В шаге от восхода

Мысли пронеслись в голове стайкой всполошенных пичуг: кто он и когда объявился? Насколько я помнила (а на память никогда не жаловалась), его в изначальном составе экскурсионной группы не было.

– Хорошо, что вы меня разбудили, – хрипотца его голоса окончательно растворилась в глубинах бархатного голоса, и мне стало жарко, – а то проспал бы всю экскурсию.

– Я тоже, – надеюсь, мое пожимание плечами выглядело естественным, поскольку руки подозрительно одеревенели.

Перевела взгляд в окно, с удивлением отметив, что к пяти вечера город оказался плотно укутан в сумеречный плед и представлял собой блистающий всполохами вывесок и огней организм. Впереди раскинулась высокая алая телебашня, отдаленно напоминавшая красовавшуюся на многочисленных фото и артах, заполонивших интернет, Эйфелеву.

– Телевизионная башня Токио, – торжественно объявил наш гид, и народ тут же стряхнул с себя сонное оцепенение. – Готовимся на выход. Я вас отведу наверх, и дальше у вас будет приблизительно полчаса свободного времени. И, друзья, давайте сразу оговоримся: в назначенное время всем необходимо быть в автобусе без опозданий, иначе уедем без вас. Вы, разумеется, можете добраться самостоятельно до отеля; он указан на визитках, которые я раздал. Однако сомневаюсь, что самостоятельное путешествие по Японии пройдет без проблем, если вы, конечно, не знаете языка. А поездка на такси влетит в копеечку. Так что, друзья, не опаздываем. Все за мной!

Я немного занервничала, совершенно не припоминая, чтобы мне что-либо давали. Вот непутевая! Лететь в такую даль, чтобы уютно поспать в японском автобусе с дальнейшей возможной перспективой затеряться в многомиллионном городе, пестрящем иероглифами и довольно неожиданными логистическими вензелями – с моим везением это выглядело вполне ожидаемо.

– Не возражаете, если я буду держаться вас? – снова обратился ко мне сосед. – Мне не хватило визитки.

Я не без усилий все же подняла голову с честным намерением сознаться… и лишь сипло выдохнула: ледяная сталь серых глаз буквально заморозила все мои речевые и двигательные навыки. Признание застыло на губах, и я безвольно кивнула.

Проклятье! Да что со мной такое?

– Ну, раз уж мы с вами партнеры, тогда позвольте представиться – Рен, – улыбнулся мужчина, небрежно поправляя ниспадавшую на глаза прядь цвета безлунной ночи.

– Марика, – похоже, хрипотца заразна – мой голос приобрел интонации старушки с многолетним стажем курильщика.

– Надо же, да у вас почти японское имя, – хохотнул Рен, поспешно накидывая на плечи черное драповое пальто.

– У вас, кстати, тоже, – глядя на его расслабленные, уверенные движения, я неожиданно осмелела.

Ну, или, по крайней мере, перестала жалко блеять.

– Но мы не японцы, поэтому предлагаю обойтись без излишней вежливости и перейти на «ты». Как на это смотришь? – Рен лихо замотался в шарф и подал мне руку.

Я поспешила принять предложение и, резко вскочив, со всей дури врезалась головой о багажную полку.

Твою ж на серенаду! А ведь только поверила, что фортуна мне улыбается. Ан нет, похоже, я снова спутала улыбку этой непостоянной тетки с оскалом. Что сказать, вполне могла бы и не поворачиваться ко мне лицом, чего уж: когда стояла задом, неприятностей и то поменьше было!

Рен было протянул руку к моей будущей шишке, но тут по автобусу разлетелась недовольный глас нашего гида.

– Эй, залетные, вам особое приглашения надо?

– Ты в порядке? – участливо поинтересовался мой спутник и только после моего утвердительного кивка повернулся к Миямото. – Уже идем, не переживай, – по-свойски ответил мой сосед, что зародило во мне некоторые догадки.

Я поспешно накинула плащ и, все еще пересчитывая звезды перед глазами, неуклюже выкатилась в автобусный проход, едва не уткнувшись в грудь Рену.

Неожиданно!

Когда сидел, не казался таким уж высоким, а теперь из-за треклятой шеи я не смогу даже в лицо ему взглянуть, не говоря уже про встречу взглядами. Просто обожаю свою удачу!

Токийская телебашня поражала масштабом и красотой сияющих загадочным пурпуром огней. А посему с преогромнейшим трудом удавалось делать вид, будто вершина шестисотметровой телевизионной башни куда менее интересна моей шее, нежели серая однообразная плитка под ногами. И пока все упоенно фотографировались на фоне роскошного строения, я поспешила вслед за гидом внутрь.

И у самого лифта обнаружила, что потеряла своего спутника.

«Буду держаться рядом, как же», – мысленно передразнила Рена, предприняв бесполезную попытку отыскать его своим покалеченным углом обзора в толпе.

