Старшая сестра

– Отдыхай, я обо всём узнаю сам, – сказал Андрей и вышел, вернувшись назад минут через пять. – Ира, ты под опекой сестры, а я устраиваюсь на ночлег и возвращаюсь к тебе. Кто вперёд управится, ждёт другого здесь. Договорились?

– Тебе стоит тоже отдохнуть. Я под присмотром. Теперь меня не бросят, пока не отработают деньги, – улыбнулась она.

– Я тебя голодной не оставлю. Мне пообещали транспорт, и мы с тобой сможем прогуляться, перекусить, поговорить. Прошу тебя: не кисни. Лучше попроси у небесной канцелярии сухой и солнечной погоды.

Через три часа они уже сидели в небольшом ресторане и обедали. Аппетит у обоих был хороший. Поздний ужин ещё на родной земле был, по меньшей мере, часов двенадцать назад. На обратном пути Ирина попросила Андрея рассказать о себе.

– Тебе интересна моя жизнь с самого рождения? – спросил он.

– Расскажи всё, что посчитаешь нужным.

– Платонов приехал к нам в районный центр с однокурсником перед Новым восемьдесят девятым годом. Места у нас красивые, кругом леса, да и не глухомань. Мама с ним познакомилась в нашем доме культуры, где на балу была Снегурочкой. Начался короткий роман. Он обещал вернуться, когда мама сдаст экзамены, получит диплом в педучилище, на прощание, подарив медальон. Он не приехал, но писал письма. Мама сдавала экзамены, будучи беременной. Я родился двадцать пятого сентября, когда ей было девятнадцать. Отец приехал и даже дал мне свою фамилию. Я всегда знал, что у меня есть отец, но живёт он в областном центре в другой семье. Приезжал редко, а деньги присылал регулярно. Думаю, будь он плохим, дед бы его не принял, а он был в хороших отношениях с отцом. Мама о нём говорила мало и неохотно. Теперь я понимаю почему. Что можно рассказать о человеке, которого и знал мало, и видел редко. В школу я пошёл в шесть лет. Мне исполнилось десять, когда умер дед, и мы остались вдвоём. А когда мне исполнилось пятнадцать, у мамы обнаружили рак. Болезнь была запущена, лечение оказалось бесполезным, и она быстро сгорела у меня на руках. Шестнадцать мне исполнилось в сентябре, а в октябре её не стало. У нас были дальние родственники, но никто не хотел брать меня под опеку. Я не был паинькой, но и не был хулиганом. Я был как всё. Мне нужно было либо найти отца, либо смириться с детским домом. Я выбрал первое – это было несложно. В его жизни тоже были трагедии. Его жену шальная пуля лишила жизни, когда они мирно ужинали в ресторане. Роману было всего три года. Года три его воспитывала няня. Отец женился на Елене Анатольевне, и она стала матерью для Романа. Меня он перевёз в свой дом в начале ноября. Я не рассчитывал на тёплый приём и готов был терпеть всё, лишь бы жить в семье. Отношения с братом Романом не сложились как-то с самого начала. Мне шестнадцать лет, ему – двенадцать. Кроме разницы в возрасте были и пробелы с воспитанием. Он привык к тому, что он единственный ребёнок и не хотел принимать меня. Была скрытая война с диверсиями, правда, без травм. Я оканчивал одиннадцатый класс и сдавал ЕГЭ в новой школе, ещё не зная, что в сентябре поеду учиться в Англию. За меня решили, где учиться. Сейчас я понимаю, что это было сделано правильно, а в то время, считал, что от меня просто избавились таким образом. Три года учёбы в университете, работа, два года магистратуры в ста километрах от Лондона. Я улетел в две тысячи шестом и прилетел «на побывку» только в одиннадцатом. Отец предложил мне остаться, но у меня был контракт на три года и я на год вернулся назад, – говорил он, катя коляску с Ириной вперёд. – Знаешь, когда в двадцать три у тебя за плечами профессия и небольшой опыт, ты воспринимаешь брата студента иначе и у него к тебе меньше претензий.

– Значит, у тебя всё хорошо? А как с личной жизнью? Тебя действительно устраивают отношения без обязательств? – с интересом спросила Ирина.

– Устраивают. Возможно, я не встретил ту единственную, от которой снесло бы крышу. Знаешь, я уже влюблялся сам того не осознавая, когда был на побывке, но мне дали отставку. Это немного неприятно. Приблизила, а потом оттолкнула без всяких объяснений. Я никогда не обнадёживал, не обижал, не давал каких-либо обещаний, но и меня никто так не цеплял. Это не похоже на страсть. Чувство необыкновенное, его словами не передать. Мы были знакомы всего несколько часов. Многое стёрлось в памяти. Сейчас я её редко вспоминаю, помню лишь белое платье и синие глаза. Все остальные отношения мне не приносили счастья. Были длительные и короткие, была минутная страсть, удовольствие, но не было полёта.

