В деревне Молочко все спокойно

– Отойди, Любава, – потребовал молодец, подходя к сжавшемуся ночному визитеру. – От греха подальше, отойди.

Посмотрела в сосредоточенное лицо богатыря и прикинула: если стукнуть его по макушке сейчас, одна с чертом справлюсь?

Решила, что навряд ли. Тем более неизвестно, сколько их еще может из земли вылезти. Просто проигнорировала слова мужчины. Замахнулась, предупреждая, что если рогатый вздумает пошевелиться, у меня может сработать защитная реакция.

– Любава, – напряженно произнес мое имя Белозор. За два удара сердца он оказался рядом и задвинул меня к себе за спину. От неожиданности я выпустила коромысло, и оно упало на землю.

Бабушка поговаривала, что если мужчина проявляет собственнические замашки, стремится уберечь, запереть в доме, чтобы никто кроме него не видел, это означало только одно – у кого-то наступила весна. То время, когда коты, сходящие с ума от набухающих почек, открывают охоту на кошечек. Им совершенно не важно, насколько привлекательно эта самая кошка выглядит. Им главное утолить определенный голод. До того они будут обхаживать свою жертву, пушить хвост, мурчать, ластиться, изображая из себя идеального спутника жизни. Потом оставят брюхатой за ближайшим домом. Нет, я ни коим случае не сравнивала себя с обманутой котом кошкой. Дело в другом… Я не привыкла к тому, что за меня решают и оберегают. И уж тем более не носили на руках, бережно прижимая к груди. Бабушка была озабочена другим. Ей было важно вбить мне в голову определенные знания, которые в дальнейшем помогут не умереть с голоду и одновременно с этим помочь страждущему.

Белозор скорее всего выказывал участие просто потому, что не мог пройти мимо. Лучшие богатыри Краснограда прибыли сюда с одной целью – уничтожить тьму, стремительно пускающую корни в этом месте. Я успела нажить себе среди чертей врагов. Не простил мне рогатый ударов палкой. Не удержался и решил воспользоваться ситуацией. Оказался прямо у моей избушки, когда я вышла во двор.

– Ну что, черти, сами заговорите или хвосты бантиками завязать? – спросил мужчина, и крутанул меч. Еще немного и кончик острия коснулся бы порозовевшего пятачка. С минуту назад он был бледный, а сейчас и в потемках можно было разглядеть, как он стал ярче. У второго рогатого с мордой происходило то же самое. Он стоял чуть в стороне и старался аккуратно копать правым задним копытом землю.

– Х-х-х-хвосты не трогай, богатырь, – похрюкивая взмолился черт с человекоподобными руками. – Мы это… в гости зашли. Поздоровались и…

Меч опять крутанулся в сильной руке и срезал немного кудрявых волос с головы незваного гостя.

– Забалтываешь язык, рогатый, – хмыкнул богатырь, делая шаг вперед. Ловким быстрым движением ухватил чертика за длинное ухо и подтянул за него к себе. – И ты стой! – приказал, смотря на второго.

– Хр-р-р-р-р, – жалобно провыл тот, шмыгая носом.

Потом случилось то, чего ни я, ни богатырь не ожидали. Показав нам кукиш, это хвостатое безобразие подпрыгнуло на месте и провалилось в землю. Его товарищ сплюнул, печально косясь на молодца, что еще крепче сжал кулак, в котором удерживал ухо.

Послышались голоса. К моему дому подходили богатыри в полном составе. Считая Белозора, их была дюжина. Впрочем, это я успела понять еще когда подглядывала за ними в доме старосты.

– Ну, что у вас здесь? – спросил один из них, подходя к калитке.

– Чертовщина, – хмыкнул второй, отодвигая не торопящегося переступать границу, за которой стоял мой дом. – Не видишь, что ли? Одного таки поймать удалось.

– Замухрынцы, – выругался черт.

– Молчи, пока тебе слово не давали, – пригрозил Белозор. – Братцы, пошли к старосте. Притащим этого… И там решим, что с ним делать.

