Пепел. Хроники Риада

На открытом лице девушке читалась каждая мысль, каждое сомнение. Она верила ему, он мог сказать это с уверенностью. Наверняка думала о том, сколь важно ему знать правду, и задавалась вопросом, насколько ценны её знания. Несколько минут протекли в безмолвии, прежде чем ХынСаа, старательно взвесив своё решение, проронила со вздохом:

– Если пройти от селения наверх, туда, где восходит солнце, сотню сотен шагов, можно увидеть тропинку, ведущую в лес. Она приведёт к озеру Айм и алтарю Матери-земли. В том месте мы обычно молились о дожде и благодати, – глухо добавила девушка.

– Вы почитаете землю? – в голосе Дийнала послышалась улыбка. ХынСаа кивнула, и он заметил: – А наше племя почитает солнце… в то время, как служит демону, который его боится, – иронично усмехнулся он.

ХынСаа вскинула голову и тотчас опустила взгляд. Она поняла, о ком говорит воин. С удивившей её проницательностью выловила из его слов и намёк. Догадалась, что он ищет, и, пряча волнение, доверительно поведала:

– На старой чинаре, на коре, есть символы, которые в племени никто не умеет читать. Их нанесла Первая Мать, так гласят предания. Ты умеешь читать символы?

– Умею, – уверил её Дийнал; полученные сведения немало его обрадовали. – Спасибо, храбрая девушка, я не забуду о твоей помощи.

Воин сдержался и не сказал ей о том, что собирается поговорить с самим правителем Риада. Он подозревал, что Глава Союза, долгие солнца готовивший заговор, наверняка прислушается к его словам и, возможно, освободит пленницу от страшной участи стать жертвой Саа Мелара. Но дарить ХынСаа ложную надежду Дийнал не хотел. Поэтому лишь попрощался с той, которой ему суждено было вернуть долг спустя много лет.

Глава 7

Всадники Эскара и пешие воины, повозка с поклажей и группа пленников настоящим караваном продвигались в сторону Риада, до которого осталось пересечь котловину, раскинувшуюся перед воротами в город. В синих сумерках глубокой ночи пылающим янтарём горели факелы в руках воинов, беспокойное безмолвие окрестностей разгоняли цокот копыт и скрип колёс.

ХынСаа окинула заинтересованным взглядом стены города, к которому они приближались. Пылавший золотым светом факелов Риад тянулся к небу исполинскими стенами, пугавшими неприступностью и величием. Огромные башни, соединённые мостом, охраняли входные ворота, ковром фонарей поднимались дома по склону Цайлома, вершины которого касались звёздного неба. Слышались плеск протекавшего рядом Анхара, шум бурной ночной жизни, выкрики стражей, смешались в прохладном воздухе запахи испечённых лепёшек, варённого в котлах мяса, свежескошенного сена и конского пота. Со стороны полей доносились пряные ароматы диких трав. С удивлением ХынСаа различила и мятную свежесть хвои, которую прежде ощущала в можжевеловых зарослях в отдалении от селения ламарцев, куда не раз ходила с матерью.

– Это Риад? – полушепотом спросил у неё Замиг, вцепившись в её руку и поневоле наклонив в свою сторону.

Девушка погладила его по голове:

– Да, Замиг. Огромный, не правда ли?

– Он как гора, – вырвалось у мальчика, храбрившегося и пытавшегося не выказать испуга.

– Горы всегда защищали наше племя, – вспомнила ХынСаа предания, которые ламарцы знали с ранних лет. – Может, и Цайлом нас защитит, Замиг.

– Защитит, – кивнул Замиг, казалось, мало в это веря, но цепляясь за надежду. – Мы же дети гор.

ХынСаа тепло улыбнулась:

– Ты прав, Замиг. Мы дети гор.

Она чувствовала смятение пленников; ламарцы не знали, что их ждёт в Риаде. Вид города не внушал им надежды и пугал неизвестностью и звуками совершенно другой, отличной от привычной им жизни. Сердце ХынСаа сжималось от волнения за всё племя; снова и снова она вспоминала обещание, которое дала умирающей матери, и гадала, сможет ли его сдержать. Время её грозило закончится уже завтра, и мысль, что не успеет ничем помочь соплеменникам, приводила в отчаяние. Девушке стоило усилий не поддаться эмоциям, но страха за себя она не ощущала. Будто жизнь перестала принадлежать ей в тот миг, как она положила её на алтарь служения племени, и теперь ценной стала не жертва, а награда за неё.

– Что с нами теперь будет, ХынСаа? – с тревогой спросила Фийха, схватив девушку за руку и настороженно наблюдая за тем, как медленно и тяжело открываются городские ворота.

– Возле крепостной стены есть башня, где держат пленных, – спокойно поведала ХынСаа, машинально привлекая к себе Замига. – Завтра, во время праздника, Курхо и его Эскар проедут на конях через весь город к горе, хвастаясь перед жителями своими трофеями. Они нас и приведут к храму. А Союз лакхских кланов решит, что будет дальше.

Фийха поразилась:

– Откуда ты это всё знаешь, ХынСаа?

– Дийнал рассказал, – простодушно ответила девушка. – Думаю, я могу ещё поговорить с стражниками…

– Не стоит, ХынСаа, – перебила её Фийха. – Ты красивая, воины и коснуться могут.

Улыбка девушка была полна горечи:

– Они побоятся касаться той, что предназначена Саа Мелару.

Фийха вздрогнула и только крепче сжала её руку, следуя вместе с остальными к открывшимся воротам. Кони вступили в город, цокая копытами по булыжнику, что выстилал площадь, открывшуюся взору прибывших, каменные двухэтажные дома рядами тянулись справа и слева, шумели кроны росших тут и там раскидистых чинар и грабинников. Свет факелов мало что позволял разглядеть; пленников спешно втолкнули внутрь каменной башни, пристроенной к дому, в котором жила стража Риада, и заперли в просторной комнате, слабо освещенной лунным светом.