Девианты

– О, чёрт! – скривился молодой человек. – Совсем из головы вылетело… Спасибо, Уоррен. Где тебя ждать? – поинтересовался он, поднимаясь на ноги.

Уоррен отмахнулся:

– Сам езжай, я не смогу. Ребята нашли новый участок.

Собиравшийся зевнуть молодой человек замер с открытым ртом:

– Где? – коротко спросил он.

– Забудь, мы сами разберёмся.

Рэмрейн молчал несколько секунд. Затем кивнул:

– Хорошо. Пиши, если что.

– Давай, до связи, – попрощался Уоррен, прежде чем отключиться.

Молодой человек бросил мобильник на диван и, схватив с подлокотника футболку, зашагал в сторону ванной как был, босиком. Вернувшись спустя четверть часа, он поежился, когда врывавшийся в форточку зимний ветер коснулся влажных после душа волос, и, недолго думая, закрыл окно. Пустой холодильник заставил его нахмуриться; решив пообедать в каком-нибудь заведении, Рэмрейн переоделся и поспешил наружу.

Немногим позднее он припарковал байк на подземной парковке здания, в одном из офисов которого работали его очередные клиенты, и устремился к лифту. Многоэтажное строение было почти безлюдным, тихо работали на этажах редкие сотрудники в защитных масках, за годы затянувшегося локдауна привыкшие к безмолвию и осторожности. Охранявшие холл секьюрити дружно шагнули вперёд, завидя вышедшего из кабины Рэмрейна, но молодой человек оборвал их вопросы, показав пропуск, и зашагал к главному офису. Ассистентка за стойкой подняла голову, отвлекшись от монитора, когда он вошёл в вестибюль, но профессионально-вежливая улыбка её потухла, стоило ей приглядеться к нему.

– Добро пожаловать, с-сэр, – с запинкой поприветствовала она Рэмрейна, выходя из-за стойки. – Чем могу помочь?

Одетый в белую футболку, простые джинсы и чёрную кожаную куртку, с браслетом дорогих часов на запястье, молодой человек и не привлекал бы особого внимания, даже несмотря на восхитительную стройность высокой фигуры, если бы не живой взор влажно-чёрных глаз, невероятно-выразительных под стрелками пушистых ресниц. С густыми чёрными бровями, падающими на лоб мягкими волосами и чёрной маской, из-за которой кожа лица и шеи казалась особенно бледной, он создавал впечатление неординарного, далекого от всего земного человека.

– Мистер Вуйциг у себя? – сухо бросил Рэмрейн.

– Я уведомлю о вашем визите, – пролепетала девушка, всё ещё находясь во власти восторженного любования и чувствуя, что под маской становится всё сложнее дышать. – Трои Рэмрейн – это вы? – уточнила она, вернувшись к компьютеру.

Молодой человек только кивнул и, дождавшись ответа по внутренней связи, прошёл в кабинет начальника охраны.

– Я так понял, программа вас устраивает? – начал он с порога и закрыл за собой дверь.

Привыкший к его лаконичной манере разговора Вуйциг встал с кресла и жестом пригласил Рэмрейна занять кресло напротив его письменного стола:

– Конечно, мистер Трои. Я только хотел уточнить детали, прежде чем фирма заключит с вами договор.

– Например? – вскинул бровь молодой человек, опускаясь в кресло.

– Вы сможете завершить установку на этой неделе? – Вуйциг сцепил пальцы в замок.

– Без проблем, – пожал плечами Рэмрейн.

– Какова вероятность взлома? – обеспокоенно спросил клиент.

– Шутите? – фыркнул молодой человек. – Нулевая.

Его уверенность успокоила Вуйцига, он довольно закивал. Закрывавшая губы Рэмрейна маска скрыла от него усмешку: молодой человек догадывался, что клиент пригласил стороннего эксперта для проверки.

