Жар твоего тела

3. Лев

От автора:

Дорогие читатели!

Возможно, герой полюбится вам не с первого взгляда, но, поверьте, он достоин любви как никто иной. Дайте ему шанс, и вы не пожалеете!

Ночью мне опять приснился этот мерзкий кошмар. Опять ко мне тянулось множество грязных рук, жаждущих коснуться моего тела. Я вздрогнул от гадкого брезгливого ощущения и проснулся.

Как и всегда после этого сна, дыхание было прерывистым, на коже выступил пот. Нужно сходить в душ, прежде чем приступить к ежеутренним процедурам.

Отец Феодор называл эти кошмары моими внутренними демонами. Это они тянут ко мне зловонные руки, желая затянуть в омут отчаяния. Они хотят, чтобы я сорвался. Но, благодаря многолетним тренировкам, мой внутренний контроль выдерживает очередное испытание.

«Никогда не ослабляй контроль. Ни на секунду!» – всплывают в голове слова отца Феодора. Не знаю, верю ли я в Бога, этот вопрос всегда оставался для меня сложным, учитывая обстоятельства моей жизни. Но я совершенно точно верю в одного священника, давшего мне шанс на настоящую жизнь. По крайней мере, на её подобие.

Наверное, я никогда не забуду тот день, когда стал таким. Чудовищем. Монстром. Так называл меня отец. И возможно, он был прав. Но именно этот человек породил монстра внутри меня.

Шёл тысяча девятьсот девяностый год. Мы жили в небольшом посёлке. Мне было чуть меньше пяти. Старшие брат и сестра ходили каждый день в школу. Поэтому они и не знали, что тогда произошло.

Отец опять потерял работу и напился. Даже не знаю, где он брал деньги. Ведь в нашей многодетной семье даже холодильник никогда не был полон.

У матери был выходной, и она работала в огороде. А я обретался где-то рядом, в поле её зрения.

Услышав через открытое окно звук бьющейся посуды и пьяную ругань, мать поспешила в дом.

Я немного приотстал и когда показался в дверном проёме, они уже вовсю ругались. Ваза с белыми розами, которые мама выращивала в своём палисаднике, валялась на полу. Как и букет, который мы с такой тщательностью вместе срезали утром.

Я смотрел на розы, поэтому не заметил, в какой момент отец схватил тяжёлую чугунную сковороду и ударил её наотмашь. Изо всех сил.

Она даже не вскрикнула. Ещё и ударившись головой об угол стола, молча упала. Как раз на рассыпанные по полу розы.

Отец бросил сковородку в раковину и открыл кран. Струя воды смыла кровь, и он поставил орудие убийства в духовку, туда, где она и должна была лежать.

А сам ушёл спать.

Я молча стоял и смотрел, как мама лежит, раскинувшись среди белых роз. Казалось, она спала. Я подумал, что нужно подойти и разбудить её. Потому что одному мне было страшно.

Я сделал несколько неуверенных шагов к ней и заметил, что вокруг маминой головы растекается что-то красное, окрашивая цветы.

Я сел рядом и начал толкать маму, чтобы она проснулась. Но она спала слишком крепко. Её голова моталась из стороны в сторону, вырисовывая на полу какие-то жуткие узоры.

Я прижался к ней, обнимая и плача.

А проснулся от жуткого ощущения липкого холода. Я был весь в крови. Как и розы, которые сменили цвет с белого на красный…

Брр! Пришлось встряхнуться, прогоняя эти чудовищные воспоминания. Они подбирались каждый раз неожиданно, заставая врасплох, не позволяя забыть…

Я вошёл внутрь белоснежной ванны. Не терплю никаких пятен, даже задуманных дизайнерами для оживления интерьера. Белый – цвет чистоты, он позволяет мне сохранять контроль.

Принял душ, вытерся белоснежным полотенцем. Им же тщательно вытер насухо душевую кабину, чтобы не оставалось пятнышек высохшей воды, и лишь после этого бросил полотенце в стирку. Запустил машину. Не терплю грязного белья, стираю всё сразу.

