В поисках златокрылой пустельги

Обойдя забор, Гор коснулся ладонью калитки, но почти сразу же отдернул руку. Кожи коснулся холод. Будто бы старое, потрескавшееся от времени дерево было покрыто тонкой корочкой льда.

– Не хорошее место, – проговорил тихо молодец, осматриваясь по сторонам. Домов было не так, чтобы много. И почти во всех горел свет. Только два дома стояли в тени. Что там за ними, разглядеть было невозможно. Так же настораживало, что никого из деревенских не было видно. Пусть день и клонился к ночи, но всегда были те, кто предпочитал выйти из дома под тенью сумрака. Хотя бы для того, чтобы вдохнуть свободно, не прячась от жаркого солнца. Место здесь было не защищенное от солнечных лучей. Деревья огибали деревеньку, но не укрывали своей листвой дома от яркого жаркого света.

Из дома, прямо напротив того, в который Гор собирался войти в первую очередь, показалось миловидное личико девчушки лет десяти, не больше. Светлые, спутанные волосы падали на лицо, делая ее похожей на пугало.

– А кто вы? – спросила она тонким голоском.

Светогор не торопился отвечать. Смотрел на девочку и нутром чувствовал, что подходить к ней не стоит. Да и заговаривать – тоже.

– Вея, быстро в дом! – послышался еще один женский голос. – Вот любопытная девчонка!

Девочка сразу же юркнула обратно, с шумом хлопая дверью.

Гор отошел подальше от первого дома и только собирался направиться дальше по извилистой тропинке, змеей ползущей между заборов, как из дома, где жила Вея, на крыльцо вышла высокая женщина в видавшем виды сером сарафане и рубахе, рукава которой были закатаны по локти. Обувки у нее никакой не было. Так и стояла на протертых досках босяком. Коса толстая, темная, была перекинута через правое плечо.

– Кто ты такой будешь? – снова задали Светогору вопрос.

– Не все ли равно, – откликнулся Гор. И эта женщина его настораживала.

Так же было странно, что больше никто не вышел на улицу посмотреть, кто это на ночь глядя в их деревушку пришел. Даже в окнах не было видно силуэтов людей. Будто свет горел сам по себе. И никто не следил, чтобы огонь, что, скорее всего, и являлся источником этого самого света, не перекинулся на скудное имущество жильцов.

– Не все ли, – покачала головой женщина. – Путники к нам редко забредают.

– Я случайно сюда забрел, – сейчас внимание Гора было приковано к его собеседнице. К настороженности, не покидающей его последние пару часов, примешалось неверие во все происходящее. Он словно находился в мрачном, леденящем душу сне. И желания проситься к кому-нибудь из здесь проживающих на ночлег, растаяло, словно снег под жаркими лучами солнца. – Насквозь пройду и отправлюсь дальше.

– Что же ты, молодец, на ночь глядя по лесу шататься будешь? – удивленно проговорила женщина. Ее голос обволакивал, ласкал слух. Но лишь до того момента, пока Гор не осознал, что его пытаются приманить. Впустить в дом, чтобы потом… А вот что «потом» ему проверять совершенно не хотелось.

Разговаривала с ним не простая женщина. Это стало ясно, как только Светогор чуть было не потерял контроль над разумом. Нет, больше поддаваться наведенным желаниям он не собирался. Один раз уже допустил ошибку, уснул волшебным сном. Чудом смог из него вынырнуть.

Базо, все это время стоящий чуть ли не вплотную к ногам своего временного хозяина, тихо зарычал. Будто пытался предупредить того, чтобы не верил сладким речам. Не переступал порог дома, в котором их не ждет ничего хорошего. Впрочем, и сам Гор понимал, что задерживаться в этой деревне не стоит. И руку лучше держать на рукояти меча.

– Вижу… – женщина заметила маневр чужака. Опустила взгляд себе под ноги, скрывая лицо за волосами, которые сами собой расплелись и волнами касались теперь не только плеча, но и спины, лица… – Вижу, что не желаешь ты… – не медовые речи, а змеиное шипение, – быть моим гостем! – Последние слова она выкрикнула, снова поднимая на Светогора взгляд. Глаза ее светились холодным голубым светом, а кожа приняла зеленоватый оттенок.