– Тогда… – протянул Вуйциг, выуживая папку из ящика, – вот контракт. Ознакомьтесь, пожалуйста, если будут пожелания, Эйприл внесёт изменения.

Рэмрейн пробежал договор глазами; требование посещать фирму время от времени с периодическими проверками программы его не удивило, зато сумма стала приятным сюрпризом. Однако в сознание тотчас проскользнуло горьковатое: «И к чему тебе столько денег?». Расписавшись в контракте, он вернул папку Вуйцигу и встал.

– Если это всё, я пойду. Установкой займусь завтра, – сообщил он, предупреждая вопросы.

Клиент снова закивал:

– Доброго дня, мистер Трои.

– Доброго.

Маска вновь скрыла усмешку Рэмрейна, на этот раз грустную: дни в Детройте давно перестали быть добрыми.

Проезжая по пустынным улицам города получасом позднее, молодой человек скользил невидящим взглядом по проносившимся мимо рекламным и новостным щитам, вещавшим о последних событиях печальными: «Количество голодающих возрастает с каждым днём» и «Взрыв автосалона в Мидтауне: протест или провокация?». Призывали пройти вакцинацию огромные баннеры городских госпиталей, не скрывали связи с сангвинарами плакаты банков крови.

Рэмрейн тщетно искал хоть одну работающую забегаловку. Все заведения, где можно было перекусить, были либо заколочены либо давно разрушены или опустошены мародёрами и местными бандами; лишь в некоторых, когда-то богатых, ныне смертельно-опасных районах Детройта сохранились питейные заведения и работали ночные клубы. Но там время зачастую проводили те, кто уже несколько лет удерживал жителей в их домах: едва на город спускалась ночь, как крепко запирались все двери и окна. Хранить оружие было не просто нормой – не держать его дома значило быть беспечным. Выходившие на улицу ночью рисковали не вернуться к утру домой. Стремительно ветшавший город, однако, оставался желанной пристанью для наделённых властью, обладавших немыслимым богатством бизнесменов и чиновников. Локдаун и нашествие сангвинаров разделили общество огромной пропастью между теми, кто влачил жалкое существование на окраинах и бедных районах, и теми, кто не покидал границ самого богатого квартала Детройта.

В конце концов, с трудом отыскав неприметную бакалейную лавочку, Рэмрейн купил несколько полуфабрикатов и вернулся в свою квартиру. Тем, кто, как он, жил один, ежедневного пайка не выдавали, вынуждая людей собираться в обширные группы; молодой человек давно подумывал найти, к какому из кланов присоединиться, но пока поиски его не увенчались успехом. После скудного обеда он снова устроился на диване и быстро заснул. К тому времени, как его разбудил будильник, за окном уже сгустилась ночь. Полежав недвижно около минуты, Рэмрейн рывком встал и зашагал к гардеробной.

Его расположенная в мансарде квартира представляла собой одну большую комнату с двухуровневым полом и скошенным потолком. На кирпичным стенах, безнадежно упускавших тепло, висели огромная черно-белая фотография летящего над Импайр Стейт Билдинг самолета и большой белый циферблат с чёрными римскими цифрами и изящными стрелками. Под снимком стоял потертый, старый, но чистый диван, обитый чёрной кожей, с просевшим сиденьем и двумя большими бежевыми подушками, расположился рядом старенький, грубоватый журнальный столик из потерявшего цвет дерева, заваленный бумагами, потрепанными справочниками и распечатками новостных лент. На откидной столешнице, удерживаемой двумя тонкими, но прочными цепями, среди таблиц и блокнотов примостились монитор и клавиатура компьютера, от серовато-коричневого дощатого пола тянулся холод, который рассеивался в сизых лучах полумесяца, проникавшего в комнату сквозь панорамное окно. В одном из углов дремал потухший камин с приоткрытой дверцей, распространявший слабый запах пепла и смолы, темные полотна дверей, что вели в ванную и гардеробную, были почти не заметны на буром фоне кирпичных стен.

