Кабан

Кабан
Лина Филимонова

– Женись на мне, – говорю я, стараясь подавить предательскую дрожь в голосе.Он безумно влюблен в меня с детства. Был. Он три раза делал мне предложение руки и сердца. Но я его послала.И он нашел другую.А я… Я беременна от него. И хочу, чтобы у ребенка был отец.– Жениться? – усмехается он. – Ты издеваешься?

Лина Филимонова

Кабан

Глава 1

Маруся

У меня пятый размер груди. Это все, что вам нужно обо мне знать. Остальное не имеет значения. Никто не замечает цвета моих глаз, оттенка моих волос, стройности моих ног. И – моего внутреннего мира.

Я сейчас, естественно, говорю о мужчинах.

А они обо мне говорят так: ну эта, с сиськами. Или просто: ну эта – и рисуют воображаемые футбольные мячи на груди. Буфера, дойки, дыньки, шары, подушки безопасности – это все о них. “Сначала входят твои сиськи, потом ты сама”, – такое мне тоже не раз говорили.

А сейчас я слышу слова, произнесенные с мерзкой сальной ухмылкой:

– У тебя такие большие… глаза.

– А у тебя такой маленький, – парирую я.

– Че? – дергается похотливый орангутанг, подваливший ко мне на улице и откровенно уставившийся в вырез моей футболки. – Откуда инфа?

– Определила по расстоянию от большого пальца до указательного, – на ходу бросаю я.

И иду дальше. А он зависает, разглядывая свою ладонь. Сомневается. Значит, есть основания. Да пофиг. Я забыла о нем в ту же секунду. Даже не злилась. Я сегодня добрая.

Я освободилась пораньше и иду в кино на романтическую комедию с Дженифер Лопес. Это моя тайная порочная страсть – ванильные фильмы о любви. Я брутальная девчонка. Гоняю на мотоцикле, ношу кожаные штаны, мартинсы и татухи. Но иногда так люблю утонуть в розовом сиропе придуманной сказки… Просто, чтобы отвлечься и перезагрузиться.

* * *

Я не понимаю, почему не могу расслабиться и кайфовать от истории, где моя любимая актриса брутально дает всем люлей, а в перерывах женственно носит потрясающие платьишки. Мне как будто что-то мешает. Что-то свербит затылок.

Я оборачиваюсь. И замираю, чувствуя, что сердце остановилось. Облилось кровью. И снова забилось – зло, резко и импульсивно.

Слева от меня, на пять рядов сзади, сидит мой бывший. С расфуфыренной блондинкой, которую я знаю. Это Амалия, его коллега по работе. Значит, они… Значит, он…

Мы с Никитой были вместе два года. А четыре месяца назад он бросил меня, заявив, что у нас нет ничего общего. А с ней, видимо, есть. И, наверное, началось все это еще когда мы были вместе…

Но мне плевать. Серьезно. Я выбросила его из головы и из сердца. И забыла. Меня не волнует, что он с Амалией.

Но то, что он пришел с ней на романтическую комедию…. Это больно и обидно! Это бесит невероятно.

Я два года звала его на такие фильмы. Мне так хотелось смотреть красивую сказку, положив голову ему на плечо… Но он всегда отказывался. Говорил, что его тошнит от ванили и розовых соплей. И что он не выдержит и пяти минут.

Я хотела! А он мне отказал. А теперь смотрит на мою любимую Дженифер Лопес со своей бледной молью… Козел! Испортил мне день. И впечатление от фильма. И самооценку. И вообще – все!

Я вылетаю из кинозала. Бреду по улице, не разбирая дороги. Слезы? Нет, это не слезы. Это просто аллергия на мудаков.

* * *

А на следующий день Никита появляется в моем тату-салоне.

– Привет.

Я едва не роняю инструменты, которые готовлю к стерилизации.

– Видел тебя вчера.

– И? Чего пришел?

Видимо, мучает чувство вины. За предательство.

– Поговорить, – выдает Никита.

– Чего надо? – не могу сдержаться я.

– Слушай, я же тебе не грублю. Мы же с тобой остались друзьями…

– В жопу таких друзей. У меня есть друзья. Ты не в их числе.

– Вот всегда ты такая! – начинает закипать он. – Почему нельзя нормально поговорить?

– О чем нам говорить?

– Ну… как у тебя дела?

Ох ты, блин! Дела его мои интересуют. Четыре месяца не вспоминал, даже не позвонил ни разу, а теперь хочет знать о делах. Я не буду тебе помогать избавляться от чувства вины!

– Офигенно, отвечаю я. – Поговорили? Вали.

– Сиськи, – внезапно произносит Никита.

– Что?!

– Это единственное, что в тебе есть хорошего.

Я швыряю в него тяжелый альбом с эскизами. А могла бы и ножницы кинуть. И попасть. В глаз! У меня брат ножи с топорами метает, и меня кое-чему научил.

– Истеричка! – вопит Никита.

– Импотент! – вырывается у меня.

– Я импотент? А это не ты всегда стонала подо мной и просила ещё?

– Я имитировала! – ору я.