Сказ о походе Чжэн Хэ в Западный океан. Том 2

Назавтра суда отправились в путь, и через семь-восемь дней впереди показались острова. На флагманский корабль с берега поднялся высланный ранее ратник в железных доспехах и доложил, что острова называются Мальдивские и здесь уже высадились военачальник евнух Хун и командир арьергардной дивизии У Чэн:

– Приказано сообщить, что местный князь при виде тигровой таблички не скрыл удовольствия и тут же написал вассальную грамоту и акт о капитуляции, а также подготовил дань и дары. Сам он пожелал лично прибыть на поклон к главнокомандующему. Да только двое непокорных старейшин стали подстрекать правителя к неповиновению. Посему меня прислали предупредить, дабы господин командующий успел принять меры предосторожности.

Саньбао ухмыльнулся:

– У меня найдутся для них доводы.

И тут же приказал принести клетку для перевозки арестованных, где с проткнутой цепью лопаткой сидел король Цейлона. К клетке прикрепили табличку с надписью: «Подобная кара ждет всякого правителя, кой осмелится противодействовать и не выполнять долга верноподданного». Вот это и называется «перехватить инициативу» – иными словами, сломить дух противника, показав свое могущество. Поднявшиеся на корабль местные воины, коих послали выведать ситуацию, увидели клетку с заключенным в ней королем, прочли начертанную на табличке угрозу и доложили своему владыке. Тот немедля вызвал дворцовых бунтовщиков:

– Вы подбивали меня к неповиновению – вот теперь будете вместе со мной сидеть в подобной клетке!

Сановники, услыхав о столь ужасающей каре, воскликнули:

– Нам дороги наши головы! Придется покориться.

Вместе с военачальником Хуном они без промедления отправились на флагманский корабль и вручили вассальную грамоту и акт о капитуляции. Саньбао вскрыл печать и зачитал обращенное к нему послание. В нем, в частности, говорилось: «В вашем многотрудном деле вы проявляете бескорыстие и самоотверженность, всяк зрит принесенные вами добро и пользу. Наши далекие земли встали препятствием на вашем пути, мы оказались недальновидны и бестолковы. Благоговеем перед блеском вашего оружия, прочувствовали могущество вашего воинства».

Ил. 13. Печать на вассальной грамоте

Засим посланники вручили список дани и даров, а командующий внимательно с ним ознакомился. В списке, помимо серебряных монет, значились: раковины каури – местные сваливают их в кучу и, когда мякоть моллюсков сгниет, промывают и продают в другие страны, где их используют как монеты; по десятку крупных рубинов, сапфиров, изумрудов и аквамаринов, а еще серая амбра, коя ценится как серебро; сотня кубков из скорлупы кокосового ореха, инкрустированных золотом и серебром и покрытых лаком; шали из тончайшего шелка и тканые золотой нитью головные платки, каждый стоимостью пять лян серебром: в богатых семьях мужчины делают из такой ткани чалму. А еще – много превосходного на вкус сушеного акульего мяса.

Командующий приказал распорядителю корабельных хранилищ принять дары. В ответ вручил князю шапку, церемониальное платье и дщицу для записей. А местным бунтарям наказал:

– Вы – старейшины, а учили государя дурному. Неужли вам неведомо, что Небо воздает за доброту и наказывает виновных, благоприятствует послушным и карает непокорных? Видали цейлонского короля в клетке?

Советники только кланялись и молили о пощаде. Командующий изрек:

– Вы еще не успели совершить преступление, посему не стану с вами разбираться и выносить приговор. Но с сего дня и впредь помните о существовании нашей Небесной династии, коей вы обязаны ежегодно приносить дань и признать себя ее вассалом. Таков порядок.

Старейшины снова били челом и уверяли, что отныне никогда не осмелятся чинить зло. Командующий приказал попотчевать прибывших вином и закусками – те поблагодарили и вернулись восвояси.

Корабли продолжили путь и вскоре добрались до Большого Коллама[109 - Портовый город Коллам, или Квилон, был центром средневекового королевства Венад, расположенного между горами и Аравийским морем на юго-западной оконечности Индии. В период посещения Чжэн Хэ Коллам процветал благодаря торговле специями. Правителем Венада был Чера Удая Мартанда Варма (1383–1444).]. Заблаговременно отправленные туда военачальник евнух Хоу вместе с командиром левофланговой дивизии привели к адмиралу на поклон местного правителя и представили его:

– Сей князек явно постиг великие истины. Стоило вручить ему тигровую пластинку и произнести фразу «помимо сего, никаких неприятностей чинить не будем», он возликовал и отвесил восемь поклонов прямо перед пластинкой. Верно в древности сказано: строгий лик Сына Неба всегда пред тобой. Народ в сей стране невежественный, книг не читает, грамоте не обучен. Посему не способны составить никаких документов, а лишь подносят нам изделия местной продукции.

