Карусель. Время не лечит

Как только толпа людей прошла на территорию аттракциона, ворота за ними захлопнулись. Осень осталась позади, и запертые ворота не давали шанса к отступлению от этой необычной для их возраста затеи.

Люди не успели еще удивиться этим странным природным аномалиям, как их вниманием завладела сама карусель. Конструкция была залита слепящим светом, льющимся с неба. Казалось, это был солнечный свет, но такой яркости и интенсивности, что, не прикрыв глаза, было трудно смотреть на сооружение. Аттракцион был расписан яркими блестящими красками и украшен цветастыми лентами и шарами. Посетителям он казался громадным. Карусель состояла из четырехступенчатых ярусов с разнообразными местами для катающихся. Были здесь посадочные места в виде чашек с блюдцами, лошадей, львов, тигров и слонов. Пожилые люди не успели еще рассмотреть все эти замысловатые фигуры, как были отвлечены негромким покашливанием в микрофон с постамента, что был сооружен напротив карусели. Там, облокотившись на небольшую трибуну, стоял тот же высокий старик. Он тепло улыбнулся и жестом пригласил поскорее проходить на карусель.

– Дорогие наши гости, прошу вас, поднимайтесь по лесенкам и занимайте понравившиеся вам места. Прошу, прошу: ведь время не ждет – нам нужно запускать карусель.

Люди, разомлевшие от теплого воздуха и света, стали проходить по лесенкам, выбирая себе места по вкусу.

Марта Сергеевна прошла на второй ярус и села в чашку с блюдцем. Васька лихо оседлал гнедого скакуна с инкрустированной блестящими каменьями сбруей. Макар Степанович прошагал по лесенке на третий ярус и сел в повозку, запряженную оленями. Ему было хорошо сверху видно Марту Сергеевну, и он печально вздыхал, не сводя с нее глаз.

Пришедших было много. Удивительно, но всем хватило мест и в избытке осталось пустующих.

Когда все разместились, заиграла медленная вальсирующая музыка. Старик, что стоял внизу на постаменте, глядя на пришедших, произнес:

– Друзья мои, перед тем как карусель начнет свой бег, я хотел бы, чтобы каждый из вас вспомнил тот день, который когда-то кардинально изменил вашу жизнь. И подумайте, что, если бы у вас была возможность оказаться еще раз в тот же день и час, как бы вы поступили? После вашего минутного раздумья начнется запуск. Прошу вас, подумайте и представьте. Ну вот, пожалуй, и все мои напутствия. Счастливого пути, мои дорогие!

Музыка усиливалась. После его слов пожилые люди как-то сразу притихли и задумались. Каждый стал думать о том, что когда-то был такой день, который изменил полностью всю жизнь. День, который все поставил с ног на голову. Сколько раз в жизни они жалели о том времени и хотели бы вернуться назад, в прошлое, и все изменить. Что принесло бы им это? Счастье, богатство, успех? Нет, они мечтали не об этом. Когда ты стоишь на пороге окончания жизни, как-то уже не особо мечтается о славе и деньгах. Это возраст, в котором люди задумываются о том, что когда-то рядом был человек, которого любили до боли в сердце, но потеряли. Кто-то по своей глупости, кто-то из-за предательски сложившихся обстоятельств. Каждый сейчас вспомнил и прокрутил в памяти тот роковой день, который они до сих пор не могли себе простить.

Марта Сергеевна с застывшим лицом сидела и смотрела в пустоту. Да! У нее был, точно был такой день…

Васька как-то сразу сник на своем лихом коне. Можно было видеть, что его глаза, до этого смешливые, разом стали влажными. И у него такой день тоже был.

Учительница Марья Васильевна, что сидела в соседней от Марты Сергеевны чашке с блюдцем, тихо плакала, не скрывая слез. Она только успевала вытирать их со своих покрасневших щек накрахмаленным платочком. Она очень хорошо помнила такой день.

Макар Сергеевич как-то разом погрустнел и задумчиво стал смотреть вдаль, ничего не замечая вокруг себя, – и у него был такой день.

Карусель дрогнула, заскрипели подшипники, и под медленную вальсирующую музыку она начала набирать ход. Проносившиеся картинки слились в одну сплошную размытую полосу. Теплый ветер развевал волосы, осушая слезы на щеках людей.

