На перекрёстке трех миров. Книга 1. Хранительница

– Так что я сижу? Собираться, наверное, с детьми нужно? Но если честно, не хочется никуда идти. Хорошо здесь.

– Вот и не торопись. С отрядом уйдёте. Может, и мы с вами пойдём. Люся слезами просит поехать дочь навестить. Уважить нужно супругу свою.

Я облегченно вздохнула. Во-первых, ещё здесь побудем, во-вторых – не хочется расставаться с земляком. Он, как будто связующее звено между мной и домом и моими воспоминаниями о родине.

* * *

На следующий день мы с Люсей пошли в лес добывать краску. Переходили от растения к растению, от дерева к дереву, внимательно осматривая и растирая в руках листочки. Обнаружилась желтая, красная и фиолетовая краска. Я потерла руками. Это ж сколько я красивого сделать смогу. Не сидеть ведь сложа руки. Неизвестно, сколько здесь пробуду. Хоть что-то хорошее после себя оставить.

Мы вернулись домой. А тут местные, узнав о моем занятии, потянулись за помощью. Так и прошел мой день: осматривала, шила и красила.

Рубашка получилась знатная, Марк с восторгом надел её, заулыбался, а потом подбежал, обхватил двумя руками и прижался ко мне. Я погладила его по голове. Вот и хорошо. Так приятно стало на душе.

Вечером, когда в очередной раз все собрались у костра, я спросила.

– А кто такие Дикие? И почему у них такой вид?

Чуть помолчав, рассказ начал чернявый начальник:

– Как раз, когда погибла Хранительница, начало что-то происходить с Силой. Спонтанные порталы стали образовываться в самых разных местах. И начали к нам лезть все, кому не лень. А эти, вообще нашли себе лазейку и целыми отрядами пролазят. У себя им тесно стало, вот и хотят нас завоевать. Хотели здесь жить припеваючи, ничего не делая. Живут грабежами. Потому и угоняют женщин и детей, что сами не могут размножаться. Женщин пользуют, детей под себя воспитывают.

Я передёрнулась. Мерзость какая.

Игнат кивнул головой, подтверждая рассказ:

– Была одна девушка, которая смогла вернуться. Истерзанная вся – Игнат замолчал – Повесилась. Не смогла жить дальше.

Повисла гнетущая тишина.

– Тяжелые времена настали для нас. Раньше Хранительница все контролировала. Мы все молимся, чтобы вернулась сила её – продолжил Игнат.

Я заинтересованно повернулась к нему:

– А что случилось с её силой?

Чернявый посмотрел на меня.

– Чтобы хозяйничать здесь и вести все дела, Хранительница оставила здесь свою дочь. Плоть от плоти, как говорится. И дала ей часть своей силы. Род продолжался, и сила переходила от матери к дочери. Так и было много веков подряд. Но несколько десятков лет назад всё изменилось.

За все время существования миров, много нечисти скопилось во всей вселенной, они пробирались в миры и наносили невосполнимый вред. И решено было устроить неформальную встречу правителей разных миров, для объединения против борьбы с этой нечистью.

Решено было организовать встречу в одном их миров. В каком – никто не знал, информация не разглашалась.

И одним их условий приезда на встречу – без армии и оружия. С одной стороны, это правильно. Если все с воинами приедут – какой разговор может быть? Да и не нужное внимание врагов привлечёт. Все-таки очень удобная возможность одним махом прикончить правителей и захватить их миры. Так что, чтобы больше доверия было, поехали с семьями.

В общем, последняя из рода со своей семьёй, мужем и крохотной дочерью, отправилась на встречу. С собой никого не взяли, только няню для дочери. Время и место отбытия никто не знал. Сначала приходили сведения, что всё хорошо. Много семей, много детей. Детвора перезнакомилась между собой, носились целыми днями вместе. Взрослые поощряли. Для будущего, говорят, хорошо. Может и по-родственному наши миры соединятся. А потом наступило тревожное затишье – он надолго замолчал.

Никто не посмел нарушить эту тишину. Все смотрели в землю, нахмурив брови.

Наконец он заговорил:

– Сгинула последняя из рода со своей семьёй. Деревья их жизней погибли. Сама Хранительница закрыла все порталы, чтобы угрозы для нашего мира не было. И никаких известий с других миров.

Он опять замолчал.

– Одна надежда, что дочка осталась жива. Только её маленькое деревце осталось после гибели наследницы. Пока Дерево растет и крепнет, а у ваарцев теплится последняя надежда, что когда-нибудь маленькая наследница вернётся в свой родной дом и наведет здесь порядок.

