Магия и кровь

Люк умудрился погубить самое чудесное научно-техническое достижение десятилетия, даже пальцем не пошевелив. Зачем заставлять себя оставаться здесь, когда он все равно уже победил?

И мы уходим, не прощаясь.

Глава четвертая

По моему настоянию мы с Кейс едем домой из «Ньюгена» на трамвае, хотя это дольше, чем на платной электричке. Дело в том, что домой я особенно не рвусь. Однако поездка, обычно такая долгая, пролетает быстрее Призвания Папы Далтона, которое, если верить нашему семейному альманаху, заняло рекордные десять секунд. Тогда он, естественно, еще не стал Папой с большой буквы, поскольку был жив и вообще. Он был в библиотеке и принял Папу Йевея за обычного посетителя, а когда тот посоветовал книгу, взял ее в руки не раздумывая. Как потом выяснилось, его задача состояла в том, чтобы прочитать название – заковыристое иностранное слово, которое он произнес правильно по чистой случайности. Так он ни о чем и не догадался, пока Папа Йевей не явился ему и не объявил, какой у него дар.

В целом все истории про Папу Далтона – это рассказы про какое-то сказочное везение, так что даже не верится. Через некоторое время у него на работе кто-то делал какой-то доклад и сослался на эту книгу, а название произнес неправильно. Папа Далтон поправил его, и тут оказалось, что его начальник – большой поклонник этой книги, и осведомленность Папы Далтона произвела на него сильное впечатление. С тех пор Папу постоянно продвигали по службе, и в итоге он оказался на какой-то неимоверно высокой должности с фантастической зарплатой. Все знают, что задание всегда для чего-то нужно, даже самое странное и дурацкое. В общем, вечером, когда я наряжаюсь в комнате Алекс, я предпочитаю думать про Папу Далтона, а не про свое собственное При- звание.

Да про что угодно – хоть про совместимость с этим хакнутым козлом Люком, – лишь бы не про испытание.

Стены у Алекс – просто калейдоскоп: сплошные вырезки из старых журналов мод и ее собственные эскизы, которые она успела воплотить в жизнь, на пожелтелой биоразлагаемой бумаге. Обычно на ее столе аккуратно разложены готовые выкройки, но сегодня там словно произошел взрыв на складе сверкающих тканей и ниток.

– Ну и бардак у тебя, – говорю я.

Алекс хватает Призвальное платье и напяливает его мне на голову.

– Спасибо тебе, Вайя, приятно слышать слова благодарности и похвалы за то, что я старалась и шила тебе платье не покладая рук!

– Ты чего? – Я высовываю голову из ворота и сдуваю волосы с глаз.

Алекс морщится, разглаживает белую материю с вытканным узором, расправляет мягкие оборки вокруг выреза на спинке. Я бы и не подумала, что мне пойдет облегающее платье почти в пол, но ее творение обтекает мои изгибы, словно теплая глазурь из белого шоколада.

– Да этот модный показ, куда я записалась, – представляешь, его перенесли на месяц раньше. Мне нужно дошить всю хакнутую коллекцию за две недели!

– Наверняка у тебя уже есть прекрасный план. – Я любуюсь на себя в экране-зеркале на дверце шкафа.

Алекс застегивает на мне пояс, расшитый золотыми бусами, и внимательно оглядывает меня с головы до ног. Прямые швы. Элегантный фасон. Безупречная посадка. Алекс и в детстве обалденно шила, а уж когда получила дар, талант перерос в гениальность. Ее модели – продолжение ее самой. И когда она шьет для тебя платье, в ткани и нитях остается ее любовь к тебе.

– Правда ведь? – напираю я.

– У меня всего две руки, а помимо коллекции, мне еще нужно расшить бисером и пайетками целую гору костюмов для Карибаны. Йохан в этом году хочет провести примерку заранее: в прошлом году у многих настолько изменились фигуры, что пришлось в последний момент перешивать кучу костюмов.

Карнавал «Карибана» проходит в Торонто в первую субботу августа. Это праздник карибской культуры, но в нем участвуют и другие черные колдовские семьи, не имеющие к ней отношения, так что получается, что Карибана объединяет нас всех, независимо от предков и корней.

Поскольку Алекс умела шить и до обретения дара, она давно помогает Дэвисам – родственникам дяди Катиуса, а через него и Кейс с Кейшей – с подготовкой карнавальных костюмов.

Дэвисы – единственная семья, практикующая нечистое волшебство, с которой мы общаемся постоянно. Дело в том, что с технической точки зрения они нам родня, в отличие от Картеров, семьи Лорен. Однако Дэвисы – опять же в отличие от Картеров – принадлежат к тем немногим семьям, которые регулярно оставляют после себя трупы. По меньшей мере раз в два года. Это и делает их одной из самых могущественных черных колдовских семей не только в нашей провинции, но и в стране.

