На перекрёстке трех миров. Книга 1. Хранительница

Рядом стоял Чернявый, держа меня в крепких объятиях, хмуро смотря на меня. Его глаза были прищурены, а между бровей пролегла глубокая складка. Рот гневно сжат, а шрам слегка приподнимал один его уголок.

Господи, да что опять случилась? С детьми что-то? Я пыталась найти ответ на его лице. Скажи же хоть что-нибудь, зараза.

Тут с берега раздался длительный свист. Я повернула голову. Там стояли четверо столичных и смотрели на нас.

В это время к ним, прихрамывая и запыхавшись, подбежал Игнат. Он, тяжело дыша, согнулся, опершись ладонями о колени. Поднял голову и спросил:

– Жива?

Я недоумённо повела плечами, широко открыв глаза. А я что, мертвая должна быть? Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?

Игнат громко засмеялся:

– Дозорный прибежал вот с такими глазами – говорил он, показывая глаза на пол лица.

– Орёт – девка ваша утопла. Вот и рванули тебя спасать – он плюхнулся на землю, качая головой.

– Я ж, когда тебя увидел, и сам испугался. Лежишь как покойница на воде, а вокруг волосы плавают. Ты чё ночью поперлась плавать?

– Да что ж такое-то?! Нигде покоя нет – я начала злиться – А когда, Игнат? Днем здесь толпы. То дети, то столичные, то местные – мой голос набирал обороты, переходя на крик – Мне одной и места нет побыть! Я в этом платье и хожу и купаюсь – кричала я, переводя взгляд на себя, указывая на своё платье.

И замерла. Я мысленно застонала. Твою ж мать! Я в купальнике, причем очень откровенном. Алька, я убью тебя! Меня прикрывали только мокрые волосы. Медленно окинула взглядом ребят, стоящих на берегу. Они смотрели на меня, не отрывая взгляда. Затем подняла глаза на Чернявого. Его лицо расслабилось. Взгляд то опускался вниз, изучая моё тело, то возвращался на лицо.

Мы стояли и смотрели в глаза друг другу, не моргая. При других обстоятельствах, я, возможно, почувствовала бы влечение к этому привлекательному мужчине. Сейчас же только глухое раздражение клокотало во мне.

Я выскользнула из его объятий. И как мне на берег выходить? А я их не звала. И плавной походкой вышла на берег, грациозно наклонилась, взяла платье и надела его. Обернулась к ребятам. Двое стояли с открытыми ртами, остальные прятали взгляд в земле, отворачивая головы. Чернявый медленно вышел из воды, не отрывая взгляда от меня. Затем медленно перевёл взгляд на ребят, махнул и пошёл в сторону селения. Петрович, сидя на земле, проводил их взглядом. Я села рядом с ним.

– Бедовая ты девка – сказал он, качая головой – Но красивая – подняв указательный палец.

Он подвинулся ко мне и шепотом спросил:

– Это что ж, сейчас купальники такие дома? – он зажмурился – В моё время вот такие труселя были – сказал он, показывая на бедро.

Я двинула его локтём. Напряжение потихоньку отпускало. Я легла на спину, смотря на небо.

– Мне нужно иногда быть одной. Я одиночка. Дома закрылся в квартире, и ходи себе хочешь в трусах, хочешь без них. Здесь новая обстановка, народу тьма и много новой информации для переваривания. Моя налаженная монотонная жизнь полетела в тар-та-ра-ра-ры. Иногда кажется, что голова от мыслей «лопнет».

Игнат кивал головой.

– Мне в следующий раз говори, если что. А то начальник погибнет молодым от разрыва сердца, тебя спасая.

Он слегка потряс меня за плечо:

– Слышь, ты присмотрись к нему – мужик-то перспективный и нравишься ты ему, вроде.

Я посмотрела на Петровича:

– Ты считаешь, что сейчас самое время? Вдруг всё закрутится, а меня обратно домой вернут. Нет, Петрович – я покачала головой – Это, если б я салага совсем была, окунулась бы с головой в отношения ни о чем не жалея. Погожу пока что.

Мы зашли в селение, никого не встретив. Я усмехнулась. Зато как я на минуту выхожу по своим делам, целая толпа собирается.

В комнате, переодевшись в сорочку, закрыла дверь и легла спать. Звери ещё не вернулись. Охранники, блин. Меня чуть не утопили в расцвете лет, а им хоть бы хны.

