Сказ о походе Чжэн Хэ в Западный океан. Том 2

– Прежде у вас не возникало хлопот, а нынче важные господа стучат в ворота?. Есть только одна забота – кучка подлых людишек сеет смуту. Вы сами, достопочтенный, как на это смотрите?

– Да что за важные господа у моих ворот?

– Я сужу по вашему иероглифу, в нем кое-чего чуток недостает. Вы начертали иероглиф ? – «правитель»: черта наверху означает позицию неба, черта внизу – земли, а посредине – человека. Эти три черты в конфуцианстве символизируют три начала. Они расположены параллельно, но порождают слово «правитель», лишь будучи пересечены связующей вертикальной чертой. Это ли не знак необходимости обеспечить связь трех начал? Сие и свершат достойные гости.

– А как вы сподобились узреть затевающих смуту подлых людишек?

– Достаточно добавить в данный иероглиф точку, и получится ? – слово «яшма». Правитель – человек, а яшма – предмет, что означает превращение человека в предмет. Сие ли не достигается заговором подлых людишек?

– Откуда же взялась эта точка?

– Да чего там! Ведь у господина на пояснице есть родинка, – ляпнул Ван Мин не задумываясь.

Правитель сразу не поверил, сбросил одежду – и все воочию увидели на его теле родинку. На самом деле Ван Мину надобно было намекнуть правителю о деяниях даосских магов, вот он и болтал первое, что приходило в голову. Да ведь верно говорят, что удачи оживляют ум, вот эти россказни и попали в самую точку. Потрясенный проницательностью монаха, заморин воскликнул:

– Да вы и точно живой небожитель!

И, охватив одной рукой другую, сложенную в кулак на уровне груди, он отвесил малый поклон и испросил совета, как добиться удачи и избежать бед. Тут-то Ван Мин воспользовался случаем и выпалил:

– Ну, что же, коли вы, достопочтимый господин, столь вожделеете избежать бед, послушайте, что я вам скажу: из каких бы дальних краев ни появились гости, примите их любезно, не оказывайте сопротивления, и будет вам удача.

– Ко мне тут прибыли четверо монахов – возможно ли с их помощью избежать бед?

– О, нет, ведь опасная родинка на пояснице правителя их и подразумевает.

Заморин долго молчал, а потом без обиняков заявил:

– Скажу не таясь: мы являемся крупным государством Западного океана, на нас сроду никто не нападал. По совету четырех праведников я потратил кучу золота на отливку статуи Будды и серебра на строительство буддийского храма, ибо те предрекли, что не позднее чем через сто дней страну ожидает лихолетье. Они твердили, что только великий Будда Вайрочана поможет защитить страну и престол. Я вроде как согласился, оставил их в стране, но всё же на душе неспокойно. На днях и вправду пришли дурные вести: говорят, империя Мин направила в Западный океан армаду в тысячу кораблей, несметное воинство во главе с командующим, при них и могущественные монахи – даосский и буддийский. По пути следования захватывают в плен правителей, уничтожают государства. Недавно посадили в клетку цейлонского правителя; вот-вот подойдут к нашим берегам. Выходит, правы те четверо? Нынче мне выпало небывалое счастье встретиться с небожителем, прошу вразумить меня.

– Послушайте скромного монаха, – отозвался Ван Мин. – Появление флотилии – предвестник великой радости. Ежели не верите, поглядите за врата.

Желая убедить заморина, Ван Мин вытащил свою волшебную траву и, став невидимым для окружающих, напялил на голову войлочную шляпу со словом «храбрец», сбросил даосское одеяние и остался в воинских доспехах. И вот уже – в одной руке послание командующего, в другой кинжал – он встал по стойке смирно у дворцовых ворот и заорал:

– Гонец с радостными вестями желает видеть владыку!

Не успел правитель выразить сожаление по поводу исчезновения святого, как дворцовый страж доложил о прибытии гонца с добрыми вестями. «Сколь удивительно, что сей мир посещают живые небожители», – подумал заморин и распорядился:

– Поскорей зовите сюда этого человека!

Откуда ему знать, что давешний монах и гонец – одно и то же лицо! Представ перед заморином, Ван Мин вручил грамоту и спокойненько так говорит:

– Командующий многократно кланяется правителю. Наша флотилия проходит мимо берегов вашего государства, но мы вовсе не желаем вас потревожить. В знак взаимного расположения командующий передал вам верительную грамоту.

Заморин несказанно обрадовался посланию, а еще больше – миролюбивым речам офицера, повелел приближенным напоить того чаем и угостить, а сам принялся читать документ[129 - Флотилия посетила Каликут в 1407 году, вручила правителю Мана Викранаме мандат от императора Чжу Ди, даровала грамоту (рескрипт) о пожаловании титула и серебряную печать, а также сделала обильные и богатые подношения местной знати и сановникам.]. В начале его излагались цели экспедиции, а затем говорилось: «…Командиры храброго воинства смелы и отважны, готовы оказать моральное воздействие на все страны. Достигнув врат вашей столицы, они не желают применения военной силы и потому почтительно вручают сей высочайший указ. Наш мудрый император является Сыном Неба, посему повинующиеся ему процветают, идущие наперекор – погибают. Заморин волен сделать выбор, дабы потом не раскаиваться».

