Старшая сестра

– Нет. Сладости положи в сумку, она в шкафу. Их я повезу домой для Аси. Вряд ли я попаду ещё раз в кондитерский отдел. Ты за меня не волнуйся. Передышала, переобщалась, но к утру буду в порядке.

– Хорошо, я успокоюсь, но прежде позвоню твоей сладкоежке и узнаю её вкусы. – Лена разговаривала с Асей минуты три, потом передала трубку Ирине. – Я ухожу до завтра, рано утром меня не жди. Явлюсь, когда выполню заказы, с мешком Деда Мороза.

Лена действительно пришла с целым пакетом сладостей, который сразу положила в сумку Ирины, вынув передачу для неё.

– Ириша, я купила всё на свой вкус, зная, что лежит в твоём холодильнике. Тебе здесь находиться ещё неделю, а значит нужно питаться. Не сможешь дойти до холодильника – ползи, но голодом не сиди, – шутила она. – Ты осилишь короткие дистанции, я верю. Летом прилечу в гости, а ты звони по любому поводу и без него.

Девушки проговорили не меньше часа, прежде чем Елена вызвала такси. Она уехала, а Ирина вспомнила их первую встречу. Её мысли прервал приход доктора Шнайдера. Она заметила, что доктор уделяет ей много внимания и заходит к ней в палату за смену не менее трёх раз под разными предлогами. Ей было приятно его участие, но не давали покоя смутные сомнения. Она не могла сказать точно, слышала она наяву или ей приснилось, как доктор называл её «мышонок». Так, кроме отца в далёком детстве, никто и никогда её не называл. После приветствия, он поинтересовался её самочувствием, но уходить не спешил, словно ждал чего-то. Ирина сама решилась на разговор.

– Вы хотите мне что-то сказать? – спросила она, и голос дрогнул. – Скажите: Вы называли меня мышонком или мне это приснилось? Так в детстве меня называл мой папа. Пожалуйста, не молчите, ответьте мне, – глядя на доктора, говорила Ирина. – Вы хотите мне что-то сказать, но не решаетесь. Я права?

– Успокойся, пожалуйста. Я твой отец, – сказал Шнейдер, и глаза его наполнились слезами. – Прости меня, дочка. Случилось то, что случилось. Прошлого не вернуть и не исправить. Я расскажу тебе всё с самого начала, а ты сама сделаешь выводы, – говорил он, присаживаясь рядом и беря Ирину за руку. – Мы с мамой очень любили друг друга. На нашей свадьбе были не только наши друзья, но и знакомые семьи. Илья Громов был среди гостей, он дружил с моим старшим братом. Мы со Светой после свадьбы работали в одной больнице и жили с моей мамой. Примерно через год, Илья обратился за помощью, я помог и получил первые деньги. Деньги были не за работу, а за риск – операция была подпольная. Потом это случилось ещё раз и ещё. Илья не был кровожадным, жестоким, но время было такое. Да, он был очень жёстким, но справедливым. О нём ходили разные слухи, но я знал, какой он на самом деле. Если бы ни его любовь к твоей маме, он не стал бы мне помогать. Он любил твою маму, она любила меня, а я ей изменил и не один раз. Мама устала от моих загулов и отомстила мне с Ильёй. Так на свет появилась Настя. Я думал, всё наладится, но Света сама себя не простила и потребовала развода. Мама переехала с вами в дом, купленный Ильёй на её имя, а я остался в квартире матери. Да, закон я нарушил, но не один человек у меня на столе не умер. Я просто делал своё дело, меньше всего думая, кто передо мной, так как знал, что Илья Петрович Громов не криминальный тип. Но всё тайное, как говорят, становится явью. Мне могла грозить тюрьма и приличный срок. Я рассказал обо всём Светлане. Она догадывалась о моей «деятельности», а узнав точно, решила, что мне будет проще всего исчезнуть. «Тебе нельзя в тюрьму, Сергей. Ты не выживешь там. Поставишь крест не только на своей карьере, но и клеймо на мне и дочерях. Мне проще будет знать, что ты жив и здоров, пусть и не рядом, чем получить известие о том, что ты умер на зоне, – говорила она. – Вы обсудите это с Ильёй. Ты помог ему, теперь его очередь помочь. О девочках и матери не беспокойся – я справлюсь, но исчезни так, чтобы тебя не нашли». Мы развелись. Илья Громов вывез меня в соседнюю область, а дальше я «путешествовал» сам. Документы у меня были настоящие, и на работу, за несколько тысяч километров от дома, в районную больницу я устроился без проблем. Через полгода женился на русской немке, взяв фамилию жены и начал готовиться на ПМЖ в Германию. С октября две тысячи первого года я живу здесь. Работал санитаром, учился и учил язык. Из семнадцати лет проведенных в Германии, получил приглашение в эту клинику пять лет назад. Мне сорок девять лет. Кое-чего я добился, приёмные дети живут самостоятельно, а своих детей у меня больше не было. Мама тебе не рассказывала обо мне?

