста собрал мужчин в самой просторной комнате. Их было двенадцать. Дюжина богатырей стояла и все как один недовольно взирали на сжавшегося хозяина дома. Супруга его была рядом и с тревогой поглядывала на гостей.

– Ну что, староста… – взял слово высокий блондин, складывая руки на широкой груди.

Запоздало заметила, что аж дышать перестала. Смотрела на него во все глаза и пыталась поймать каждое сказанное им слово. И взгляд почему-то отвести не могла. Прикипела к конкретно этому богатырю и все тут. Ох, надо было Аленку с собой звать. Чтобы она в случае чего приводила меня в чувство. Подзатыльник бы хоть дала, чтобы мозги на место встали. С чего вдруг я его разглядывать стала?

Мотнула головой и чуть было не свалилась, подминая под себя шипастый куст. Вовремя спохватилась и еще сильнее сжала край подоконника. Ноги еле-еле касались земли. Надеюсь, меня никто не увидит… С той стороны на подоконнике стоял горшок с пышным цветком, штора частично прикрывала… Если что, скажу, что мимо проползала. За шиповником пришла. Мой, дескать, совсем увял.

– Не гневайся, Белозор, – всхлипнул Остап, заламывая пухлые ручки. – Я хотел раньше сообщить. Да не успел…

– Ты людей опасности подверг, – а это заговорил другой мужчина, такой же высокий, как первый, только волосы были светло-русые. – Царь, узнав о том, первым делом решил тебя головы лишить. Авось бы поумнел…

– Не запугивай, Вольга. – Тот, кого староста назвал Белозором, опустил широкую ладонь на плечо товарища. – Того и гляди в обморок грохнется с перепугу. А нам еще многое узнать надо.

– А что с того? – хмыкнул богатырь-оборотень. Про этого мужчину такие слухи по всему Краснограду ходили! И вот он был направлен к нам в Молочко? Или это другой Вольга? Навряд ли… Он же, поговаривают, и в сокола превратиться может, и в орла, и в змея, и в… да много в кого! Причем доподлинно неизвестно, что из этого на самом деле правда. – Авось головой стукнется, и мозги на место встанут. Иначе не повезло деревенским с таким старостой. Надо бы его погреба, да чердак проверить. Вдруг там сокровища хранятся, которые он за столько лет собрал. Вижу я по бегающим глазам, что не все с ним чисто.

И не поспоришь. Наш глава тот еще жук—навозник. Как запросит плату за деревенские нужны, не знаешь, где деньги искать.

– Не бери грех на душу, друг, – продолжал уговаривать Белозор. – Что, если после такого он и не очнется вовсе?

– Хватит! – заверещал Остап, дрожащей рукой проводя по блестящему от испарины лбу. Эк его пробрало со страху. Еще немного и в самом деле встретится головой с полом. А такую тушу притянет к оному будь здоров. – Я сам все расскажу! Только уйдите из терема. Любой деревенский вас с радостью в свой дом примет. На всех места хватит.

– Мы сюда не на отдых прибыли, – хрипловато проговорил Белозор. – А про нечисть разузнать. На несколько дней останемся, а там видно будет. Погода сейчас теплая, можем и на сеновале устроиться.

И откуда же ты такой правильный взялся? Хотя, откуда и так понятно. Из терема богатырского прибыл. Вопрос в другом, из каких он мест? Наши парни все больше о своем благополучии беспокоятся. Иногда так разленятся, что матушки их с трудом уговаривают сено пойти поворошить. А уж про то, чтобы огород прополоть и речи быть не может. И почему я никак не могу от него взор отвести? Так и хочется запомнить каждую черту его лица, ширину плеч, высокий рост. Никогда еще меня так молодец не волновал. Это пугало настолько, что если бы не желание разузнать о планах витязей, уже бы подхватила крынку и помчалась к себе домой, в надежде, что меня уж точно судьба с этими богатырями не столкнет.

– Друзья, – продолжил тем временем говорить Белозор, – мы с Вольгой в кабинет старосты пройдем. Как следует с ним потолкуем, а вы разузнайте у местных, что да как. Потом сверим и уже будем решать, как дальше быть.

Староста икнул. Не на шутку перепугался. Еще бы, если его слова будут противоречить рассказанному деревенскими, богатыри осерчают. Напишут царю, а тот и в самом деле способен сурово наказать нашего главу. Жалко мужчину не было. Сам виноват, что спустя рукава деревней управлял и только и делал, что деньги собирал. Попробуй не дай, со свету сживет Сплетни распустит. А наши и рады будут языками почесать. Как-то я возмутилась подобному произволу. Он и пустил слух, что я якобы за свои отвары заоблачные деньги беру. Тогда некоторые ко мне ходить перестали, подумав, что я ни с того ни с сего себя высоко оценивать стала. И их не смущало, что до того я если и принимала плату, то никогда не указывала конкретно, что и сколько нужно. Каждый сам для себя решал, как оценить мою работу и помощь.

Долго ли я еще буду жалеть об отсутствии поблизости Аленки? Она бы сообразила, за уши оттащила.

Пока двое богатырей вместе со старостой поднимались на второй этаж по деревянной лестнице с резными перилами, Василиса Никитична провожала остальных молодцев к выходу. И ежу понятно, как сильно она желала побыстрее спровадить незваных гостей. Небось, успела пожалеть, что тогда согласилась со мной и заставила своего благоверного написать письмо царю.