Спорить никто не стал. Богатырь, что только-только открыл калитку, отошел, пропуская молодца с чертом. Последний брыкался, похрюкивал, иногда визжал. Делал все, лишь бы избежать тесного общения с богатырями красноградскими.

– Я с вами! – спохватилась, выскакивая на дорогу. Споткнулась, подцепив мыском сапожка камень. Если бы не поймавший неуклюжую меня в полете Вольга, в мгновение ока оказавшийся рядом, носом бы пропахала землю знатно.

– Спасибо, – поблагодарила, высвобождаясь из его рук, держащих крепко, но не так… уютно, как Белозоровы, что ли. Странное сравнение, неуместное.

Мотнула головой, с досады прикусывая нижнюю губу. Я их уже сравнивать начинаю. Будь мне этот светловолосый молодец безразличен, вообще бы о нем не думала. Не думать о витязе же не могла. Лез в мои мысли и душу, словно наглый толстый кот, увидевший миску со свежей сметаной. Ластится, подлизывается, мурчит, подкрадывается все ближе, чтобы в самый неподходящий момент захватить лапой и снять пробу.

– Ты-то куда? – предмет моих дум посмотрел через плечо колко, недовольно. – Иди в дом, Любава. Да двери и окна запри, чтобы никакая нечисть не проникла. Полынь над входом повесь. Эти рогатые ее на дух не переносят.

О том не знала, поэтому про себя отметила, что надо бы запомнить полезный совет. Не дайте боги, само собой, проверить его слова в деле.

– А с вами мне опасность в разы меньше угрожает, – принялась настаивать. Топтаться на месте никто не стал. Наша перепалка происходила, когда мы проходили уже у дома Мирославы. Не разбудить бы женщину. Она любила собирать сплетни. Пусть и не болтала лишнего, однако знала о многом.

– Вот баба доставучая, – проворчал идущий рядом с Белозором темноволосый молодой мужчина.

– Еремей, – подал голос другой богатырь, имени которого я пока не знала, – поторопился ты. Кто молодую деву бабой называет?

– Хр-р-р-ру-ю-ю-ю-ю, – взвыл черт, кажется, предполагая, куда может завести его пленителей разговор о женщинах. – Хр… – шмыг носом. – Из-з-з-зверги-и-и-и…

– Молчи, рогатый, – грозно проговорил сжимающий ухо пойманной нечисти витязь. – Пока рука моя не дрогнула, и ты без важной части тела не остался.

Если бы он это мне сказал, я бы задумалась. Уши, как и все остальное, заново не вырастают. Остаться хотя бы без одного не хотелось. Предупреждающим словам черт не внял. Заверещал пуще прежнего, в явном намерении перебудить всю деревню.

– Эх, надоел, рогатый, – махнул рукой еще один, пока безымянный богатырь и, достав из кармана широких штанов яблоко, сунул его прямо в пасть слишком шумного пленника. – Похрусти и успокойся.

– Радим, – хохотнул Еремей, – найдется ли когда-нибудь баба, что тебя прокормить сможет.

– Для этого у нас в тереме скатерть-самобранка имеется, – блондин нахмурился. – Рано мне жениться. Значит и о девицах в этом ключе думать не следует. От сей мысли у меня по спине мурашки бежать начинают табуном. А ведь я не трус.

Я шла за богатырями и внимательно прислушивалась к их разговору. Надо знать, с кем дело иметь придется. По всему выходило, есть среди богатырей и не такие благородные, как Белозор с Вольгой. Последний, кстати, шел сзади, будто сторожил.

Дойдя до дома старосты, предмет моих терзаний обогнал товарищей, застывших у крыльца, поднялся по ступеням и с силой стукнул по двери три раза. На втором этаже послышались возня, удар (скорее всего, Остап с кровати упал) и отборная ругать. Видать сильно приложился.

– Открывай, староста! – выкрикнул кто-то из богатырей.

– Поднимай свой за… – Хлопок и мысль так и не была донесена до главы деревни. – Вставай с пола! – потирая затылок, проговорил Еремей, запрокидывая голову и смотря на одно из окон на втором этаже. – Иначе мы тебя за… – еще хлопок. – Да хватит уже! – возмутился, смотря на хмурого рыжеволосого молодца. – Как есть, Поганый, – проворчал, отходя подальше.