– Мамы больше нет, как и бабушки, – ответила Ирина, положа свою вторую руку на руки отца. – Ты уехал на рыбалку и пропал. Через определённое время тебя признали умершим и нам с Настей назначили пенсию. Это всё, что я знала. В доме не осталось твоих фотографий, кроме наших семейных фото. Четыре года назад я узнала, что тебя и не искал никто. Заявление бабушка подавала, но ему не дали хода. Ты знал Олега Зимина? Он работал в полиции.

– Он учился вместе с нами в школе и был тайно влюблён в твою маму. Почему ты спросила о нём?

– Скажем, он преследовал нашу семью. Это он сказал мне, что тебя никогда не искали. Для порядка маму иногда приглашали на опознание, но это была чистая формальность. Из-за него умерла мама в апреле две тысячи четырнадцатого. Позже бабушку свалил инсульт. Только и его Бог наказал. Я его толкнула, а он неудачно упал, разбив голову. Мама так и не вышла больше замуж, – грустно говорила Ирина, глядя на отца и замечая на его щеках скупую слезу. – Пап, не надо. У нас всё нормально, если бы ни эта травма. Кто знает, как было бы останься ты с нами? Случилось то, что случилось. Я не могу тебя осуждать или обвинять. Ты жив, здоров, меня на ноги поставил – это уже хорошо. Пусть прошлое останется в прошлом.

– Как же ты справилась со всем этим одна?

– Я оформила опеку на Настю. Громов помогал маме, потом мне. Мы долго не знали, что он отец Насти. Бабушка случайно проговорилась, когда мне было почти восемнадцать. Сейчас Ася с ним общается. Я окончила университет, работаю переводчиком третий год, работа нравится. Настя оканчивает третий курс. Мы продали дом и живём каждая в своей квартире. Скажи: как могло случиться, что Олег Иванович нашёл именно тебя?

– Мы познакомились с ним на международной конференции года три назад. Я очень хотел встретиться с кем-нибудь из России, и мне повезло. Он иногда просил у меня консультацию, звоня по видеосвязи. Так случилось и на этот раз. Ты можешь понять моё состояние, когда я узнал кто его пациентка? Всё совпадало: дата и место рождения, инициалы, сестра. Я испугался. Испугался того, что могу не справиться. Свои своих не лечат. Эмма, моя жена, убедила меня плюнуть на предрассудки и взять себя в руки. Это была, пожалуй, самая сложная в моральном плане операция за всё время. Я не смог бы себе простить неудачу, бросая тебя в коляске.

– Мне дважды повезло, – улыбнулась Ирина, пожимая руку отцу. – Мой отец первоклассный нейрохирург, я попала в хорошие руки. Ты не сердись, что я не вешаюсь тебе на шею – я тебя почти не помню. Восемнадцать лет прошло. Так, отдельные обрывки из нашей жизни. Но хорошо помню, как у тебя отклеилась борода, когда ты в тулупе изображал Деда Мороза. Когда ты подбрасывал Настю вверх три раза, а меня только один и я обижалась, хотя понимала, что я уже большая и тяжёлая. Когда ты называл меня Иришка-Мышка или Мышонок, – сказала Ирина и обняла его.