Хода на второй этаж у меня не было. Если только вскарабкаться по раме. Настолько отчаянной и любопытной я не была, поэтому, подхватив крынку, стала пробираться через кусты обратно на дорогу. Все что могла, я узнала.

Моя избушка встретила меня пустотой. Не хватало в ней жизни, шума. Я привыкла за прошедшее со смерти бабушки время жить одна. Деваться некуда. Близкими подругами я не обзавелась. Навещать меня было некому. Приходили за помощью и, отблагодарив, уходили к себе, торопясь опробовать ту или иную настойку, растирку, сбор или еще чего.

Поставив свою ношу на стол, прошла к окну. Зачем? Кто бы еще сказал… Лес при свете дня не выглядел таким устрашающим, как ночью. Сегодня вновь придется туда идти. Искать цветущий гриб. Главная составляющая заживляющей глубокие порезы мази. Запасы заканчиваются. А она, между прочим, скорее всего, пригодится. Нутром чуяла, не все так просто у богатырей будет. Да, они сильнейшие витязи Гвидона Салтановича, но и у них бывают промахи.

До самого вечера я занималась хозяйством. Протерла, где смогла достать, пыль, смахнула веником паутину, помыла полы. Словно ждала гостей. С какой такой стати, сама не понимала. Стоило набраться сил, перед походом в лес, а я суетилась по дому, приводя его в порядок. Еще и ужин приготовить надо было. Иначе приду ночью или ближе к утру уставшая, а есть нечего. А уж если без заветного гриба вернусь, совсем грустно станет.

Я только успела постелить у входа влажную тряпку, как в дверь постучали. От неожиданности дернулась, вскрикнула и чуть было не упала на пол, запутавшись в ногах. Надо было так заработаться, что они держать нормально перестали.

Открывать не торопилась. Подошла ближе, прислушалась. Были слышны стрекот кузнечиков, кваканье изморенной жарой лягушки, чириканье птиц.

– Открывай, хозяйка, – послышался смутно знакомый мужской голос. – Староста сюда направил на ночевку.

Чего-о-о-о-о?! Я была так изумлена, что еще немного и глаза бы выкатились. Что-что он сказал? С-с-староста? На ночевку?!

Давясь возмущением, отодвинула задвижку и распахнула дверь, гневно взирая на двух мужчин. Черте что! Их еще и двое. И ладно бы кто другой, так нет – Белозор и Вольга. Вот староста, крот подлый, удружил. Отомстить решил, поганец. Ничего, попросит еще у меня настойку от похмелья – в лицо выплесну, пусть по капле собирает.

– Оп-па, – проговорил богатырь-оборотень, пробегая по мне удивленным взором. – А Остап сказал, что она стара, как сама Смерть.

Это я до этого возмущением давилась? Нет, просто поперхнулась. А вот сейчас на самом деле давиться стала. Неприличными словами, которые прямо рвались с языка. Прикусила его, чтобы не сболтнуть лишнего.

– Если Смерть на самом деле такая, я готов умереть, – сказал Белозор, в задумчивости почесывая небритый несколько дней подбородок.

– Не беспокойся, девица, – Вольга не торопился входить в дом, хотя я и отступила, намереваясь пропустить их внутрь. Что я за хозяйка такая, которая гостей на пороге держит. – Мы на сеновале устроимся. Если таковой имеется.

– Не лучше ли пойти к старосте? – вопросил его товарищ. – Зачем смущать девицу? Вон как глазами сверкает. Еще немного и над избой тучи соберутся.

Это я-то как-то не так смотрю?

Моргнула, потом еще и еще…

– Неужели великие витязи испугались девчонки? – хмыкнула, упирая руки в бока. – Али помыслы у вас не такие и благородные? Чешется где? Могу мазь от зуда предложить. Абсолютно бесплатно, между прочим.

– Ай, язва, – покачал белобрысой головой Белозор. – Так и быть, в дом твой войдем. Вопросы у нас есть. Ответить придется.

– О чем знаю, расскажу, – еще немного посторонилась. И как они с таким разворотом плеч о дверные косяки не стукаются? – А там сами думайте. Если помощь понадобиться…

– Что мы, – оборотень поморщился, – немощь какая, у девицы помощи просить?

– Все может случиться.

Виду, что меня задели слова богатыря, не подала. Мысленно же стукнула этих громил по макушкам, каюсь. Нельзя недооценивать девушку, если она разбирается в травах, ягодах и грибах.

Пройдя через сени в комнату, в которой стояли стол, две скамьи и печь, мужчины не стали присаживаться. Подошли к окну и выглянули. Чего хотели там углядеть?

Я зашла за ними, осмотрелась, проверяя, все ли убрала. Как чуяла, что гости пожалуют. Причем, на неопределенный срок. Сеновал-то у меня был, да сена в нем маловато. Стало совестно. Бабушка бы уже вовсю суетилась, устраивая дорогих гостей, прибывших сюда бороться с нечистой силой, а я топчусь на месте. Еще и мечтаю кого-нибудь из них огреть по голове.

– Вы, наверное, голодны, – не вопрос, утверждение. – Присаживайтесь за стол. Я быстро что-нибудь приготовлю.

– Некогда, девица, – отмахнулся от моих слов Вольга. – Сейчас тебя расспросим и в лес пойдем. Тревожно мне. Не к добру это.