– Может, девушка не строила иллюзий на ваши дальнейшие отношения. Ты говорил ей о том, что уезжаешь, но через год вернёшься? – с интересом спросила Ирина.

– Не помню. Скорее всего, я ей просто не понравился, другой причины я не видел.

– Причин может быть множество. Возможно, не хотела привязываться, может, разочаровал или сказал что-то.

– Да мы почти и не разговаривали. Мы будто растворились друг в друге. Столько нежности я никогда ни к кому не испытывал. Я был её первым мужчиной, а она мне казалась ангелом. Умным, симпатичным, добрым и очень смелым ангелом, спустившимся на землю именно ради меня. Прости, что-то я отклонился от темы. Мне кажется, я её и не узнаю, если случайно где встречу.

– Ты её больше не искал?

– Искал, как только вернулся. Нет в нашем городе Сергеевой Ирины, а Кристина живёт где-то в Европе. Она не помнит не свой выпускной вечер, ни дачу, ни подругу.

– А я влюбилась после школы, когда мне и восемнадцати лет не было. Я знаю, как это бывает. Только в отличие от тебя мне не удалось выбросить его из сердца. Ася меня не понимает, да и я себя часто не понимаю. Почти семь лет прошло, а он сидит там занозой. Сказать, что я сравниваю с ним мужчин нельзя. Видимо, я просто ещё не встретила того, который бы вытеснил старую любовь, – с лёгкой грустью, говорила Ирина. – Ты когда намерен улететь?

– Дождусь результатов операции, решу вопрос реабилитации и только после этого улечу. Ты устала от моего общества?

– Нет. Рядом с тобой мне спокойно. Так спокойно мне давно не было. Долгое время мне приходилось решать всё самой. Мне помогали, но решала я, а теперь я за тобой, как за каменной стеной. Думать не о чем, ты всё решаешь сам, помогаешь, поддерживаешь. Спасибо тебе, – сказала Ирина, глядя на него с благодарностью.

– Нам повезло с доктором. Я, беседуя с ним, всё схватываю на лету. Едем в клинику – нам с тобой нужен отдых.

Андрей пришёл с утра, когда Ирина закончила завтракать.

– Я принёс тебе фрукты, йогурт и соки. Куда поставить?

– Ты зря беспокоился. Обед мне положен лёгкий, а ужин велено отдать врагу. Одним словом, перехожу на «голодовку» до операции. Ты не пытайся меня отвлечь – это бесполезно. У меня нет страха. Мысли в голове путаются, и я не могу сосредоточиться ни на чём.

– Хочешь остаться одна?

– Доктор нового ничего не сказал? – спросила Ирина. – Ты не забыл о моей просьбе? Ася должна быть уверена, что операция будет во вторник. Не сердись, я справлюсь.

Операция началась в девять тридцать двенадцатого числа. Почти два часа Андрей провёл у входа в клинику, а вернувшись, уже сорок минут томился в ожидании. Доктор Шнейдер вышел из операционной в двенадцать двадцать.

– Операция прошла в штатном режиме, но она не выходит из наркоза, хотя показатели все в норме, – устало сказал врач.

– Я могу её увидеть?

– Она на аппарате. Приходите после обеда, – ответил доктор и вернулся к пациентке в реанимационное отделение. – Богданова Ирина Сергеевна, ты должна проснуться здоровой. Твой жених волнуется. Мышка-Иришка, ты уже не сможешь испортить мою репутацию. Я доволен своей работой, хотя и очень переживал за результат. Мышонок через неделю будет ходить, – говорил он, присев рядом и взяв её за руку. – Просыпайся. У нас с тобой не так много времени, чтобы его терять. Вспомни свой дом, маму, сестру. Подумай о парне, который томиться в коридоре и просыпайся. Ты большая умница, мышонок, – добавил он, заметив, как веки Ирины дрогнули. – Теперь можешь отдыхать, я зайду позже.

Андрей вернулся часа через три. Ирина спала, и он прошёл к доктору.

– Как она, доктор? – волнуясь, спросил он.

– Всё будет хорошо. Через два дня начнёт садиться, потом вставать, а чуть позже и ходить. Вы сможете улететь уже завтра или через две недели, когда я её планирую выписать. Можете к ней пройти, – улыбнулся Шнайдер.

Андрей тихо вошёл в палату. Ирина словно почувствовала его присутствие и открыла глаза.