Почему он его поганым назвал? Или это у него вместо имени прозвище такое? Чем он мог его заслужить? На первый взгляд серьезный мужчина. Рука вон… тяжелая. Иначе бы Еремей не стал быстро-быстро после подзатыльника ушибленное место ладонью тереть.

Долго себя ждать Остап не заставил. Чуял, чем ему промедление грозит. Мужчины были напряжены. Необходимо было решать вопрос – где заточить черта. Если бы его хотели убить, то Белозор бы это уже сделал. Но он зазвал товарищей, и они все вместе пошли к старосте. Как бы они рогатого у главы не поселили. Не стала бы я ему доверять столь ответственное дело, как охрана единственного, кто мог рассказать нам о цели, которую преследуют жители Нави.

Засов отъехал в сторону и дверь распахнулась, являя нашим взорам заспанного Остапа. Супруга стояла за его спиной и нервно приглаживала густые волосы. Смотрела она в эту секунду почему-то не на пойманного Белозором черта, а на Радима. Тот отводил взор и делал вид, что резная рама окна красивее пышногрудой женщины, пусть и старше его, но, определенно, с конкретным опытом общения с противоположным полом.

– Впускай в дом, хозяин, – сказал удерживающий за ухо черта богатырь и, не дожидаясь разрешения войти, шагнул вперед, оттесняя плечом Остапа вглубь. – Некогда нам лясы на пороге точить. Разговор есть. Святобой, – останавливаясь посреди просторной комнаты, позвал друга блондин, – проводи Любаву до дома. Нечего ей здесь делать. Прогулялась и хватит.

Я запыхтела как вода в чугунке. Что это за богатыри такие, которые женщину ни во что не ставят? Тут наперекор идти захочется. Показать и доказать, что не настолько я слаба и немощна, чтобы в избе отсиживаться да слезы горючие со страху лить.

– Только попробуй, – отступила от направляющегося в мою сторону мужчины. – Закричу и на уши всю деревню подниму похлеще черта.

– Упрямая девчонка, – покачал головой русоволосый витязь, прищуривая темные глаза. – Такая и укусить в порыве злости способна. Сам со своей женщиной разбирайся, Белозор.

В комнате воцарилось гробовое молчание. Тишину разбавляло лишь раздражающее жужжание комара. Очередной хлопок и Еремей опять потирает затылок. Поганый посмотрел на свою ладонь, отцепил от нее прихлопнутого комара и смахнул того на пол.

– Не разбрасывайся словами, Святобой, – пригрозил Зор.

Пока сила и мощь острова Буян сверлили друг друга хмурыми взорами, а черт, тихо попискивая, нервно жевал кисточку хвоста, Василиса Никитична зажгла свечи и комнату наполнил теплый свет, сразу же отбрасывая на стены кривые жутковатые тени.

– Пусть остается, – наконец, проговорил Вольга. – Только время потеряем, ее в избу оттаскивая. Упрямая она, непокорная чужой воле.

– Язва, короче, – подал голос Радим. И кто просил его открывать рот? Не завалялось случаем у какого богатыря еще одно яблоко? Желательно не спелое, а зеленое и кислое. Такое, чтобы у болтуна все желание язвить скукожилось.

– Ладно, – смирился с неизбежным Белозор. Зорькой его что ли называть? А то Зор через чур грозно и мужественно. – Мы не для перепалок сюда пришли…

Признаться, я все больше и больше пребывала в растерянности. Как бы в ней полностью не погрязнуть. Выбираться потом тяжело будет. Руку навряд ли кто протянет, чтобы помочь, объяснить, что вообще происходит. Почему товарищи Белозора отпускают такие шуточки. Почему он иногда так смотрит, что у меня сердце замирает. Жаль, что бабушка умерла и за советом идти особо было не к кому. Если только найти русалочье озеро и спросить совета у какой-нибудь хвостатой, обладающей даром предвидения. Она бы поведала, чем мне эти самые взгляды и колкие слова грозить могут.