– Irasshaimase* («Добро пожаловать. Проходите» – яп.), – поприветствовала собравшуюся у лифта группку в десять человек улыбчивая японка в строгом темно-синем костюме, шарфике-бабочке и белых перчатках – ее внешний облик живо напомнил мне стюардессу и малоприятные впечатления от полета. – Hai, dozo* («Прошу» – яп.).

Площадка, уходящая в небо на высоту в триста пятьдесят метров, встретила совершенно несовместимыми вещами: освежающей прохладой и многолюдной толпой туристов, степенно гуляющих вдоль панорамных стекол. А вид за оным открывался поистине изумительный: огромный мегаполис, раскинувшийся на многие километры, то и дело подмигивал пестрыми огнями, словно приглашал окунуться в сказку наяву.

И я послушно проследовала к ближайшему сказочному окну, попутно распутывая наушники. Только лишь зазвучала мелодия, как свет на площадке погас, и по стене побежали радостные блики, чествующие скорый приход Рождества: олени, снежинки, ели – все смешалось в чарующем хороводе огней.

И счастье взорвалось в моей груди мириадами ликующих искр.

Впрочем, к великому сожалению, оно так же быстро и погасло.

– Что играет? – правый наушник был бесцеремонно выдернут из самого уха, – Within Temptation, серьезно?

Лукавый прищур голубых глаз придал Ларри Миямото неожиданное сходство с коренными уроженцами Токио.

– Что-то не нравится? – уточнила я, раздраженно выхватив из его рук свое добро.

– Так вот, что слушают современные девушки, – гид проигнорировал вопрос, да и весь мой недовольный облик.

– Не вас же одного слушать? – парировала я и поспешила ретироваться, однако неугомонный Миямото уверенно оперся плечом о стеклянное заграждение, полностью преградив мне путь. – Пропустите, пожалуйста, – мой голос оставался спокойным, хотя внутри все горело от едва сдерживаемого раздражения.

Несмотря на свои несомненные обаяние и шарм, этот тип был мне отчего-то неприятен. Хотя возможно, причина была лишь в том, что интровертам в принципе мало кто нравится.

– А вот я бы тебя послушал, – тихим стальным голосом поведал парень, почти вплотную приблизившись, отчего у меня по спине побежали мурашки.

На мое счастье в этот момент на площадке снова зажегся свет, и Ларри со скоростью таракана-иждивенца незаметно исчез в ближайшей тени. Я облегченно вздохнула и поспешила затеряться в толпе, больше не рискуя подходить к панорамным окнам.

Возвращение в автобус обошлось без приключений. Поуютнее устроившись у окна, я с сожалением покосилась на пустое соседнее сиденье. Поймав дружелюбный взгляд маньякоподобного, поспешила отвернуться к окну.

Подумаешь, не пришел. Мне-то что? Я его едва знаю, да и вообще покой уютного одиночества мне нравится куда больше, нежели непредсказуемые всполохи беспокойных чувств.

Но плащ на соседнее сиденье все же класть не стала.

Глава 2

Японское утро в номере 724 поприветствовало бодрящей прохладой. Я поежилась и лишь поплотнее укуталась в одеяло… чтобы через минуту подскочить от зубодробильной трели будильника.

Негромко выругавшись в мягкую подушку, сонно потянулась, с наслаждением отметив, что шея освободила меня из болевого плена. Настроение взлетело до небес: даешь новый прекрасный день!

С опаской прошмыгнула мимо унитаза с подогревом: вчера при близком изучении сложного и, несомненно, гениального устройства я получила плевком в любопытную моську. В прямом смысле этого слова: слегка склонившись над несложной по японским меркам инструкцией, я случайно оперлась рукой на одну из многочисленных кнопок и… приняла самый экстравагантный в своей недолгой жизни душ. Затем унитаз одобрительно загудел, зашипел и утешил меня пятисекундным обдувом теплого воздуха. Мол, давай без обид. Обижаться не стала и попросту закрыла кнопочную панель крышкой с твердым намерением оставить подробное изучение конструкции до лучших времен. Например, никогда.

Резво приняв нормальный в общепринятых человеческих рамках душ, поспешила на выход, на ходу выстраивая на затылке бесхитростную композицию из высокого хвоста волос, перетянутых нежным пурпурным платочком с выбивающимися кончиками.

Столовая комната пахнула ароматным паром и тихим гомоном перешептывающейся очереди, конец которой пришлось занимать едва ли не с самого лифта. Пока с любопытством изучала чудную, малахитового цвета шляпку на впереди стоящей пожилой японской леди, за мной постепенно стали выстраиваться остальные члены моей большой группы.

– Красивая, – одобрительно покивала головой стоящая прямо за мной «самый молодой» представитель нашей группы.

– Это да, – подтвердила я, на секунду задумавшись, кому был адресован комплимент: шляпке, японке или композиции в целом.