Меж двух пожаров

– Разве ты не знаешь, что на такого рода мероприятиях всегда устанавливают дресс-код? – мы с Киром обменялись хитрыми взглядами.

Да, на этом белом полотне мы выглядели двумя черными пятнышками. И, пока мы не прошли через ювелирный островок, нас не было видно, но совсем скоро мы точно попадем в эпицентр всеобщего внимания.

– Как нас пустили? Ведь тебя явно нет в списке приглашенных, – уточнила я, когда Кир повел меня в сторону мерцающих украшений.

– Я умею открывать двери, – загадочно ответил парень.

Закатив глаза, я вынырнула из его объятий и затерялась меж стеллажей с ожерельями. От красоты и яркости бриллиантов рябило в глазах. Но все было не то. Ничто не цепляло.

Пока я не дошла до главного стенда и не замерла перед массивным ожерельем, вернувшим меня в воспоминания.

– Я придумал это для тебя, – сказал Давид, когда впервые продемонстрировал мне эту увесистую змею, дважды огибающую шею. Блестящая голова змеи примыкала к пульсирующей артерии, а хвостик аккуратно ложился в ложбинку меж груди. – Ты такая же гибкая, яркая, – голос Давида из прошлого звучал в моей голове, – такая же хитрая, моя змейка.

Это было мое любимое украшение из тех, к которым приложил руку сам Давид.

Я кивнула девушке за стойкой, и она осторожно сняла украшение с подставки. Когда холодный металл, усыпанный мерцающими камнями, лег на шею, я почувствовала, как воздуха стало меньше.

Глядя на свое отражение в аккуратном зеркале, я прошлась пальчиками по сияющим бриллиантам, вспоминая, как первый раз надела эту змейку для Давида. Больше на мне ничего не было.

– Зачем ты выбрала этот ошейник? – Кир появился в отражении за моей спиной, вырвав меня из воспоминаний.

– Это ожерелье «Лекси», – учтиво произнесла девушка в белом платье-футляре.

Только Кир ее не слушал. Он смотрел на меня холодным взглядом, будто все его нутро противилось моему выбору украшения.

– Давид сделал этот для меня, – тихо ответила я, – я была его змейкой.

Кир усмехнулся.

– Ты была его рабыней, а это…, – он небрежно поддел ожерелье пальцем, невольно притягивая меня к себе, – это ошейник, чтобы ты помнила, кто твой хозяин.

Наверное, Кирилл был прав. Но тогда я слишком сильно любила Давида, чтобы распознать такой очевидный сигнал.

– Дамы и господа! – с дальней сцены раздался знакомый голос, и я почувствовала, как подгибаются колени, а сердце в груди набирает обороты.

Давид. Здесь. Спустя полгода после той кошмарной ночи я снова слышу его голос.

Глава 6

– Наш выход, – пальцы Кирилла снова нашли мою ладонь, и мы, крепко держась за руки, вышли в центр белоснежной лестницы, ведущей вниз – туда, где были расположены столики и сцена.

Человеку, режиссирующему мероприятие, потребовалось пару минут, чтобы заметить двух людей в черном в этой массе любителей белого. Как только лужа яркого света опустилась на нас с Киром, я отбросила волнение и страх. Во мне снова проснулась модель, привыкшая работать на публику.

Я прильнула к Киру, чувствуя, как его ладонь хозяйски обнимает мою талию.

Из-за яркого света я ничего перед собой не видела, но знала – Давид прекратил свою речь из-за нас. Он видел нас. От осознания этой мысли по венам понесся адреналин. Мы на самом деле это делаем – играем с человеком, который нас предал.

– Эй, – тихо позвал Кир, и я подняла на него глаза. От улыбки, прилипшей к моему лицу, немного ныли скулы, но привычка была сильнее. Кир же был максимально расслаблен, будто быть в центре внимания – его привычное амплуа, а не мое.

– Да, любимый, – смеясь глазами, проворковала я. Губы парня растянулись в улыбке, демонстрирующей, что он оценил мой подход к делу.

– Ты охрененно красива, – низко произнес он, ладонью отведя за мое плечо прядь волос. Я перехватила его ладонь и прижала ее к своим губам, оставляя между его большим и указательным пальцами след от красной помады.

В глазах Кира мелькнуло удивление, и на мгновение он растерялся, но быстро взял себя в руки и за подбородок притянул к себе мое лицо. Его губы накрыли мои в мимолетном поцелуе, только этого хватило, чтобы во мне от волнения взметнулась ввысь стая голодных птиц. Я вцепилась ладонями в ткань рубашки на груди Кира, не давая ему отстраниться.