Молодой человек вошёл в ванную, застегивая на запястье тяжелый серебристый браслет дорогих часов, и замер, хмуро глядя на прозрачный жёлтый пузырёк, ничем не выделявшийся среди флаконов с парфюмом и гигиеническими средствами. На память пришли слова Уоррена: «Не будь самоуверенным, лучше воспользуйся. Этот запах затормаживает их реакцию, а иначе ты с ними не справишься». Поразмыслив, Рэмрейн открыл пузырёк, поднёс к носу. Терпкий аромат коснулся носа крепостью чёрного чая и нотками хвои; молодой человек пожал плечами и, надеясь, что от смешения этой композиции с его постоянными духами не закружится голова, брызнул жидкости на рубашку.

– Что будете, сэр? – услужливо спросил его бармен несколькими часами позднее.

– Просто содовой, – отмахнулся Рэмрейн, который сидел боком к стойке и упирался одной ногой в подставку норрокера.

В клубе «Ночная бабочка» этим вечером было особенно много людей. Точками тянулись вдоль потолка синие светильники, прорезая геометрическим рисунком пространство и фигуры танцующих, совершенно пьяных от выпивки и дурмана людей. Дуги широких лестниц в зале подсвечивались жёлтым светом, который смешивался с текшей сверху синевой и туманил зрение, гремела и пульсировала закладывавшая уши музыка. За изогнутыми столами вдоль стен и в роскошных VIP-ложах наверху сидели немолодые, пресыщенные и одинаковые в богатых костюмах завсегдатаи клуба, иные, лениво отпивая из хрустальных бокалов и перебрасываясь короткими фразами, заключали сделки и скользили равнодушными взглядами по бесновавшейся на танцполе молодежи. В одном из залов на импровизированной арене сошлись в рукопашной двое бойцов, отточенными приёмами приводя в восторг многочисленных зрителей, которые делали ставки и едва не срывались с мест, чтобы присоединиться к их схватке.

Это заведение было одним из тех немногих, где ближе к ночи собиралась элита города; редко кто мог себе позволить дорогие удовольствия, предлагаемые клубом, и его клиенты зачастую были хорошо знакомы друг с другом. Поэтому вскоре внимание всех и каждого в «Ночной бабочке» привлёк ранее не посещавший её высокий молодой человек возле барной стойки.

В прилегавших к длинным ногам чёрных брюках, с роскошными часами и дорогими туфлями, в отливавшей чёрным перламутром свободной тонкой рубашке, расстегнутой почти до половины груди и не скрывавшей очертаний худощавого торса, незнакомец притягивал взгляды как расслабленной позой, так и приятным благоуханием изысканного парфюма. Время от времени отпивая из высокого стакана, он окидывал зал равнодушным взором и совершенно не обращал внимания на волнение и голодное восхищение тех, кто ел глазами его стройную фигуру. VIP-клиенты без остановки подзывали сотрудников клуба, спрашивая о незнакомце, требовали позвать его к их столикам или пригласить наверх, в закрытые от посторонних глаз салоны. Молодой человек на все вопросы менеджеров отвечал короткими кивками и изредка отмахивался скупыми репликами от попыток бармена его разговорить.

– Скучаете?

Словно из ниоткуда, перед Рэмрейном возник один посетителей и, облокотившись о стойку, посмотрел на него нахальным, немного безумным взглядом.

– Вовсе нет, – сухо отозвался молодой человек.

– Я Личи, рад познакомиться, – непрошенный собеседник протянул руку.

Молодой человек ответил на пожатие:

– Рэмрейн.

– Богатый улов, – с одобрением протянул Личи, кивнув на маленькую горку визитных карточек, лоснящихся золотом и платиной. – А я вас раньше здесь не видел, – кокетливо склонил он голову к плечу, скользя по фигуре Рэмрейна затуманенным взглядом.

– Я мимо проезжал, – молодой человек прищурился.