Раскрыв широко рот, она закричала. Острые, тонкие зубы обнажились. И теперь не было никаких сомнений, кто предстал перед Гором во всей своей «красе». Трясовица… Но какая из? Так же получалось, что та девчушка, что первая открыла дверь дома, тоже связана с нечистой силой.

Светогор выудил из ножен меч, покрепче перехватил его рукой, готовясь дать отпор. Он понимал, что биться ему придется не с одной, а с несколькими трясовицами. Как минимум с двумя. Но если в деревне нет живых, то связанных с нечистой силой может быть гораздо больше. И убежать от них не получится. Догонят. А Гор только силы зря потратит. Лучше принять бой и дать отпор, чем из-за трусости лишать себя части силы, которая ему точно пригодится.

– Что, витязь, оружие свое на женщину поднимешь? – перестав верещать, хрипловато спросила трясовица. – Не боиш-ш-шся, что сестры мои тебя за это в клочья разорвут?

Отвечать Гор не собирался. О каких разговорах может идти речь, когда сейчас решается его судьба? Умрет ли он здесь или ему выпадет еще один шанс живым добраться до Сумеречного Дола? Да, он понимал, что дорога будет не легкой. Знал, что на пути его встанут жители леса. Но что трясовицы делают в деревне? И почему князь ничего с этим не делает? Или они появились здесь недавно и слухи о пустующей деревне еще не дошли до столицы?

– Что застыл, богатырь? – продолжала разглагольствовать трясовица, медленно спускаясь с крыльца. – Не нравлюсь?

– Конечно, не нравишься, – услышал за спиной уже другой, скрипучий голос Гор.

Обернулся резко, направляя в ту сторону меч. И замер, смотря на уже другую женщину. Кожа у нее была более зеленая, а волосы, пепельные, словно безжизненные, оказались настолько спутаны, что с ними бы точно никакой гребешок не справился. Все зубья бы поломались. Облачена трясовица была точно так же, как и первая.

– А вот на меня ему смотреть приятнее, – снова заскрипела. – Смотри, как глазеет. Взора отвести не может.

Из дома вышла уже знакомая девчушка. Только теперь и ее лицо было обезображено отталкивающим оттенком кожи и яркими, алыми глазами. Рот она открывать не спешила. Хотя, Светогору и так уже было известно, что вместо обычных человеческих зубов, у нее там два ряда острых «иголок». Если вцепится в живую плоть, не отпустит, пока не получит свою часть свежего, еще теплого мяса.

– Он мой! – воскликнула пискляво девчушка, спрыгивая с крыльца. – Я его первая увидела! – продолжала верещать, тыкая тонким, скрюченным пальцем, указывая на Светогора.

Базо снова зарычал, всадил когти в землю, собираясь прыгнуть на первую же трясовицу, что приблизится на опасное для него или Светогора расстояние.

– Псу сверну шею лично, – хриплый голос. – А потом выпью тебя до капли, сопляк.

Больше никто разглагольствовать не стал. Трясовицы в мгновение ока оказались рядом с Гором. Базо набросился на одну из них, впиваясь клыками в тощую ногу. Сдавил челюсти до хруста. Отдаленно почувствовал, как по его спине проходятся на удивление острые ногти его жертвы.

Тишину, поселившуюся в деревне, нарушил истошный вопль.

Светогор тоже топтаться на месте не стал. Занес меч для первого удара. Метил в грудь чернявой женщине, что обещала убить его четвероного товарища. Но трясовица умудрилась уйти от прямого удара. Лезвие прошлось по холодной плоти, оставляя глубокий порез на правом боку. Из раны сразу же засочилась темно-зеленая кровь. Запах от нее был настолько зловонный, что при других обстоятельствах Гора бы точно вывернуло наизнанку. Но позволить себе сейчас очистить желудок от скудного ужина он не мог. Короткий миг промедления мог стоить ему жизни. Причем не только своей, но и жизни Базо… И что самое важное – Дарко.