Так мимолетный поцелуй на лестнице перед толпой гостей перерос в нечто более глубокое. Когда Кир все-таки оторвался от меня, его глаза выглядели опьяненными. Он облизнул губы, перепачканные помадой, и я, усмехнувшись, отерла его нижнюю губу большим пальцем.

Казалось, все это длилось вечность. Взгляды, поцелуй, невозможность отлипнуть друг от друга. Но на самом деле мы заняли у публики лишь пару минут их внимания. Закончив поцелуй, мы с Киром, держась за руки, стали спускаться вниз.

Глаза привыкли к свету, и я смогла увидеть множество взглядов, обращенных на нас с Кириллом. Знаю, главной проблемой для присутствующих была не я, а Кир. Его последний выход в качестве члена семьи Пожарских наделал много шума. Настолько много, что никто не заметил моей трагедии.

Впрочем, для этого общества я была никем. Возможно, они видели мое лицо в рекламе, но не более того. Давид строил планы наперед и, зная, что мне уготовано, не делал меня частью своей светской жизни.

Давид.

Стоило перевести глаза на сцену, как меня прожгло насквозь ледяным взглядом. Давид стоял у изящной стеклянной стойки на сцене и сквозь толпу смотрел только на меня.

На нем был идеально пошитый белый костюм с перламутровым платочком, торчащим уголком из кармана на пиджаке. Темные волосы гелем уложены назад, щетина аккуратно подстрижена – без изъяна, как всегда.

Я выдержала его взгляд, не отражающий ни единого чувства. Ни радости, ни ненависти, ни презрения, ни удивления. Если бы ни ладонь Кира, поглаживающая мою талию, я не смогла бы сражаться с глазами Давида на равных.

Но я была не одна, и Кирилл, надменно здоровающийся с ошеломленными гостями, одним своим присутствием давал мне мощный заряд поддержки. Словно уловив, как мне тяжело удерживать на себе взгляд Давида, Кир притянул меня к себе и чмокнул в губы, чтобы я могла оправданно разорвать контакт с его братом.

– Порядок? – уточнил он, и я благодарно кивнула.

– Прошу поприветствовать моего брата и его прекрасную спутницу, – холодным тоном сообщил Давид через микрофон. Аплодировать, конечно, никто не стал, хотя Кир на всякий случай сердечно поклонился, получая удовольствие от чужого презрения.

Кир подвел меня к столику, за которым уже сидела немолодая пара. Не взирая на их неприязненные взгляды, Пожарский усадил меня за столик и поднял руку вверх, привлекая внимание своего брата.

На лице Давида на миг мелькнуло раздражение, но вскоре он вернулся к своему спокойному образу. Кир в это время уже вскочил на сцену и поравнялся со старшим братом.

Стоя рядом – брюнет в белом и блондин в черном, они создавали интересный контраст, и, если бы не одинаковые ярко-голубые глаза, было бы сложно уличить их в семейном родстве.

Давид протянул Кириллу микрофон, параллельно проговорив шепотом что-то, что предназначалось исключительно Киру. Тот усмехнулся и с легкой улыбкой на губах дал ответ. Маска идеальности на лице Давида снова дрогнула.

– Всем доброго вечера, друзья! – приятный голос Кира разнесся из колонок. Парень махнул рукой столику в другой стороне, – отец, и тебе привет! О, у тебя новая жена? Привет, красавица, развлекаешься?

Парень самодовольно ухмыльнулся. По залу побежали шепотки осуждения, и даже я, вспоминая ту роковую ночь, покачала головой. Кирилл перегибал палку.

Давид с силой сжал предплечье младшего брата, и тот, рассмеявшись, кивнул.

– Не переживайте, я занят лучшей женщиной на земле, – Кир подмигнул, глядя на меня, и все, что я смогла из себя выдавить – короткий кивок с полуулыбкой на губах. Перевести взгляд на Давида я просто не решилась. Кир же продолжал: у меня не было приглашения на этот вечер. Похоже, затерялось, пока я был в Австралии. Но я не мог не прийти, ведь весь этот экологический проект – моя работа. Да, братишка?

Кир глянул на Давида, склонив голову на бок. Тот молчал, явно надеясь, что из ниоткуда появится киллер и снесет Киру мозги одним метким выстрелом. Но этого, к счастью, не произошло, и тогда Давиду пришлось действовать самому.

Не успел Кир поднести микрофон ко рту для следующей тирады, как Давид ловко выхватил его и что-то строго сказал. Парочка за моим столиком не переставала глазеть на меня. Наконец, женщина в дурацкой шляпке перевесилась через стол и заявила:

– Вы портите вечер!