Мне стало так их жалко. Целую семью извели, сволочи. А как там, в другом мире маленький ребёнок? Её прямо совсем жалко стало. Так, а при чем здесь сила-то?

– А Сила как же? – не удержалась я от вопроса.

– Если бы наследница погибла здесь, сила сама вернулась бы к Хранительнице. А они погибли за пределами нашего мира. Если её дочь жива, остаётся только надеяться, что силу приняла её дочь. Только пользоваться ей пока не сможет.

– А как вы узнаете, что она вернулась?

Игнат заворочался:

– Что уж ты, Рита. Неужто Хранительница дочь свою не узнает. Глупости прямо говоришь.

Да, действительно, какое мне дело до их начальства. У меня своих забот вон полный рот. Добраться до столицы, там и домой, думала я. Наверное.

* * *

На следующий день вернулась вторая часть отряда. Стало шумно и тесно. Лязгало оружие, ребята шумно приветствовали друг друга, переговариваясь.

Я смотрела на них. Все равны как на подбор. С ними дядька Черномор. Это Чернявый значит. Нужно хоть спросить, как его зовут. А то Чернявый, да Чернявый.

Альку бы сюда. Все слюной изошлись бы.

Кстати, мне интересно, почему оружие разное? Позже узнаю. Здесь столько нового для меня – пока есть возможность нужно обо всем расспросить. Кстати, если отряд воссоединился, значит скоро в путь. Нужно свою сумку проинспектировать, а то расслабилась на казённых харчах. Вот этим и займусь – тряхнула я головой.

Сумка лежала в углу. Вытряхнув её содержимое, начала перебирать. Маникюрный набор, влажные салфетки ещё остались. Мыло в мыльнице. Женские штучки для интересных дней, полотенце. Кстати, зубная паста заканчивается, нужно у Люси спросить, чем они пользуются. Это что такое? Я развернула небольшой сверток и в недоумении уставилась на него. Купальник, причем откровенный. Красивый гарнитур цвета морской волны, на бюсте блестками рисунок в виде летящей чайки. Алька, зараза. Когда успела сунуть? Отдохни, говорит, на полную катушку. Забудь о всех проблемах, флиртуй и отвечай на ухаживания. Я, так понимаю, купальник должен этому поспособствовать.

Я грустно улыбнулась. Почему-то у нас у троих не складывалась личная жизнь. Вроде и не дети уже, пора семьями обзаводиться. Ромка с головой окунался в отношения, в радостном предвкушении – вот это точно моя половинка. Через месяц-другой он становился мрачным, и мы понимали, опять мимо. Понять, что же ему нужно, было невозможно. Мы и не пытались. Взрослый человек, уж разберется как-нибудь. Сначала он таскал своих подруг для знакомства с нами, но позже я попросила прекратить данную практику. Их было столько, что голова кругом шла, а имена уже не запоминались. Вот когда найдешь одну единственную, милости прошу. Он угрюмо отмахивался и пытливо смотрел на нас с Алькой.

Я гневно грозила ему кулаком. Даже и не думай. Для меня ты как брат, ближе и роднее вас с Алькой у меня никого нет. Дружба заканчивается ровно тогда, когда начинается секс. Я чистую дружбу, проверенную годами, на кратковременный секс, не меняю. Даже на долговременный.

Алька с осторожностью вступала в отношения, внимательно присматриваясь к потенциальному партнёру. Желающих на такую красоту было много, с деньгами и без них, с властью и без неё, женатые и холостые. Предложения поступали и о замужестве и просто о денежном содержании.

Как говорила Алька:

– Нужно перелопатить кучу навоза, чтобы найти один жемчуг.

Время шло, жемчуг всё не находился. Сколько раз она плакала на моём плече, всхлипывая и размазывая слезы по лицу:

– Козлы! Какие козлы! – стонала она от разочарования. Я молча кивала, прижимая её голову к себе, поглаживая пепельную гриву волос.

Я вообще не хотела вступать в долговременные отношения. Меня они тяготили. С годами, не находя своего единственного, наступало разочарование. Правильно Кирилл сказал, равнодушная дрянь. Я усмехнулась. Претендентов тоже хватало, и я отвечала на ухаживания. Но душе хотелось чего-то бо?льшего. Чего-то яркого как вспышка на ночном небе. Чтобы смотреть и не насмотреться. Чтобы в душе всё пело и волновалось. И просто знать, что тебя любят. И любят такой, какая я есть, а не пытаться переделывать и переламывать под себя.