– Я очень боялся этого разговора. Думал, не решусь вообще. Всё время оттягивал его, пока жена не привела сегодня меня за руку. Я не знал, как ты всё это примешь. Теперь мне стало намного легче. Спасибо тебе, что выслушала, что не держишь зла. У тебя характер Светланы, а вот похожа ты больше на меня, – говорил отец, прижав дочь к своей груди. – Прости меня, Мышонок.

– Всё хорошо, пап. Я взрослая девочка и понимаю, что для вас это был непростой выбор. Обстоятельства сложились так. Тебе не хочется побывать на родной земле? Ты сюда приехал легально, дома тебя никто не искал и проблем быть не должно. Приезжай ко мне, если не как родственник, то как доктор, который поставил меня на ноги.

– Я подумаю над твоим предложением. Не возражаешь, если я приглашу сюда свою жену? Она хотела познакомиться с тобой.

– Я не возражаю. Зови.

Ирина познакомилась с женой отца, которая оказалась милой женщиной. Они проговорили минут тридцать, когда та предложила сделать фото на память. Ирина сфотографировалась рядом с отцом.

– Пап, я могу улететь домой двадцать второго числа. Рейс без пересадки есть только в этот день. Дома меня встретят, и Андрею не надо будет лететь сюда.

– Мы хотели пригласить тебя в следующий выходной в гости к себе домой, – сказал расстроено отец.

– Это плохая идея. Ваши дети обо мне ничего не знают. Ты не думал о том, что это может вызвать нездоровый интерес к тебе, а он коснётся и их. Зачем нужны лишние проблемы? Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Понимаю я всё и не обижаюсь. Ты можешь улететь, я закажу билет, и деньги тебе вернут за четыре дня. Ты только соблюдай мои рекомендации: о каблуках забудь на год, тяжести не поднимай и не планируй в ближайший год-полтора беременность. Ты сможешь приехать когда-нибудь в отпуск? – с надеждой спросил он.

– Я постараюсь. Возьму путёвку и прилечу на экскурсию. Так будет проще. Мы можем с тобой общаться по видеосвязи. Не нужно грустить. Нам и так небеса помогли встретиться. Согласен?

Поводив отца и его жену, Ирина вспоминала услышанное и то, что было пережито без отца. От этих воспоминаний становилось грустно. Она не понимала, как удалось назвать папой незнакомого человека? Но хорошо понимала, что это было нужно скорее ему, чем ей. Она не знала, как проведёт оставшиеся дни в клинике до отлёта? Какие отношения сложатся между ними? Но точно знала, что в любом случае нужно простить отца за прошлое и быть благодарной за настоящее, ведь общего будущего у них может и не быть. Она была благодарна отцу за эту встречу. Он мог не дать своего согласия на операцию, отказать, он мог не признать в ней дочь, но он сделал то, что сделал, – это заслуживало уважения. Ей было до слёз жаль мать, которая любила отца, и скрывала причину его исчезновения от всех. Ночь далась ей с трудом.

Ирина позвонила Андрею в среду, сказав о том, что лечение она закончила и возвращается домой самостоятельно в пятницу, что её встретит Саша с Асей и просила его не беспокоиться. Ей вдруг показалось, что своим звонком она прекратила их общение. С отцом она простилась в четверг в конце его смены.

– Пап, тебе не нужно ехать в аэропорт и провожать меня. Это будет неправильным. Зачем тебе ненужные разговоры. Машина клиники доставит меня и багаж к регистрации. Я позвоню тебе из дому и доложу о прилёте утром.

– Это тебе поможет чувствовать себя увереннее, – сказал отец, протягивая ей трость. – Не пропадай надолго и звони мне, – обняв и поцеловав дочь, просил он.

Ирина приготовила вещи в дорогу и ещё раз перебрала вещи в своей сумке, чтобы сладкие подарки для Аси лежали сверху. Так она обнаружила сюрприз от Лены. В плотной упаковке одной из плиток шоколада лежали пятьдесят фиолетовых купюр. Их могла оставить только Лена. Она тут же набрала номер телефона подруги. Елена не отрицала свою причастность и созналась. Порадовалась, что Ирина возвращается домой и напомнила о своём прилёте летом.