Командующий молвил:

– Ну что ж, ежели правитель – человек искренний, то достало его почтительности, а дары примем.

Он взглянул на список, дары оказались немудрящие: немного золотых монет, несколько десятков кусков шелковых, атласных тканей да набивного ситца[110 - Ситец (первоисточник – санскритское слово ситрас, что в переводе означает «пестрый») – легкая хлопчатобумажная гладкоокрашенная или набивная ткань типа миткали или коленкора (слово «коленкор» изначально означало «каликутская ткань»). Набивной ситец появился в XI веке именно в Каликуте и упоминается в индийской литературе в XII веке как набивная ткань с рисунком лотоса.], белого с синим фарфора. Значился там и черный перец, кокосовый да бетелевый орех, местная рыба.

Командующий принял подношение и одарил князя чиновничьей шапкой, церемониальным платьем и дощечкой для записи распоряжений, а также показал некоторые приемы поклонов придворного этикета. Князь поблагодарил и удалился.

Через несколько дней пути увидели еще какой-то город-государство, раскинувшийся у высоких гор на востоке и у безбрежного океана на западе, исчерченный шестью трактами с севера на юг. Стоило пристать к берегу, как отправленные ранее военачальник евнух Ван с командиром дивизии правого фланга Сюем Честнейшим поднялись на борт флагманского корабля и рассказали, что государство сие зовется Кочин[111 - Кочин – город-княжество и крупный порт на Малабарском побережье на территории современного штата Керала. Княжество обрело независимость после падения королевства Чера в XII веке и было центром торговли специями. Его конкурентом и агрессивным соперником был город Каликут. Поскольку между Кочином и Китаем шла оживленная торговля, правитель Кочина, транскрибируемый в китайских документах как кеили, с 1411 года отсылал дань китайскому императору. В ответ император через Чжэн Хэ (в 1417 году, во время пятого плавания) предоставил правителю инвеституру на правление и печать. Адмирал оставил здесь стелу с надписью «Гора, оберегающая престол», сделанную китайским императором лично, – это говорит о том, что Кочин находился под протекторатом Китая.], а правителя – он из династии Чола – на местном наречии почтительно величают кеили. На голове у него белая с желтым повязка, торс открыт, нижняя часть тела обмотана простой белой тканью, на талии вместо пояса цветастый платок, словно древнее украшение у китайских женщин. На расспросы о том, как живет простой народ, посланцы поведали:

– Люди делятся на пять варн[112 - Варна – аналог сословия в индийском обществе, ошибочно отождествляемого с кастой. Если система варн восходит к ведическому обществу и делится на четыре сословия (брахманы, кшатрии, вайшьи, шудры), то система каст более дробная, и ее представители связаны между собой общей этно-религиозной принадлежностью и наследственной профессиональной специализацией. В широком смысле термины «варна» и «каста» синонимичны.]: первая – каста наяр[113 - Каста наяр, или наир, существовала в средние века в районе Кералы. В нее входили представители королевских и дворянских родов, ополчение и большинство землевладельцев. Семьи, относящиеся к касте наир, поклонялись змею как хранителю клана, оттого в тех краях было множество змеиных рощ. Некоторые ученые считают, что речь идет о брахманах из рода Намбури, среди которых существовал обряд надевания шнура в семилетнем возрасте.], они княжеского рода, бреют голову, с шеи свисает священный шнур, это благородная аристократия; затем следуют мусульмане, за ними – четти[114 - Четти входят в одну из трех высших варн – вайшьев – и представляют собой торгово-финансовую прослойку. Среди четти особенно много торговцев, банкиров и ростовщиков, а также землевладельцев.], в их руках большие богатства; четвертая группа – клин[115 - Клин – в то время презрительное название для выходцев из Индии, используемое в Малайзии и некоторых близлежащих странах.], они занимаются ростовщичеством и торговлей, а самая низшая группа – мукува[116 - Мукува – обозначение на языке тамили рыбаков и искателей жемчуга, которые принадлежали к самой низшей социальной группе – касте неприкасаемых. Запрет для них приближаться к представителям высших каст сохранялся еще в начале XX века.]. Эти живут в пещерах, мужчины и женщины ходят голые, прикрываясь спереди и сзади либо плетеной листвой, либо травой. Ежели встретят по дороге кого-то из высшей варны, обязаны тотчас сесть у обочины и дождаться, пока те пройдут.