– Человеческое отродье! – теперь женщина не хрипела, а верещала точно так же, как более молодая ее соплеменница.

Светогор дернул ногой, когда в его сапог спились острые иглы-зубы девчонки. Она обхватила его конечность холодными, влажными руками и точно не собиралась выпускать свою «добычу». Гор развернулся корпусом и прошелся мечом прямо по голове трясовицы. Когда-то миловидное личико стала уродовать еще больше зеленая густая кровь. Заверещав пуще прежнего, та, которую назвали Веей, отцепилась от ноги парня и, схватившись за лицо, стала кое-как отползать от обидчика.

– Ты-ы-ы-ы! – а это закричала третья трясовица, ногу которой так и удерживал в своем захвате Базо. – Поплатишься за это!

Она попыталась высвободить конечность, но пес зарычал и еще сильнее сдавил челюсти. Несмотря на рану на спине, он не собирался выпускать свою жертву. Которая, совсем озверев, снова прошлась когтями по его спине. Но очередного замаха сделать не успела. Резкий, сильный удар меча и кисть правой руки падает на окропленную красно-зеленой кровью тропинку.

Светогору не давали ни секунды на передышку. Совсем обезумев, трясовицы, как одна, набросились на молодого человека, ведомые лишь одной мыслью – уничтожить. Разорвать на клочья. Свернуть шею и отделить голову от тела. Бросить на землю рядом с отрубленной кистью, что сейчас впивалась пальцами в землю. Будто пыталась спрятаться в ней. Или подползти к обидчику и вцепиться в его сапог.

Трясовицы были настолько ослеплены злобой к человеку, что запамятовали о его четвероногом помощнике. Который ни на секунду не забывал, кто перед ним и что ему с ними следует сделать. Базо грозно рыкнул, прищурил черные глаза и, не обращая внимания на боль, разъедающую спину, набросился на одну из зеленокожих женщин. Ему нужно было немного времени на передышку. Именно поэтому он выпустил ногу одной из напавших. Но сейчас, немного восстановив силы, вновь ринулся в бой, сжимая клыками уже руку. Замотал головой, словно пытался вырвать ее с мясом. Послышался хруст костей, которому вторил нечеловеческий вопль боли. Светогор воспользовался дарованным ему преимуществом и, подавив в себе все чувства, снова рубанул мечом по живой мишени. Сейчас нужно было думать только о том, как выбраться из мертвой деревни. Думы о судьбе брата и Базо этому мешали.

– Человеческое отродье! – снова злобный крик. Но теперь в нем было больше боли, чем ненависти.

Еще один раз меч рассек воздух и распорол плоть, входя в нее по самую рукоять. Схватившись уже двумя руками за оружие, Гор провернул меч в теле женщины. Толкнул ее, хрипящую и задыхающуюся от крови, хлынувшей через рот, ногой, освобождая тем самым клинок, испачканный мерзкой, зловонной темно-зеленой жижей.

Базо, как бы ни желал этого, не смог добиться желаемого. Рука не отделилась от тела трясовицы. Хотя крики боли, раз за разом вырывающиеся наружу из груди нечисти, казались псу сейчас самой лучшей и красивой музыкой.

И вот уже голова покатилась по тропинке и, повернув влево, скрылась в густой траве, что росла вплотную к покосившемуся деревянному забору. Тело самой младшей из напавшей нечисти, обмякло и, подобно кукле, лишенной поддерживающих ее нитей, упало на землю. Но почти сразу на месте, куда оно упало, ничего уже не было, кроме зловонной зеленой жижи.

Светогор не помнил, когда в последний раз с таким остервенением махал мечом. Наверное тогда, когда узнал, что отца не стало. В тот день он до самой поздней ночи находился на внутреннем дворе их небольшого надела и махал оружием, представляя, как вгоняет широкое и хорошо отточенное лезвие в плоть врагов. А они у него обязательно будут. Враги… И вот сейчас Гор вспомнил все, чему успел научиться за то время, когда меч находился в его руке. И мысленно порадовался тому, что вместо обычного отдыха, валяясь на печи или скамье, предпочитал тренировки.

