Одна из историй. Часть 1

– Да, это еще поверхностный рассказ, – отвечает вам Мия. – До сих пор не понимаю, чем же я была всем так отвратительна. Плохо, что я поздно научилась стоять за себя. Хотя это до сих пор под сомнением, – Мия улыбается и делает глоток из своего стакана и продолжает:

– В девятом классе среди мальчишек появилась странная мода – подходить к самой некрасивой по мнению остальных в классе девочке и звать ее в кино, а когда та, наивности ввиду соглашалась, весь класс истошно смеялся. В моем классе такой девочкой была я. Их смех до сих пор стоит в моих ушах, хотя прошло двенадцать лет. А на день святого Валентина один из мальчишек принес 15 роз (у нас в классе было 17 девочек). Он принес 15, потому что одна девочка уже неделю болела, а еще одна часто прогуливала. Представьте себе, именно в тот день они тоже пришли. Этот парень раздал 14 роз, и у него осталась пятнадцатая. И остались три девочки без розы: я, моя будущая подруга Мила и еще одна тихоня класса. Я помню, как он сидел на уроке физики размышлял, кому из нас ее подарить. Было видно, он хотел выглядеть джентльменом в глазах всего класса, но прогадал с расчетом. Он размышлял достаточно долго и в итоге подарил розу тихоне. И мне тогда казалось, что на меня смотрят как на неудачницу года. К чему я веду? А я веду к тому, что я не было уродцем на самом деле. Я позволила им себя такой сделать. Моим главными воспитателями стали не мама и папа, как у других детей, а жестокость чужих и время.

– Но твоя мать, – выслушав Мию, вспоминаете вы. – Она же вырастила тебя, содержала. И воспитала же в тебе человека.

– Да. Человека, который вышел в этот мир сломанным. Человеком, которым она не гордится. Я старалась ей помогать. Черт возьми, еще будучи подростком я пошла работать летом на уборку школьных помещений и прочего, чтобы помочь ей с деньгами. В последнем году учебы в школе я начала работать частным репетитором по математике, выдавая себя за студентку педагогического института, чтобы начать что-то копить для себя. В 18 лет я уже работала официанткой. Но чем старше я становилась, чем расплывчатее становился детский образ моего идола – мамы. Превращался этот образ постепенно в усталую женщину, которая была недовольна своей жизнью, и хотела, чтобы хотя бы дети были под ее контролем. Я не смогла быть под ее контролем, и поэтому стала злодейкой и грешницей. А вот Алек, мой младший брат, был в ее глазах праведником, хотя в семь лет уже мог на словах послать мать, но та этого будто бы не слышала.

– Мия, – вы прерываете монолог девушки. – Но так часто бывает, старшему ребенку в семье кажется, что младшего больше любят, ему больше позволяется.

– Может быть, – сухо отвечает Мия. – И вы правы, моему брату также больше позволялось.

***

Однажды, когда ему было 11 лет, он соорудил деревянный арбалет из длинных острых шпажек для приготовления люля-кебаба, позаимствовав их на кухне у мамы. Он игрался, будто тренируясь стрелять из мини-арбалета. Я в этот момент сидела на диване нашей с ним общей небольшой комнаты и делала какую-то домашнюю работу на компьютере. Алек, в чем нет удивительного, мишенью выбрал меня, или даже мои глаза. В тот момент я этого не знала, просто не заметила. И вот, в какой-то момент в сантиметре от моего глаза в мою переносицу вонзилось что-то острое, после этого я почувствовала боль, закрыла лицо руками и стала кричать. Я чувствовала, как по моим рукам течет много крови. На мой крик в комнату влетела наша мама.

– Что случилось? Алек, Мия?! – услышала я ее взволнованный голос.

– Мам, – я пыталась не смотреть на свои окровавленные руки и говорила сквозь всхлипы. – Алек… Он попал в меня чем-то острым, мне больно.

Моя мама подбежала ко мне и выхватила мои руки, тем самым открыв мое лицо. Затем облегченно вздохнула.

– Слава богу, не в глаз. А то было рядом.

Ее слова немного успокоили меня. В конце концов, в этом было проявление заботы.