Саньбао стал допытываться, каковы обычаи в стране, и командующий евнух Ван сообщил, что заморин исповедует буддизм, почитает слонов и коров. Соорудил храм со статуей Будды на постаменте, окруженном каменным водостоком, а рядом – колодец. По утрам звонит колокол, бьют барабаны, водой из колодца несколько раз омывают статую Будды, после чего все обступают ее и многократно кланяются. Есть еще почитающие буддизм йоги[117 - В древности в индуизме йоги – почитавшиеся святыми благочестивые миряне, практиковавшие медитацию и считавшие своим покровителем бога Шиву.] – обычно уборщики в храмах, кои обзаводятся семьей, но не бреют голову и не расчесываются. Сплетенные волосы – по семь-восемь, а то и с десяток прядей – болтаются по спине. Тело натирают пеплом сожженного коровьего навоза, не прикрываются одеждой, а только привязывают к талии широкий стебель акации. Идут, дуют в ритуальную раковину шанкха[118 - Шанкха – ритуальный предмет в форме морской раковины больших размеров, священный символ Вишну с награвированными на нем десятью его аватарами. Особенностью этой раковины является ее закручивание вправо по часовой стрелке.], а сзади тащатся их жены. Тела сих ужасных созданий едва прикрыты куском ткани. Вот так и бредут они от двери к двери и просят подаяние. Сии обычаи весьма омерзительны.

Ил. 11. Шанкха – ритуальная раковина

Военачальник также сообщил, что климат в стране зело знойный, погода круглый год – как в Китае летом. В мае-июне сплошные дожди, улицы превращаются в реки, даже есть поговорка: полгода течет, полгода печет. Командующий осведомился о нраве правителя – покорный или строптивый. Евнух Ван подтвердил, что правитель при виде тигровой пластинки ни полсловечка не возразил:

– Зато трое из числа наяр и четверка четти явно замыслили что-то дурное. Однако заморин прикрикнул: «Пошто сеете смуту и навлекаете на меня беду? Хотите, чтобы я сидел в клетке супротив цейлонского короля?» Тут же приказал связать бунтовщиков и самолично привел их на суд командующего.

Адмирал повелел пригласить заморина. Войдя, тот поклонился, и Саньбао милостиво ответил на приветствие. Владыка передал вассальную и капитуляционную грамоты, и командующий зачитал предназначенную для него. В грамоте, в частности, говорилось: «…Мы живем далеко за морями – где нам разобраться, что есть добро, а что зло?.. Нынче согласие и мир воцаряются окрест, окончены многолетние воинственные танцы со щитами и перьями. Безгранично благодарны за установление мира и порядка».

Засим заморин передал список даров, и командующий воскликнул:

– Видя ваше искреннее расположение, не могу не ответить тем же.

И приказал распорядителю корабельных хранилищ принять дары. Помимо множества золотых и серебряных вещиц, наиболее ценными были: золоченная статуя Будды, свиток буддийской живописи, десять листьев дерева бодхи[119 - Бодхи – древо познания истины, под которым Будда Сакьямуни достиг просветления.], четыре драгоценных жемчужины массой около четырех с половиной фэней[120 - Примерно 6,5–8 карат (масса фэня варьировалась в зависимости от эпохи и региона).] (их здесь продают за сто лян серебра) и четыре ветки кораллов. В тех краях богатеи нанимают мастеров, кои обтачивают кораллы, шлифуют и полируют до блеска, а затем продают по весу. Значилось в списке и пятьсот отрезов[121 - Отрез материи величиной от 2 до 50 чи.] набивного ситца.

Приняв дань, Саньбао одарил раджу церемониальной шапкой и одеждой, и тот, осчастливленный, с поклонами удалился.

Корабли меж тем продолжили путь.