Надел мягкую футболку и удобные спортивные штаны. Понимал, что, медленно одеваясь, лишь оттягиваю неприятную процедуру. Но знал, что она необходима для сохранения контроля. Поэтому спустился в подвал, где устроил свою тайную комнату.

Уверен, тайны есть и у любого нормального человека. Правда, для того чтобы их скрывать, большинству не требуется целая комната. В моём доме не бывало гостей, кроме вынужденных, когда нужно было что-то починить или установить. Но всё равно я перестраховывался и закрывал комнату кодовым замком.

Я ввёл пароль из четырёх символов и открыл дверь. На несколько секунд замер на пороге.

В этой комнате, напротив, было множество «пятен» – чёрные коробки аудио и визуальной аппаратуры, серебристая металлическая палка, красное покрывало на софе и красная же электрогитара.

Это была моя комната боли. Комната, где я ежедневно побеждал своих внутренних демонов.

Я двинулся внутрь, пересекая невидимую глазу границу. Тут же сработал датчик движения, и загорелись настроенные на режим мигания люминесцентные лампы. Они вспыхивали на одну секунду и на одну же секунду гасли. Это был наиболее раздражающий режим для моих глаз. В детстве я бы немедленно зажмурился и начал поскуливать. Но годы ежедневных тренировок позволяли сейчас выдерживать ровно десять минут мучений.

Сдерживая рефлекторное желание прикрыть глаза, я направился к софе. Покрывало было кроваво-красным. И каждый раз, когда я садился на него, меня охватывала оторопь. Я испытывал ужас, вновь вспоминая, как просыпаюсь рядом с мёртвой матерью. Мои руки и одежда испачканы в крови, которую невозможно оттереть.

Сделав над собой титаническое усилие, опустился на покрывало. Дал себе несколько секунд, чтобы погасить зарождавшуюся внутри панику, и поднял с пола короткую металлическую палку, похожую на кусок трубы.

Это была самая неприятная из моих «процедур».

Я закатал правую штанину, потому что сегодня был черёд правой ноги. Взял палку руками за оба конца и приложил холодный металл к основанию колена. И, сильно надавив, повёл вниз, к лодыжке. Было неприятно, больно и страшно. Но это была очередная победа над демонами.

Включилась поставленная на таймер стереосистема. Это означало, что прошло уже четыре минуты от начала экзекуции. Ещё шесть, и я буду свободен до завтрашнего утра.

Музыка была мерзкой и громкой. Эту хаотичную какофонию звуков исполняла какая-то панк-группа, на которую я случайно наткнулся в Сети несколько лет назад. И тут же решил, что их музыка идеально мне подходит. Много гортанных выкриков, громкий бас, ударные – олицетворение ещё одного из моих демонов.

Мигал свет, кричали панки, холодный металл вжимался в мою кожу. Я изо всех сил сдерживал себя, мечтая лишь о том, чтобы всё это поскорее закончилось.

Наконец музыка стихла, и свет погас, осталась лишь тусклая светодиодная подсветка двери.

Я положил палку на софу и опустил штанину. Направился к двери. Сейчас для меня это был выход из ада.

Отлично, ещё одна победа над собой. Я смог. А следовательно, заслужил ещё один день жизни.

На подкашивающихся от перенапряжения ногах я поднялся по лестнице на первый этаж. Здесь был приятный для босых ног деревянный пол, в отличие от колючего бетона моей тайной комнаты.

Я снова принял душ, вытер кабинку и вместе с полотенцем поставил стираться одежду.

Надел чистую футболку и штаны.

Теперь завтрак и за работу.

4. Надежда

Я поздоровалась и села на заднее сиденье, уложив рядом с собой кейс. Машина тронулась. В окно я заметила, как Эмма, проводив меня взглядом, вернулась в здание.

Водитель молчал, маршрут он знал и лишними разговорами надоедать мне не собирался. Что ж, тем лучше.

Я задумчиво провела пальцами по кейсу. Мне не нравилась эта ситуация. Зато понравился специалист, которого нашли Грушевские. Я вспомнила внимательно смотревшие прямо в камеру карие глаза. Ах, какой красавчик!