Ирина уснула почти сразу после взлёта, удобно устроившись в кресле, и проспала до самой посадки. По трапу она спускалась в числе последних пассажиров, а на выходе из терминала её встречали Ася и Саша. Крепко обнявшись и получив багаж, они приехали в квартиру Ирины. Всю дорогу Ася задавала вопросы и хотела получить на них ответы. Её интересовало всё, что было с сестрой за две недели отсутствия. Ирина рассказала о пребывании в клинике, о прилёте Лены, о прогулках, новых знакомствах, скрыв встречу с отцом. Для Насти Клеменс Шнейдер оставался хорошим человеком и первоклассным доктором.

– Ир, скажи мне честно: как долго ты будешь ходить с этой тростью? – спросила она, помогая сестре раздеться в прихожей.

– Скажу честно: она мне по большому счёту и не нужна, но с ней я чувствую себя увереннее. Особого внимания не обращай. Я буду пользоваться ею только на улице. Убедила? Теперь я жду от вас ужина и отчёта, но сделаю один звонок. – Она позвонила доктору Шнайдеру и сообщила, что находится в своей квартире. – В понедельник позвоню своему доктору, узнаю, чем порадует. Ребята, я не забыла, что сегодня у мужчин праздник. Саш, держи купюру, и ни в чём себе не отказывай, а ты, Асенька, подарок на Восьмое марта купишь себе сама, держи и ты фантик.

– Откуда у тебя европейская валюта?

– Лена оставила тайком на мою бедность, а ещё мне вернули часть денег в клинике. Ответ исчерпывающий?

– Более чем. А где мои сладкие подарки, о которых говорила Лена? – спросила Ася. – Наемся до диатеза.

– Открой сумку, они лежат сверху, думаю, не промахнёшься, – улыбнулась Ирина. – Мы ужинать сегодня будем? Какие у вас планы на выходные? Предупреждаю заранее: я человек ходячий и мне не нужны ни сиделки, ни няньки, а вот от доставки продуктов раз в два дня я не откажусь. Что скажете?

– Хозяин барин, но ты просто обязана нам звонить, – сказала Ася, возвращаясь на кухню с пакетом сладостей. – Это всё мне?

– Не будь жадиной – поделись с другом, – улыбнулся Саша. – Мы были сегодня у родителей, завтра будем дома, но ты звони в любое время. Договорились? Садитесь к столу.

Андрей позвонил поздно вечером, когда Ирина проводила молодёжь и заканчивала стирку, разобрав свою дорожную сумку. Разложила по местам свои документы, деньги и медицинские заключения.

– Привет! Как дела? Как самочувствие? – спросил он.

– Спасибо, у меня всё хорошо. Правда никак не могу решиться и расстаться с тростью. Она придаёт мне уверенности. Да, Андрей, мне вернули в клинике деньги за четыре дня. Их стоит вернуть твоей семье вместе со счётом.

– Не говори глупости, забудь. Я хотел навестить тебя, потому и звоню.

– Дай мне время прийти в себя, и отложим твой визит на неделю. Первого числа я схожу на приём, послушаю, что скажет Олег Иванович, – предложила она.

– Ирина, это не означает, что наше знакомство закончилось? Тебе не нужна физическая помощь, но как быть с моральной?

– Не шути! Я в порядке и на душе у меня спокойно. Жду тебя первого числа после работы. С праздником мужчин тебя! Пока.

Развесив бельё на сушилку, установленную Сашей, Ирина услышала звонок в дверь – пришла соседка с верхнего этажа.

– Ирина, ты не могла бы возобновить занятия с моей дочерью? – У нас есть три месяца до экзаменов. Кристина так тебя ждала.

– Хорошо. Пусть приходит по вечерам, а время занятий и их периодичность пусть определит сама.

Глава 7

Конец февраля оказался по-зимнему тёплым и на редкость ветреным. Два дня Ирина не выходила из квартиры. В среду погода изменилась, на небе появилось зимнее солнце, и она вышла на прогулку. Ей необходимо было возвращаться к нормальной жизни, больше двигаться, ходить на работу и в магазин. Спешить было не куда, и Ирина побывала в салоне красоты, потом в супермаркете. Она вернулась домой после обеда и застала у подъезда знакомую незнакомку.