Рис. 6. Карта навигации Чжэн Хэ от Ормуза до Каликута. Фрагмент карты Мао Куня, 1430 год

– В сих малых княжествах, к счастью, обошлось без осложнений, – подытожил командующий, – но впереди Каликут. Хорошо бы знать, куда подевался Ван Мин.

Сказывают, что Ван Мин, давно уже получивший приказ командующего, на военной джонке отправился в путь и через двадцать дней прибыл в Каликутское княжество[122 - Каликут – гавань на малабарском побережье Индии, которая также называлась княжество-город Кожикоде и являлась средоточием морских путей и торговли Южной Азии.].

Разузнав, что четверка магов целыми днями участвует в тренировке войска и готовится к военным действиям, он призадумался: «Маги строят козни, и у меня положение затруднительное. Коли не вручу вовремя официальное послание командующего, нарушу приказ, а вручу – от злодеев не укрыться, уж они-то меня не выпустят!» О, доблестный Ван Мин! В его смышленой голове созрел замечательный план.

На следующий день он распустил волосы – теперь они свободно ниспадали, одежду вывернул по образцу халата даосского монаха, взял в руки табличку и крупно написал: «Гадаю по иероглифам, общаюсь с Небесами», а внизу помельче в два ряда: «Порядок или смута, процветание или упадок, счастье или беда, бедствия или благополучие». Затем Ван Мин проворно пробрался на шумную торговую улицу и стал расхаживать там с видом самодовольным и чванливым. Время от времени он вытаскивал траву-невидимку – и вот его уж нет в толпе, спрятал траву – и снова идет по улице с важным видом. Благодаря подобным уловкам он привлек внимание местных мусульман, кои приняли его за сошедшего с небес святого: «Глянь-ка, он то есть, то нет его, эва!» Так минул день, за ним еще два – Ван Мин всё молчит. На третий день он почувствовал, что народ к нему расположился, и заговорил:

– Я, ничтожный, спустился из гротов восьми небесных бессмертных и оказался на вашей земле. Ежели желаете воспользоваться такой удачей и узнать свою судьбу, достало написать один иероглиф, и я предскажу всё, что вас ожидает. Не зря же я здесь оказался!

Местные жители уже и не надеялись, что он заговорит, а посему, услыхав его слова, стали один за другим подходить ближе. Самый храбрый вышел вперед и приветствовал его поклоном.

– О чем хочешь узнать, молодой человек? – обратился к нему Ван Мин. – Напиши одно слово и скажи, в какой связи желательно его употребить.

Юноша, будучи мусульманином, написал иероглиф «хой» – тот самый, что входит в слово «мусульманин», и попросил погадать по шести парам циклических знаков – на беременность[123 - По легенде, шесть первых знаков шестидесятилетнего цикла – дни божественного сотворения, отсюда выражение «носить в себе шесть пар знаков», т. е. «быть беременной». По традиции, беременные часто ходили к гадателю, надеясь вытащить гадательный билетик с надписью «шесть стихий породят сына».]. Ван Мин, не задумываясь, использовал изречение Конфуция, где сходный по звучанию иероглиф означал фамилию, да еще и переврал его[124 - «Хой по три месяца мог оставаться человеколюбивым». См.: «Лунь юй», гл. VI, 7 // Конфуцианское «Четверокнижие» («Сы шу»). Пер. с кит. и коммент. А. И. Кобзева, А. Е. Лукьянова, Л. С. Переломова, П. С. Попова при участии В. М. Майорова; вступит. ст. Л. С. Переломова. М.: Вост. лит., 2004. С. 177.]:

– Похоже, сие соответствует рождению дочери. А почему? Сказано в каноне, что Хой по три месяца оставался непочтительным. Вот и ты в прежней жизни немало набедокурил – с чего бы теперь у тебя родился сын?

Парень восхитился:

– Да это впрямь живой святой, сведущ во всех религиях.

Тут еще один смельчак дерзнул предложить для гадания слово «ухо», потому как у него в тот день горели уши, и тоже попросил связать его с гаданием по шести парам циклических знаков. Ван Мин заявил:

– А у тебя родится сын, да не один.

– Откуда это тебе известно? – поразился парень.

– Разве ты не слыхал выражение «Уши учеников, восемь-девять детей»[125 - Здесь и далее автор романа использует игру омонимов. В популярных в то время в Китае прописях для учащихся была такая строка, но Ван Мин изменил первый иероглиф, означающий «вас» (соответственно, вас – учеников), на омонимичный по звучанию и означающий «ухо».]?