Одна из представительниц нечисти прошлась острыми ногтями по плечу молодого человека. Но тот даже не заметил этого. Снова нанес удар, отрубая руку. Еще один короткий выпад, и меч снова во плоти врага.

Когда последней трясовицей было покончено, Гор смог немного отдышаться. Всего несколько ударов сердца и вот они с Базо двигаются в путь, спеша как можно скорее покинуть мертвую деревню. И мысли не возникло зайти хотя бы в один дом, где по-прежнему горел свет, и посмотреть, на самом ли деле все, кто здесь жил, погиб или нет. Потому что этот род нечисти живых рядом с собой не держал. Убивали всех, кто находился поблизости. Одно только не давало Светогору покоя – сколько их было здесь изначально? Три твари бы не справились со всеми живыми. Получается, их было больше. И куда делись остальные? Затаились, прячась за стенами чужих домов или ушли до того, как Гор с Базо пересекли границу между лесом и деревней?

– Быстрее, Базо, – выдохнул молодой человек, на ходу убирая меч в ножны. Рана на плече все сильнее давала о себе знать. К острой боли прибавилось жжение.

Пес чувствовал себя не лучше. Его мощная спина уже вся была покрыта кровью. Причем не только его, но и трясовиц. В пасти чувствовался привкус гнили. И единственное, о чем сейчас думал Базо – это о воде. Ему было плевать, какой именно. Родниковой, речной или из лужи. Лишь бы избавиться от этого мерзкого привкуса.

Только когда деревня осталась позади, Гор остановился. Точнее, упал, не чувствуя больше ног. Силы стремительно стали покидать его. Базо, тонко заскулив, повалился рядом. Его голова должна была встретиться с твердым корнем дерева, но удара об оный не произошло. Уже плененный забытьем пес упал на мягкий мох, появившийся словно из ниоткуда. Упал на него и Светогор. Повалился, будто срубленное дерево, в котором медленно угасала жизнь. Да… ногти трясовиц оказались опаснее самого острого клинка. Яд, которым буквально была пропитана эта нечисть, теперь постепенно заражал и тела жертв. Которые надеялись, что победили в короткой битве. Но как оказалось, потерпели поражение.

Осторожно ступая босыми ногами по траве, к чужакам, посмевшим ступить в лес в столь неспокойное для него время, подходила девушка. Ее золотистые волосы не были убраны в косу. Наоборот, разметались по спине и узким плечам. Волнами падали на грудь и спускались ниже. Ее взгляд был прикован к путнику. Она понимала, что он здесь ищет. Знала об этом, благодаря своей силе, дарованной не родителями, а богами. Как бы девица ни хотела помочь Гору сейчас, не имела права этого сделать. Она могла следовать за Светогором и Базо тенью. Следить за ними. Оберегать, если потребуется. Но если они поймут, кто им помогает, девушку ждала жестокая кара. Нужно было довести путников до Сумеречного Дола незаметно. Пусть они думают, что все сделали сами. Хотя… Гор и без ее помощи мог бы управиться. Какой ценой, другой вопрос. Поэтому рисковать колдунья была не намерена. Пусть ее считают ведьмой, нечистой силой, убийцей… Но она таковой никогда не была. И не собиралась даже косвенно ею становиться.

Подойдя ближе к молодому человеку, опустилась перед ним на корточки и, протянув руку, коснулась сначала темных волос, потом плеча… Гор еще дышал. Но если ничего не сделать и оставить его в таком состоянии, он умрет. И, само собой, не сможет добраться до Сумеречного Дола. А ей почему-то хотелось, чтобы он дошел. Нашел ее убежище и спросил заветное желание. И девушка, точно зная, какое оно будет, обязательно его выполнит. Не потому, что не сможет противиться чужому колдовству, в свое время наложенному на нее, а потому, что не захочет поступить иначе. Ведь попросит Светогор не мешки золота или власти. Да и не за себя просить будет. Наверное, именно поэтому девица и хотела, чтобы Гор ее нашел. И возможно… Хотя, о чем это она? Никто никогда не избавит ее саму от проклятия. И до конца своих дней ей придется провести в пещере, прячась там от жаждущих власти глупцов.