– Слава богу, не в глаз, – повторила моя мать еще раз, на этот раз поворачиваясь к моему брату. – А то лишил бы сестру глаза, ходил бы с тяжестью этого греха на душе всю жизнь, Алек! Будь аккуратнее в следующий раз, – с этими словами она развернулась и пошла за льдом на кухню.

Не знаю, почему, но я запомнила этот момент. Ее заботил больше «камень на душе» моего брата.

***

Глава 3. Божественный коктейль Маргариты

В бар заходит женщина. Она бедно одето, и, вероятно, зашла сюда не потратить последние деньги на выпивку. Он громко разговаривает по телефону.

– Побойся Бога, Карл! Это были последние мои деньги! Ты их все растратил на свои пьянки! Бессовестный ублюдок! Будь проклят тот день, когда я вышла за тебя!.. А, что? Даже не смей! Ребёнку надо идти в школу! Найди деньги до четверга, или я… Не смей мне угрожать! И знаешь… Не перебивай меня, черт возьми! Я сейчас пришла уже на работу и не хочу даже думать о том, где ты и что сейчас делаешь!

Женщина яростно швыряет телефон в свою сумку. Её руки дрожат и на глазах слёзы.

– Маргарита, – бармен тихим голосом обращается к ней. – Начальство не любит, когда ты кричишь на весь зал, устраивая очередные разборки по телефону со своим мужем.

Поджав губу и не сказав ни слова, Маргарита бросает на него холодный взгляд и идет в сторону двери с табличкой «вход для персонала».

– Твоя сменщица уже ждет тебя, и домывает последнюю партию посуды. Скажи ей спасибо, что она, несмотря на твоё опоздание, не оставляет тебе ничего, – вслед говорит ей бармен.

Неожиданно Маргарита оборачивается.

– Я должна быть за это вам благодарна? – повышенным тоном, и плохо сдерживая комок слёз, спрашивает она. – За что? За то, что батрачу на вас за копейки? За то, что выслушаю все ваши: «Маргарита, ты здесь не домыла блевотину очередного алкаша», «На стакане остались очередные сопли», и «в туалете кто-то не убрал за собой остатки спермы»? Я мечтала стать гимнасткой в юности, тренировалась, тренировалась, была лучшей в группе, а теперь… У меня нет ничего, кроме зависимого мужа-алкоголика и голодного ребенка. Еще работы посудомойкой и уборщицей одновременно за зарплату дворника… За что мне это всё?! В чём я так согрешила?

Бармен, ровно, как и парочка посетителей, которые были близко, включая вас и Мию, молча слушают монолог несчастной женщины. Когда она останавливается перевести дыхание, бармен подходит к ней и кладет руку на плечо.

– Твое счастье, что никто кроме меня из персонала это не видел и не слышал. И пока начальство по камерам не увидело, что ты стоишь тут и болтаешь, хотя твоя смена началась 15 минут назад. Маргарита, успокойся и иди работай.

– Но за что Бог так со мной?

– Его нет, – равнодушно отвечает бармен в ответ. – Но ты обязательно помолись, а то вдруг он дарует тебе этот миллион, ты выкупишь этот бар, уедешь на Бали…

Маргарита багровеет.

– Побойся…

– …Бога. Да, да, ты недавно это говорила своему мужу. Иди работай, или увольняйся уже. Мне надоело тебя вечно прикрывать.

Всхлипывая, Маргарита смиренно идет в сторону кухни.

– Моя мама, к слову, была верующей. – Мия задумчиво смотрит ей вслед и вертит коктейльную соломинку в руках. – Мои родственники в Польше, откуда приехала моя мать, тоже были верующими. А я – нет. Знаете, почему?

– Хм, – легкая усмешка появляется на вашем лице. – Сейчас это модно: Атеизм, Агностицизм, Итсизм… С развитием науки и технологий у людей стало меньше «чудес». Многим вещам появилось рациональное объяснение.

– Не только, – отвечает вам Мия. – Религия для многих людей это способ переложить ответственность за свои поступки, неудачи на кого-то другого, Высшую силу, Бога, Аллаха, Будды и прочих. Но многие этим злоупотребляют. Вы не хотите пойти покурить кстати?

– У меня нет с собой сигарет.

– Я вас угощу.