На следующий день объявлено, что выдвигаемся через день. Люся, узнав, что тоже едет в столицу радостно порхала во дворе с улыбкой на лице. Получив от Игната строгий выговор по поводу нашей одежды, она принесла целую кучу на выбор. Я с Линой выбирала платья, что-то подшить, что-то распороть и сшить на детей.

Участники ночного события украдкой бросали на меня взгляды, чистя своё оружие. Марк уже крутился между ними, с удовольствием помогая столичным.

Выловив Игната, я задала волновавший меня вопрос:

– А мы пешком пойдем? Странно просто. Столичный отряд пешим ходом по стране болтается.

Игнат ухмыльнулся:

– Не, Рита. Имеется у них транспорт. Перед отъездом увидишь. Мы только на другом поедем. У них транспорт боевой – потирая руки, хитро смотря на меня. Я недоумённо смотрела на него, чего это он радуется? Мою реакцию хочет посмотреть? Заинтриговааал.

Мне же нужно один вопрос выяснить. Я двинулась в сторону ребят.

* * *

Я сидел под деревом и размышлял.

Ну и зачем Мельсин меня сюда послал? Здесь и простой отряд справился бы. Дело обычное – приструнить Диких. Отряд из лучших выслали из столицы. А если там что-то случится? Нам не успеть. Я нахмурил брови, припоминая обстоятельства.

Накануне вечером, над столицей разразилась настоящая буря. Она бешеным вихрем пронеслась по улицам столицы, подхватывая все, что встречала на своём пути и, выкорчевывая то, что считала легкой добычей. За бурей начался проливной дождь. Он стучал по крышам непрерывным стуком, просачиваясь в мельчайшие зазоры. Вода грязным бурным потоком проносилась по улицам, смывая следы бури. К утру всё стихло. Утром встревоженные жители осторожно выходили на улицу, оглядываясь и оценивая ущерб. Многие крестились, призывая Хранительницу сохранить от бед. Некоторые шепотом предполагали, что скоро наш мир погибнет, Силы не хватает, чтобы поддерживать баланс. Тут в небе раздался громовой раскат, и сверкнула мощная молния, заставившая народ в испуге прижать детей к себе. И на небе разлилась многоцветная радуга. Она сверкала перламутром и приковывала взгляд. Цвета мерцали, меняясь друг с другом местами и вновь вставая на место. От радуги расходились золотистые лучи и эти лучи рассыпа?лись о землю золотистым сиянием.

Народ в восхищении замер, открыв рты. И эта разноцветная радуга вселяла маленькую надежду о грядущих переменах к лучшему.

В спешном порядке Мельсин вызвал меня и сообщил о необходимости отправиться в путь. О его цели он тоже ничего путного сказать не смог. «Так нужно», сказал он.

А я с недоумением рассматривал его. Никогда не видел его в таком нервном состоянии. Он мерил кабинет широкими для его невысокого тела шагами. Туда-сюда, туда-сюда. Иногда он останавливался возле стола, перебирая свитки трясущимися руками. Наконец, он остановился возле окна, сложив руки за спиной, глубоко вздохнул и выдал:

– Реммир. Есть предположение, что наследница должна вернуться.

Ого, вот это новость.

– Точное место и время нам не известно. Указано только направление. Поэтому, чтобы не будоражить народ, информация не будет распространена. Твой отряд едет наводить порядки и точка. А сам осмотрись. Всех переброшенных сюда во дворец. Здесь будем разбираться. Ну и, если проблемы есть, отмечай сразу, что несколько раз кататься – он устало подошёл к креслу, сел на него и откинулся на спинку.

– Скорей бы уже все случилось – он устало потер лицо ладонями.

Поднял голову и посмотрел на меня:

– Могу не дожить до столь знаменательной даты. Мой преемник ещё так молод, ему учиться лет пятьдесят. Опыта у него нет. Да и мне хотелось бы встретить юную наследницу. Ведь столько лет ожидания.

В общем, на следующий день я со своим отрядом двинулся в путь. Вроде всё как обычно. Одна переброшенка есть, только навряд ли она наследница.

Наследница должна быть степенной, разумной и строгой. Всё-таки управление целым миром на её плечи ложится. И Сила начнёт пробуждаться. А эта шебутная какая-то. Я вспомнил первую встречу и усмехнулся. С опухшим лицом и одним глазом, смотрящим на нас. И животные опять же настораживают. Но если учесть, что эта ненормальная спасла их, то можно считать это элементарной благодарностью. И профессия у неё – с животными работать. Как она ловко управилась тогда в амбаре.

Я хмыкнул. И в глаза не боится смотреть. Мужики иногда немеют, а эта поднимет голову и смотрит спокойно.