Глава 3. Марта

Марта Сергеевна проснулась и открыла глаза. Какое-то непонятное чувство заставило ее беспокоиться. Она хотела, как всегда, встать и пойти на кухню попить воды, но, оглядевшись вокруг, пришла в шок: это была комната в той самой квартире, в которой когда-то жила с родителями в юности. Еще не веря в это, она легко вскочила с кровати, оценив отменное самочувствие, и подбежала к большому трюмо у окна. То, что она увидела в зеркале, никак не могло быть реальностью: на нее смотрела шестнадцатилетняя девушка с роскошными длинными волосами, с нежной, как лепестки розы, кожей и огромными зелеными глазами, опушенными длинными ресницами.

– О боже, что это?! – она ощупала всю себя руками, не веря своим глазам: упругая грудь, красивые сильные ноги, загорелый плоский живот. И тут она начала вспоминать: карусель, пустырь, свою никчемную жизнь, полную одиночества, потому что он погиб, а больше она ни на одного мужчину так и не посмотрела. Была верна его памяти всю жизнь. Ни родителей, ни родственников не осталось. Только она в своей пустой квартире один на один со своим одиночеством, которое она сама и предпочла. Этим она наказала себя за тот день, что привел к гибели любимого.

Вдруг она вспомнила, как старик, что открывал карусель, попросил их вспомнить день, о котором они жалеют больше всего, и она вспомнила такой день. Да-да! Он был самым решающим в ее жизни. Не будь его, Михаил остался бы жив, потому что никогда не прошел бы по тому маршруту. А тот путь был длиной всего в два километра между ее домом и универмагом города. Эти два километра и сделали ее жизнь пустой.

В тот день ее засватали его родители. Марта и Михаил с седьмого класса испытывали друг к другу нежные чувства. «Миша решил, что должно быть все по правилам и с отцом пришел к нам домой», – вспоминала Марта.

Она подбежала к письменному столу, где всегда лежал ее настольный календарь, – перед выходом в школу она всегда отрывала листик.

– 29 Апреля… это же тот день, – прошептала девушка.

– Марта, Ма-а-рта, – звала ее из кухни мать, – давай вставай. Через час должны прийти Мишины родители, а ты все спишь.

Марта села на кровать и, кусая губы, стала думать. Сколько раз на протяжении всей жизни она прокручивала в голове этот день. Она вспомнила, что, когда она ответила Мише «Да» на предложение быть его женой, он вышел из ее дома и побежал в универмаг: он объяснил отцу, что хотел купить подарок любимой. Хотя и подарил уже Марте кольцо на обручение, ему хотелось сделать ей что-то приятное в благодарность за ее «Да». И не дошел до магазина несколько метров: в трехэтажном доме, где бушевал пожар, и начался обратный отсчет его жизни.

Люди пытались погасить огонь всем, чем могли: кто водой, кто песком, кто хлопал по желтым языкам пламени своей курткой. Пожарные задерживались. А по толпе пронеслась весть, что в доме остался ребенок – мальчик семи лет. Его мать отлучилась из дому. Видно, пока он спал, в это время в доме произошел взрыв и возгорание газа. Помещение сразу было охвачено огнем. Как это произошло, предстояло еще только выяснить. Подоспевшая к месту пожара женщина как безумная бросалась в огонь к ребенку. Ее держали люди, никто не готов был войти в пылающие комнаты. Вдруг все услышали, как из дома донесся детский плач. Где-то внутри, в пылающих комнатах, плакал ребенок, но путь к нему преграждала стена огня. Пожарных все не было. Миша, до этого просто пытавшийся помочь тушить пожар, не задумываясь ни на минуту, схватил какое-то покрывало, намочил его в бочке с водой, что стояла поблизости, накинул на себя, ловко увернувшись от пытавшихся остановить его мужчин, ринулся в огонь. Через несколько минут из жаркого пламени выпрыгнула черная фигура с почти горящим свертком в руках, от которого шел пар. Парень сбросил загорающееся одеяло с ребенка и сам, как подрубленный, свалился на землю, возле бессознательного, но не пострадавшего от огня малыша. Кожа Миши полностью обгорела: ни ресниц, ни бровей, ни волос на голове не осталось. Одежда на нем кое-где еще горела. Люди приводили в чувство ребенка и пытались потушить горевшую куртку на храбром парне. Михаил умер в тот же день по дороге в больницу.

Все эти болезненные воспоминания страшными картинами проносились в ее голове. Марта осознала, что сейчас она здесь и сегодня этот самый день, когда она может все изменить. Все-все.

Ни секунды не промедлив, девушка, быстро одевшись в спортивный костюм и легкую ветровую куртку, прошла на кухню.