На крыльце бара свежо, дует легкий теплый ветер. Уже темно, около 11 часов вечера. На небе ни облачка, и потом отчетливо виден растущий месяц. В летнюю ночь всегда по-другому дышится.

– Есть теория про то, что эта планета – один из наших кругов ада, который мы отрабатываем за грехи предыдущей жизни, – прерывает ваши мысли Мия, закуривая сигарету. – Вот скажите мне, что есть счастье? Придуманная человеком иллюзия, в которой есть всё, что, как ему кажется, нужно. Но мы же не хотим брать ответственность за то, что у нас нет, верно? Не спорю, в большинстве случаев с самого рождения мы чего-то лишены на кармическом уровне. Но вокруг нас есть периодически возникают возможности это изменить. Но нам боязно, тяжело… И поэтому многие люди находят успокоение в религии, мол, так Богу нужно. За пару тысячи лет церквями придуманы правила, как не попасть, скажем, в ад, и как попасть в рай. Правила, доходящие до абсурда: люди начинают всю свою жизнь перекладывать на волю «высших сил». Некоторые твердят, что смартфоны, алкоголь, секс – соблазны дьявола, не иначе. А вот куча денег, которые уходят на роскошь храмов, те же одеяния главы церкви из золотых нитей – не соблазн дьявола? Каяться в грехах, ходить по воскресеньям в церковь, ползать на коленях перед иконами и останками святых, которые еще не факт, что святые – в церкви считают правильным. Атеисту, который не ходит в церковь и не ставит свечки за усопших, но помогает живым – церковь все равно скажет, что неправильно. Эта грань правильного и неправильного чертовски размыта. – Мия делает последнюю затяжку и тушит сигарету. – Я не молюсь, не хожу в церковь, не праздную пасху или рождество. Моя вера – разговаривать. Если кто-то там есть, то он меня услышит.

– И как ты думаешь, тебя кто-то слышал? – спрашиваете вы уже по пути обратно к вашему с Мией столику в баре.

– Не отрицаю, в некоторые моменты в моей жизни мне казалось, что кто-то будто повлиял на мой путь. Например, мой бывший уговаривал меня заниматься с ним незащищенным сексом, объясняя мне еще тогда глупой и неопытной, что все будет хорошо, даже если я забеременею. И я была настолько наивной, что верила в это, представляете? И это в 20 с чем-то лет, когда у меня не было ничего за спиной, и надо было вставать на ноги. Но в итоге меня пронесло, и я не залетела, – скованная улыбка проскакивает на лице Мии.

– И правда чудо, – саркастически хмыкнув, отвечаете вы. – Но это спорный пример. А какие еще чудеса есть в твоей истории?

– Вы хотите более лиричных историй? Вам что, этого варианта недостаточно? Разве это не благоприятный исход для глупой девочки, которая могла этим бы испортить себе жизнь?

– В библии, кажется, говорится, что Бог дает детей столько сколько нужно или вовсе не дает.

– Верно, но не совсем. Все равно у всех есть выбор. Я тогда сделала не тот выбор, но к счастью, этот выбор обошелся мне бесплатно, и мне дали шанс, – отвечает Мия. – А вот если хотите услышать что-то лиричное, у меня есть история из детства.

– Давай, – вы меняете позу на стуле, приготавливаясь слушать.

***

Через год после моего рождения мать отправила меня жить к бабушке, в маленькую деревню на юге Польши. Я прожила там четыре года, и вот перед тем, как за мной вернулись, кое-что там произошло. у нас, напротив, произошло ужасное убийство. Какие-то два парня пришли и из-за долгов, кажется, убили всю многодетную семью, что жила в том доме. Когда это происходило, я почему-то захотела в туалет, который находился у нас на заднем дворе. Я вышла из дома и услышала, что снаружи, за воротами, кто-то громко играет на гармошке, хотя была глубокая ночь. Помню, я еще удивилась, почему ночью кто-то играет музыку на улице в одиночку.

Мне было как раз почти пять лет, я уже много осознавала и была, как и все дети любопытной. Я хотела пойти посмотреть, но в тот момент я услышала, что где-то на заднем дворе плачет кот. Естественно, я решила сначала помочь бедному бездомному коту и пошла к нему навстречу.