На перекрёстке трех миров. Книга 1. Хранительница

Вышли мои заспанные животные. Мелкий широко открывал рот, предъявляя народу свои острые зубы. Хил сонно моргал, отыскивая меня взглядом. Заметив меня, двинулся в мою сторону. Мелкий потрусил за ним.

– Что пришли? Стыдно стало, да? Я волновалась, искать ходила с детьми.

Я шила и обиженно разговаривала с ними:

– Это ты, Мелкий, воду мутишь. Думаешь, взрослый стал? – заглядывая в его глаза. Он чуть прикрыл глаза, склонив голову набок.

– Морда ты наглючая.

Я повернула голову к Хилому:

– А ты наверно за ним попёрся, да? – он опустил голову вниз.

Я погладила его по голове:

– Да не сержусь я на тебя. Ты очень умное животное. За ним пошёл, чтобы беды не случилась, да?

Он поднял морду, преданно заглядывая в глаза и лизнул в щёку.

Я кивнула:

– Ну, так я и думала. Ты в следующий раз хватай его и тащи домой. Вот только как его схватишь теперь, теленка этого? – окидывая взглядом Мелкого. Он растет как на дрожжах. Теперь он доходил мне до бедра. Еды теперь хватает, вот и набирает своё.

Я подняла голову. В полной тишине на меня смотрели десятки глаз. Я спокойно обвела всех взглядом. Объяснений даже не ждите. Все вопросы к Петровичу. И отвернулась.

Петрович объяснял, махая руками. До меня доносились только обрывки его фраз.

Вот и хорошо. Молодец земляк, освободил меня от этой обязанности. А то мне ещё в столице сто раз рассказывать.

Рубашка была практически готова, осталось только завтра петли сделать для пуговиц.

Уже стемнело, вокруг костра расселся народ.

Игнат опять обсуждал что-то со столичными. Они склонились над картой. Подойти, посмотреть что ли? Мне же интересно. Я тихонько встала и подошла, пытаясь заглянуть через плечи. Заглянешь туда, как же. Шкафы такие, что не обойти, не перепрыгнуть. Тут обернулся чернявый и заметил меня. Я смело встретила его взгляд, ну пошлёт, так пошлёт. Он чуть отодвинулся в сторону, освобождая мне место. Я протиснулась и замерла в восхищении.

На столе был живой рисунок, который шевелился и двигался. Видны были все рельефы, леса и пригорки. Вот озеро – его зеркальная поверхность едва плескалась, как от дуновения ветра. Я замерла в восхищении. И так захотелось потрогать – протянула руку и опустила прямо в озеро, а когда поднесла ее к лицу, то увидела, что она мокрая. Чудо – не иначе. Улыбнувшись, посмотрела на окружающих и с любопытством стала рассматривать план. Так, а где тут озеро наше? Вот, наверное, другого поблизости не видно. Это селение. На рисунке были разбросаны множество селений. Почему, интересно, по краям карты она чёрная? Спросить нужно будет. Я начала прислушиваться к обсуждению. Говорили о Диких. Оказывается, к нам в селение пришла только часть отряда. Другая пошла окружным путём, в поисках Диких. Когда отряд объединится, они пустятся в обратный путь.

– Рита, попробуй определить, куда тебя выбросило – Игнат пробрался ко мне.

– Давай вместе, Игнат – я водила пальцем по карте – Это наше озеро, так? Это, я так понимаю, селение, откуда дети. Правильно?

Он кивнул головой.

– Это мы с детьми такой крюк от страха сделали? – я покачала головой – Покажи мне теперь, где я Хила спасла?

Он показал совершенно в другую сторону. Не фига ж себе. Это я тут петляла, что ли?

– Точно не знаю, Игнат. Но это первое селение, встретившееся на моём пути. Значит, где-то неподалёку. Подожди. Лес же был с гладкими стволами. Ты сказал это лес последнего пути. Там на поляне я и очнулась.

Мы посмотрели на карту. Игнат с Чернявым переглянулись. Ну что опять не слава богу?

Начальник задумчиво опустил голову, нахмурив брови.

Никто не собирался ничего объяснять.

* * *

Еда была готова. Игнат радостно потёр руками, оглядывая мужиков:

– А не хлопнуть ли нам винца, для поднятия…

– Кольца – ляпнула я, не подумавши. Игнат укоризненно покачал головой. Я опустила глаза, улыбнувшись. Точно по башке получу, пора уже в моём возрасте посерьёзнее быть.

Мы с детьми сели с краю. Лина подлезла мне под левую руку, обняв руками. Она подняла своё лицо, заглядывая в глаза:

– Спасибо, Рита.

Понравился, стало быть, мой подарок. Я поцеловала её в лобик. Марк сел справа, прижавшись к моему боку. Я приобняла его правой рукой. Так мы и сидели, смотря на костёр. Хорошо-то как.

Притащили небольшой бочонок с вином. Налили и мне небольшую кружку. Я пригубила прохладный напиток и зажмурила глаза. Необычайный букет разных вкусов распространились во рту, я перекатывала вино, пытаясь описать ощущения. Вот сладкий вкус перекликался со слегка горьковатым, нежный – с тонким ароматом мяты. Запахи, перемешиваясь, образовали тонкий еле сладкий аромат сотен фруктов и трав. Я сглотнула. Вкуснотища. Осталось приятное послевкусие.

У нас дома, наверное, на вес золота продавали бы такое вино.

Я открыла глаза. По телу разливалась приятная слабость, все мысли растворялись в ночной темноте. Не хотелось ни думать, ни шевелиться.

Постепенно костёр догорал, разговоры потихоньку стихали и народ начал расходиться. Я уложила детей спать. Сама с животными отошла подальше от посторонних глаз, села под дерево, достала коробок спичек и сигареты, закурила и закрыла глаза. С наслаждением затянувшись, вдохнула, наполняя легкие горьковатым дымом. Так и сидела в тишине, наслаждаясь одиночеством и ночью. Когда открыла глаза, чуть не заорала. На меня смотрели пять пар глаз. Среди них глаза Чернявого и Петровича. Я судорожно переводила взгляд от одного к другому: «Что опять случилось?

Петрович хлопнул Чернявого по плечу:

– Всё нормально. Курит она.

– Курю, кому какое дело?

Петрович сел на землю рядом со мной, вытянув ноги:

– Прибежал патрульный. Орёт, девка там ваша дымится. Мы и подорвались. Здесь такое безобразие не принято, вот и всполошились – смеясь, сказал он.

Чернявый, окинув меня взглядом, отдал короткий приказ, и они ушли.

– Дай и мне сигарку, что ли, раньше-то баловался.

Так и сидели мы с Петровичем, вдвоем дымились в тишине.

– Что там с родственниками детей, Петрович? Узнал, где живут?

Он угукнул, пошевелившись на месте:

– Узнал. Это не в моём краю. Там свой староста. Идти по направлению столицы нужно.