– Мама, мне нужно срочно уйти: когда придут сваты, ты, пожалуйста, попроси их подождать меня и никуда, прошу тебя, не отпускай их. Это очень важно, – девушка чмокнула маму в щеку и ринулась по коридору к двери. Растерянная женщина так осталась стоять посреди кухни с деревянной лопаточкой в руках, которой только что переворачивала жарящиеся оладьи.

Марта выбежала на улицу и направилась в сторону, противоположную той, откуда должен был прийти Миша с отцом. Она как раз заметила их высокие фигуры вдалеке, но, не оглядываясь на них, продолжила свой путь.

Сколько раз она проходила по этому маршруту, знал только Бог. Сколько раз она подходила к развалинам сгоревшего дома и тихо плакала, думая о том, как сложилась бы ее жизнь, не случись этого пожара.

Кто скажет, что вечной любви не бывает и что она была глупа, что всю жизнь была верна одному мужчине, которому дала согласие на брак, тот просто никогда по-настоящему не любил. Настоящая любовь бывает именно такой: верной, сильной и реально-ощутимой до самой смерти.

Поэтому сейчас она, не задерживаясь ни на секунду, бежала к этому дому. Девушка хорошо помнила время смерти любимого – полдень. Значит, пожар мог начаться около одиннадцати часов.

Подбежав к месту, Марта на минуту закрыла глаза и облокотилась на стену у входа в подъезд. Она пыталась лихорадочно придумать что бы сказать женщине – хозяйке квартиры. Идея озарила ее, как молния. Она, оттолкнувшись от стены, побежала, перепрыгивая через несколько ступенек, на третий этаж, где все это и произошло.

Марта подошла к двери и, глубоко вздохнув пару раз, чтобы восстановить дыхание, постучала в дверь.

– Здравствуйте, это к вам из домоуправления пришли. Проверка. Откройте, пожалуйста.

Открыла маленькая пухленькая женщина с большими голубыми глазами курносым носиком и светлыми локонами и впустила ее в квартиру.

Девушка деловито шагнула в коридор и прошлась по комнатам, не забывая для убедительности постукивать по батареям и цокать языком, оглядывая потолки.

– Обычная плановая проверка: все ли в порядке. Так, а теперь попрошу проводить меня на кухню, – Марта прошла за женщиной на маленькую кухоньку и, оглядевшись вокруг и потрогав для большей убедительности все трубы, незаметно от хозяйки успела закрутить два винта на газовых трубах, перекрыв доступ газа в квартиру.

– Ой, спасибо вам. Наконец-то начало домоуправление работать, хоть проверка пришла, – женщина радостно взмахивала руками, показывая девушке, где что-то заменить надо и что восстановить. Марта утвердительно кивала головой и делала вид, что записывает все в блокнот.

Попрощавшись с женщиной, она спустилась по лестнице во двор и, облегченно выдохнув, присела на лавочке перед домом. Солнце ярко светило и слепило ей глаза. Оно напомнило ей странную поляну и карусель, на которую она там, где-то в другой жизни, села покататься. Сейчас вся прошлая жизнь ей казалась просто страшным сном. Она решила, что, возможно, ей просто все приснилось: смерть любимого, одиночество, старость и этот странный аттракцион на пустыре.

Взглянув на часы, она счастливо улыбнулась. Был полдень. Улица мирно гудела, ничем не нарушаемая в своей повседневной неге. Но это девушке теперь уже не было интересно. Она со всех ног бежала домой. И, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, она ворвалась в дом. Мать вышла ей навстречу и начала что-то возмущенно говорить, но Марта уже не слышала и не замечала ничего вокруг: к ней из гостиной выходили Михаил со своим отцом. Время как будто замедлило свой бег в эти секунды и остановилось. За столько лет одиночества и тоски девушка опять видела его любимые горящие глаза и родные черты, которые ей снились каждую ночь. Марта раскинула руки ему навстречу и, крепко сжав его в своих объятиях, закрыла глаза.

Раздался свист ветра, она почувствовала, что началось вокруг какое-то кружение. Вспышки света и картинки начали мелькать в ее сознании одна за другой. Вот их веселая свадьба: танцы, цветы, поцелуи и слезы мамы, свадебный вальс и золотое колечко на безымянном пальчике. Потом окончание университета: друзья, праздник и пляски студентов. Счастливые Миша и Марта размахивают дипломами перед родителями. А вот картинка из роддома: первенец, мальчик – Максим. Миша гордый держит на руках сына, друзья перед входом в роддом обливают их шампанским. А вот и рождение девочки – принцессы. Молодые назвали дочку Алиной. «Странное имя для того времени, нет бы Светлана назвать, очень модно же», – приговаривают друзья. Годы продолжают мелькать, как калейдоскоп, сменяя друг друга. Дети растут, учатся, хорошеют, вырастают. Сын женится, и вот долгожданная внучка. Михаил – профессор филологии, учит студентов в университете. Марта ведет хозяйство и присматривает за малышкой. Они оба уже постарели, им немного за пятьдесят…