Закончив чтение, владыка объявил, что подобная грамота – поистине добрая весть, и обратился к Ван Мину:

– В данный момент, впопыхах и наспех, не представляется возможным составить испрашиваемые вами важные документы. Пока прошу передать командующему от меня множество поклонов, а ко времени прибытия кораблей в гавань составим и вассальную грамоту, и капитуляционную, и пропуск через заставу. Мы ни в коем разе не осмелимся причинять беспокойство величественному, аки небожитель, командующему.

Ван гнул свое:

– Ежели наш командующий может рассчитывать на вашу благожелательность, его благодарность будет безгранична. Вот только праведники из храма Нарайаны, похоже, не собираются сдавать позиции, продолжают перебрасывать войска и рассылать полководцев.

Заморин возразил:

– Эти люди – всего лишь собирающие подаяние монахи. Нешто они имеют право командовать моими войсками?!

В этот момент, запыхавшись, примчались сразу несколько местных воинов с криком: «Устное донесение… донесение… донесение для государя. Четверо праведников из храма совсем плохи, от них осталась лишь телесная оболочка». И когда заморин попросил изложить всё по порядку, воины оповестили, что маги-даосы находились в добром здравии до того, как третьего дня их посетил некий странствующий монах, что гадает на иероглифах посредством общения с Небесами:

– Он напророчил, что монахов ждет беда, грядущее суровое осуждение, и предрек им бесславный конец, коли вздумают начать военные действия. Маги призадумались, два дня никуда не показывались. Как вдруг позади кельи ни с того, ни с сего появилось дерево. Оно стремительно росло вверх и вширь, покрылось ветвями и листьями, бросая вокруг густую тень – как символ темной силы инь. Монахи и без того были сильно встревожены, а увидав дерево, и вовсе перепугались. Они немного постояли под ним – и вот, не ведаем как, повесились на его ветвях и испустили дух.

– Ох и чудеса! – воскликнул заморин. – Как раз вчера тот самый святой назвал тех магов родинкой на моей пояснице. Дай-ка взгляну еще раз.

Он развязал одежды – где же она?! Исчезла. Приближенные спросили, что делать с бренными телами монахов. Правитель изрек:

– Подделки – их хоть три штуки за день сбудешь, а ежели что истинное – за три дня и одну вещь не продашь. Те пустые оболочки на древе пока оставьте как есть. Вот дождемся прибытия командующего из Южной династии и сообщим, будто это мы повесили бунтовщиков. Пусть убедится в искренности нашего намерения подчиниться.

Не успел договорить, как местный лазутчик доложил, что гороподобные корабли с тысячами воинов вошли в гавань. Картина поистине устрашающая! Заморин поспешил навстречу. К этому времени Ван Мин был уже на корабле и успел поведать адмиралу и о том, как переоделся странствующим монахом, и о гибели четырех магов с разноцветными волосами. Саньбао подивился:

– Как ты умудрился сие проделать?

– Всё благодаря счастливой звезде нашего императора и величию моего командующего. Я наплел им с три короба всяких россказней, но вроде сработало, – гордо выпалил Ван Мин.

– Трудно постичь, отчего погибли маги.

– Тому должна быть серьезная причина.

В этот момент доложили о прибытии местного правителя. Тот поочередно отвесил поклоны обоим командующим, Государеву советнику и Небесному наставнику. Адмирал усадил гостя, приветствовал его по всем правилам гостеприимства, почтительно осведомился, как называется сие великое государство и как величают государя.

– Страна наша малая и зовется Каликут, – ответствовал заморин. – Меня же называют самутири, что означает «царь моря»[130 - Самутири – наименование правителя на дравидийском языке малаялам, которое через посредство португальского превратилось в «заморин». В то время заморином Кожикоде (Каликута) был Мана Пихчиаламан (с XIII века все члены королевской фамилии носили всего несколько имен, одно из них – Манавикрама), которому послы второй экспедиции Чжэн Хэ (1408–1409 гг.) вручили «инвеституру» на правление, в память о чем установили стелу.].

После того командующий объявил:

– Государь нашей великой империи постоянно помнит о вас, далеких некитайских народах, доселе не вовлеченных в сферу нашего воспитательного воздействия. Посему послал сию флотилию, дабы пожаловать вам мандат на царствие, серебряную печать и десять мешков золотых монет. Что до ваших советников, то каждый будет повышен в чине и удостоен шапки и пояса высокого сановника. Вечор я передал вам свое послание, в коем сие изложено в общих чертах – это милости самого государя, я не смею приписывать себе чужие заслуги. Всё ли ясно досточтимому заморину?

Тот ответствовал:

– Я, ничтожный, не достоин столь высокой чести! Простите, что не оказал должного почтения и не выехал навстречу гостям.

– Не смею затруднять вас подобными церемониями, – ответил Саньбао. – Лучше поведайте мне о четверке магов. Откуда они прибыли?

– Странствующие людишки, они меня совсем заморочили.

– К счастью, вовремя завершился отмеренный им судьбой жизненный срок, и нам удалось избежать столкновений с ними!

Заморин сообразил, что самое время вставить свою байку о том, что это они повесили монахов. Смотрите-ка, уж кто-кто, но даже Государев советник и Небесный наставник, знатоки общения со всякими небожителями и борьбы с нечистью, ничего не возразили, а лишь предложили адмиралу взглянуть на храмовое дерево.

– Неужто здесь есть храмы? – поразился Саньбао.