– Как ты? – спросил Андрей, присаживаясь рядом. Он взял её ладонь и прижал к своим губам. – Доктор сказал, операция прошла хорошо. Через пару дней ты начнёшь сидеть, а там и бегать, но две недели проведёшь в клинике.

– А ты? – тихо спросила Ирина.

– Полечу домой завтра, а вернусь за тобой двадцать шестого. Будут просьбы, пожелания? Ты чего загрустила, подруга? Всё плохое позади, а впереди у нас много хорошего. Выше нос!

– Позвони Асе, пусть не волнуется, – попросила она.

– Сама поговорить не хочешь? – спросил он, набирая телефон сестры Ирины. – Ася, операция прошла хорошо. Я тебе дам сестру на пару минут, чтобы ты услышала её сонный голос. Подробности при встрече – я завтра вылетаю. – Он передал трубку Ирине и отошёл к окну. Ирина успокоила сестру, пообещав позвонить завтра, и вернула телефон. – Будет нужна помощь, обращайся к медсестре. Все её услуги оплачены, а лишнего ты не попросишь. Ирина, ты без меня десять дней продержишься? – спросил Андрей.

– А у меня есть какой-то выбор? – спросила Ирина, пытаясь улыбнуться. – Не сердись, я пошутила. Начну вставать и учиться ходить заново – мне не дадут скучать.

– Постарайся уснуть, тебе нужно набираться сил, а я тихонько посижу рядом, – говорил Андрей, не выпуская её ладонь из своих рук. – Засыпай. – Он видел, что Ирина борется со сном, и дал ей возможность поспать. «Ей всего двадцать четыре года, а на её долю выпало столько всего. Это то, что я слышал, а сколько того, о чём я не знаю, – думал он, глядя на уснувшую Ирину. – Мы летели сюда, и я видел, как она страдала от боли, пока не сделала сама себе укол. Без стонов и истерик перенесла перелёт. Чем больше я её узнаю, тем больше она мне нравится. Я знаю её две недели, а кажется, знаком давно. Может я влюбился? А почему нет? Мне нравится в ней всё – умная, добрая, внимательная и очень простая. Ты, идиот, размечтался. Тебе дали понять, что не встретился ей её мужчина. Посмотреть бы мне на второго идиота, которого она так любит, – вздохнул Андрей. – Мне с Вероникой и её поведением как-то нужно разобраться. Эта не даст покоя ни себе, ни мне, ни Ирине, начни я с ней встречаться. Как я умудрился так глупо вляпаться? Вцепилась как клещ, и ничего не хочет слушать».

Андрей улетел в ночь со вторника на среду. Утро четверга для Ирины началось ни с обхода, а со сменой положения из «лёжа» на «сидя». Доктора с обходом она ждала в сидячем положении и без корсета, о чём сразу сообщила сестре. Ближе к вечеру позвонила Лена Зимина.

– Ира, ты куда пропала. Я тебе два дня названиваю, – говорила она недовольно. – Хотела уже сестре твоей звонить.

– Лен, не сердись. Телефон я отключала на два дня, было не до разговоров. Я сейчас в Берлине, в клинике Шарите. Два дня назад мне сделали операцию, обещают, что домой вернусь на своих ногах. Не волнуйся. Будем считать, что самое неприятное позади.

– Ты можешь мне сказать, что произошло без намёков? – взволновано просила Лена.

– Обычное ДТП. Была травма позвоночника. Две недели я пролежала дома, после консультации докторов прилетела сюда.

– Почему ты мне сразу не позвонила?

– Не сердись. Виновный лечение оплатил, сюда доставил. Чем ты мне могла помочь за тысячи километров? Я позвонила бы, но позже, когда дождалась каких-то сдвигов. Зачем вешать свои проблемы на подруг, заранее зная, что расстроишь их морально.

– Я прилечу в выходной и не надо со мной спорить.

– Буду рада тебя видеть.

Елена прилетела в субботу рано утром, взяв билет обратно на воскресенье. После завтрака и всех процедур, Ирине разрешили прогуляться на коляске. Вызвали такси для колясочников и поехали туда, где можно поесть и одновременно устроить себе небольшую экскурсию. Говорили по очереди обо всём, что произошло с ними за два года. Погуляли, пообедали в ресторане, устроили поход в кондитерскую, а ближе к вечеру, возвращаясь в клинику, устроили Лену в отель.

– Завтра я зайду к тебе на пару часов, а потом поеду в аэропорт и через два часа буду в Лондоне. Тебе что подать из холодильника? Выглядишь ты неважно. Зря мы устроили столь длительную прогулку. Сладости положу в ящик, тебе так будет удобнее.