Глава 4. Мария

Марья Васильевна вздрогнула и открыла глаза. Она лежала на кушетке в больничной палате в одной сорочке. Ничего не понимая, она привстала и огляделась. Обычная больничная палата, но увиденное здесь заставило ее тело покрыться мурашками. Это была та самая больница, та самая палата, где она лежала когда-то. Может, и тот самый день, за который она казнила себя всю жизнь. Не сон ли это? Марья Васильевна вытянула перед собой руки, стала разглядывать их и увидела ручки совсем молодой девушки – синеватые венки проглядывали под нежной гладкой кожей. Она потрогала лицо и убедилась, что явно очень молода: ни намека на складочку или морщинку.

А что это был за день, что так перевернул всю ее жизнь и заставил мучиться и страдать? Началось все со школьной любви. Вначале были записочки и рисуночки, потом жаркие встречи по подъездам, когда Витечка провожал ее домой. Неумелые страстные поцелуи в губы и горячие руки, что пытались пробраться повыше под юбку. И однажды он пригласил ее на день рождения к себе. Она тогда даже и представить не могла, что случится с ней. На тот момент им было уже по шестнадцать лет. Он открыл ей дверь, сам был в красивом строгом костюме и при галстуке. То, что потом было, она помнила смутно: родителей его не оказалось дома, они оба были учеными в одной академии и как раз уехали на научную конференцию. Танцы, бокалы шипучего вина один за другим, и впервые в жизни непонятное состояние, когда совсем не остается воли. Во время одного из медленных танцев Витя подвел ее к дивану и мягко повалил, и уже не хотелось отталкивать его любимые руки, волны тока проходили по ней – ей этого хотелось. И он, не встречая сопротивления, овладел ею.

Проснулась она только утром, ничего не понимая, озиралась вокруг: вся ее праздничная юбка была в пятнах крови, Витя абсолютно голый спал рядом. Собрав быстренько свои вещи, она пулей вылетела из его квартиры и без оглядки побежала домой. Дома ее уже ждала разъяренная мать: они с отцом всю ночь ждали ее, но так и не дождались. Утром отец ушел на службу, он был майором в местном городском отделе милиции. Маша сбивчиво все рассказала матери. Женщина велела пока молчать и никому, ни одной душе об этом не говорить: этот случай мог плохо сказаться на репутации отца.

Уже через три дня у девушки началась рвота по утрам и плохое самочувствие. Мать через неделю поняла, что случилось. Недолго думая, собрала дочку, крепко схватив за руку, потащила в ближайшую больницу. Там у нее были знакомые, с которыми она всегда могла договориться и сделать все по-тихому. В тот день девочке без анестезии сделали аборт. Это был самый страшный день в ее жизни.

Все эти дни, до этого случая и после, она никуда не выходила из дома. В школе объяснили, что она больна. Витя пытался звонить, но все его звонки были пресечены родителями. Однажды, еще до аборта, Мария сама подняла трубку и только успела выдохнуть в трубку: «Витя, я беременна». Подбежавшая мать выхватила телефон из девичьих рук и со злостью нажала на рычаг. После этого он уже не звонил и не появлялся. Девушка решила, что он просто испугался ее беременности и ответственности, что она совсем ему не нужна. Даже не сопротивлялась, когда мать вела ее в больницу. Апатия и нежелание жить из-за безразличия любимого к ее судьбе полностью притупили все чувства. А что же было после того кошмара в больнице? О, она хорошо помнила все свои беды и собирала их, как бусинки для ожерелья печали, что украсило ее дальнейшую жизнь.

Когда она пришла в школу после всех событий, у входа ее ждал Витя с огромным букетом цветов и многочисленными свертками в яркой блестящей упаковке.

– Дорогая моя, я все продумал и все решил, – пылко с радостной улыбкой на лице говорил ей Витя. – Одного не могу понять, почему твои родители нам не дают видеться? Я никуда не убегаю: просто отлучался из города. Ездил к родителям в город, где у них конференция, чтобы получить разрешение и благословение на брак. Ты же в положении, нельзя медлить. Я не хочу, чтобы хоть один человек нашего городишки считал тебя плохой и порочной. Ведь ты моя самая любимая, самая родная девочка. Ты согласишься выйти за меня замуж?

Он, протянув ей букет, прижал девушку к себе.