ДЕНЬ, КОТОРЫЙ НЕ ПОЛУЧИЛСЯ

Мама рассказывала, что маленькой тоже обидчивая была: губы надую, платочек расстелю, сложу в него носки, трусы, завяжу в узелок и – к двери. Стою, топаю ногами, чтобы мама слышала, сразу не ухожу. Жду, когда она спросит:

– Веточка, а ты куда собралась?

– Ухожу, – отвечаю, – ты меня не любишь…

Для меня самым страшным в жизни было предательство. И вдруг встречаю своего благоНеверного на остановке с тёткой какой-то.

Вечером говорю ему: «Сделай хоть что-нибудь!». Он взял чемодан и ушёл.

Я совсем на себя рукой махнула. Разочаровалась в себе. Цель потеряла и смысл перестала искать.

А жизнь всё равно по дороге колобком дальше катится.

Мне тогда чуть за тридцать перевалило. Пошла я работать на Евпаторийскую парковку. День на день похож. Не отличишь, вспомнить нечего. Правда, были и там весёленькие истории.

Как-то подъезжает «крутой» джип жёлтого цвета. За рулём мужик с тугой барсеткой. Сзади машины красной краской на всё стекло надпись: «На Берлин!»

Мужчинка тот, видно, к поезду встречать кого-то приехал, и у въезда на парковку на своего знакомого наткнулся.

Я сижу под зонтиком, жду, когда водитель оплачивать парковку придёт.

Вечереет. Мужчины беседуют.

Поднимаюсь, иду к ним. Надеты на мне шорты, футболка, панама в дырочку (жарко же!), бейджик, как положено, на ремешке висит с ФИО и гордым званием парковщицы. Правда, закопчённая я, как Маугли. Очки поднимаю, подхожу к окошку водителя «Хаммера»:

– Три гривны, – говорю.

Водитель смотрит непонимающе.

– Не хочу, – отвечает.

– Я тоже не хочу, но надо…, – говорю.

Вижу по глазам: растерялся, думает послать меня куда подальше. Достаю талон на парковку, отрываю чек…

– А-а-а-а, – дошло до него.

– А вы что подумали? Что я себя предлагаю?

Смеётся. Отлегло у мужичка.

После парковки стояла на вокзале «разводящей» – курортников разводила по квартирам.

Курортников у нас «куржами» называют – «курортные жители» значит. Так и спрашивают утром:

– Куржей много приехало?

Курортники разные попадаются. Бывают среди них «перебежчики» – эти часто меняют квартиры. Переночуют, утром идут на пляж. Познакомятся, поговорят с другими курортниками, сравнят цены и перебираются на новую квартиру. От «перебежчиков» одни убытки.

Среди «разводящих» тоже нечестные встречаются, сунут курортника непонятно куда, деньги получат и в кусты. Курортник на пляж пойдёт, а назад дорогу найти не может. На вокзал приходит, чтобы «разводящие» домой отвели.

Бывало, что и влюблялись в меня. Как-то прицепился к нам с подругой курортник из Рязани, хвастается:

– Меняю одну 40-летнюю на двух 20-ти летних.

– Если есть мешок виагры, нет проблем, дядя, – отвечаю.

И зачем мне вся эта любовь-морковь?

Постояла я разводящей сезон и отправилась на заработки в Одессу.

Устроилась в воинскую часть работать поваром. Ребята в части служили со всей Украины. Только и слышно, как переругиваются:

– Кацап!

– Бандера!

– Кацап!

– Бандера!

Повара на кухне тоже из разных регионов собрались.

– Представляешь, с кацапкою работаю! – звонит своим в Моршин по мобилке Мария.

Я в долгу оставаться не люблю, достаю телефон и громко, чтобы все слышали, подруге в Евпаторию звоню:

– Представляешь, с бандеркою работаю!

Вообще одесситы – народ надёжный. Не подставят, в сумку подбрасывать губки для чистки посуды не будут. Одессит сам заработает и другому заработать даст.

В Одессе, когда устраиваются на работу, первым делом спрашивают: «Что я с этого буду иметь?», и только потом: «А что я буду делать?»

Делать деньги – привычное занятие коренного одессита. Есть и любимая шутка:

– На этом можно что-нибудь наварить?

– Таки да! Навар от яиц!

Солдатиков я жалела:

– Так, хлопцы, будем кормиться. Наедаем шею, чтобы девчатам было на чём кататься!

Они ко мне тоже со всей душой относились.

Как-то принимаю посуду. Мальчишки остатки еды в ведро с тарелок счищают, но уж очень неаккуратно. Смотрю, всё мимо ведра побросали.

«Что с них возьмёшь, дети ещё», – думаю.