То исцеляют как бальзам,
И озарен мир ежечасно
Молитвой неземным богам.
И ночь светлей дороги к раю,
А утром как в гробу темно,
Ведь, просыпаюсь, понимаю,
Что слов мне помнить не дано.
А эти звуки, эти строфы
Так совершенны, так чисты…
Я поднимаюсь на голгофу
Своей немыслимой мечты.
Надменная любовь
Надменная любовь опять проходит мимо,
На сирый мой приют взирает свысока.
Здесь стелются поля кругом необозримо,
Смывает горизонт степенная река.
А небеса полны той пустотой блаженной,
Которая таит избыточность дождя.
Готовится душа к восторгу отраженья,
От немоты страстей к тиши земной уйдя.
Прикатит туча в день повозкой пилигрима[17 - Пилигрим – путешественник, паломник, странник.],
Паяцем площадным заколобродит гром.
А мудрая любовь скользит украдкой мимо,
От бурь своих храня мой беззащитный дом.
Душа
Ещё победы спорные важны,
Ещё промашки хлёсткие не тяжки -
И так легко уверовать в поблажки
И отмахнуться от любой вины…
Душа, душа – подтельная рубашка -
Та самая, в которой рождены.
Уже тоску мы ведаем нутром,
И боль из нас глядит в разрез бойницы.
И не в себя, а от себя бы скрыться,
Рассыпаться затоптанным костром…
Душа, душа – под плотью власяница[18 - Власяница – или вретище – церк.-слав. – грубая рубашка из шерсти или волос, которую верующие носили на голое тело для умерщвления плоти.] -
Та самая, в которой и помрём.
Сквозь ветер
Ветер
По деревне ходит Каин…
А. Тарковский.
Разгулялся в деревне расхристанный ветер -
Блудный сын городских продымлённых окраин,
Разлучённый с зимой, не узнавший о лете,
Неприкаянный ветер, а может – сам Каин.
Он зачем-то вернулся на бренную землю -
Или слишком простой показалась расплата?!
На любой он осине раскачивал петли,
Под любым он кустом видел мёртвого брата.
Он все стёкла разбил – да не режут осколки!