Если бы пропал кто-то из Дэвисов, мы бы на уши встали, лишь бы помочь им. Семья – это главное. Но раз пропала Лорен, с которой у нас нет кровных связей, все махнули на нее рукой. Хотя она в жизни и мухи не обидела.

Не обидела – но могла бы, шепчет тоненький голосок у меня на задворках сознания. Рано или поздно она нашла бы на улице ни в чем не повинного человека, которого никто не хватится, и мучила бы его, чтобы получить колдовскую силу.

Я отгоняю эту мысль и сосредотачиваюсь на Алекс.

– Давай помогу тебе с карнавальными костюмами, а ты займись коллекцией.

Алекс опускает глаза:

– Тебе не обязательно.

– У меня нет особых дел – только помогаю бабушке рассылать заказы, как обычно.

– Был бы дар, а дела найдутся. Смотря какой он будет, конечно, но, если им можно зарабатывать деньги, у тебя и минуты свободной не останется.

– Если пройду испытание.

– Деточка, тебе бы к психологу пойти, самооценку подправить. Смешно слушать. – Алекс хватает меня за плечи и разворачивает к двери. – Я все понимаю, это непросто, всем нам трудно принимать важные решения, но Призвание – это же не выбор специализации в школе. Магия у тебя в крови. Доверься интуиции.

Алекс всегда была самой доброй из всех моих двоюродных. Она ни за что не скажет «тебе трудно принимать важные решения». Однако у меня в ушах гремят даже те слова, которых она не произносила.

Мое Призвание – это не выбор, что съесть на ужин, какое платье надеть и какие предметы изучать в школе. Это единственное решение в моей жизни, от которого и в самом деле что-то зависит. И никто, кроме меня, не рассматривает вероятность, что я потерплю поражение.

Я оборачиваюсь через плечо и смотрю на Алекс.

– Я тебе помогу. Ты же не пожалела времени на то, чтобы сшить мне платье. Считай, что мы квиты.

Она бледно улыбается в ответ.

Все готово. Я одета, семья собралась внизу.

Пора.

Мы вместе выходим из комнаты Алекс и спускаемся по лестнице – я спотыкаюсь на каждой ступеньке, а Алекс шагает твердо и уверенно. Я так вцепляюсь в перила, что косточки хрустят. Мне надо пройти испытание. Я не могу стать первой почти за сто лет, кому это не удалось. Я не могу не стать колдуньей.

Внизу нас ждет папа, он держит за руку мою сестренку. Я невольно вспоминаю тот день, когда он так же держал за руку меня. Мне тогда было столько же лет, сколько Иден сейчас, и мои пальчики были такими же маленькими, как у нее, и тонули в большой папиной ладони. В другой руке он держал чемодан, а я рыдала взахлеб и умоляла его не уходить.

«Ты хочешь уйти со мной, Вайя?»

– Пойдем! – Иден явно не понимает, почему мы стоим.

Я нагибаюсь к ней:

– Конечно.

Протягиваю руку – и Иден разжимает пальцы, отпускает папу и сует свою ладошку в мою. Когда она была совсем маленькая, она держалась крохотными пальчиками за мой палец и улыбалась мне беззубой улыбкой. Я и не знала, что могу полюбить человека с первого взгляда, но с ней так и вышло.

Мы вчетвером идем в столовую – мы с Иден, а следом папа и Алекс. Я держусь на ногах только благодаря тому, что слежу, чтобы моя рука раскачивалась вместе с рукой сестренки.

– Призвание на самом деле совсем не такое страшное, – шепчет папа у меня за спиной. – Очень часто верное решение самое очевидное. Доверься себе, и у тебя все получится.

Мне приходится напрягаться, чтобы расслышать его. Такое ощущение, что за то время, которое он прожил без нас до встречи с Прией, у него пропал голос. Когда я была маленькая, он умел говорить громко. Они с мамой кричали друг на друга в спальне, пока я сидела в гостиной с двоюродными сестрами и притворялась, будто ничего не слышу.

– Угу, – с трудом выдавливаю я, просто чтобы что-то ответить. Меня так и подмывает заорать: «Да, я знаю, я не умею принимать решения, так что хватит постоянно напоминать, достали уже!»

За такие фразочки мама лишила бы меня карманных денег, поэтому лучше прикусить язык.

Мы входим в столовую. Все уже расселись. Дядюшка сурово кивает мне. Я уверена, что это платье, на сто процентов белое, он все-таки одобряет.