Успей сказать «люблю». Ангел любви

Лаки недовольно нахмурилась, отгоняя ненужные мысли. Ну, сколько еще раз нужно повторить себе – забудь его навсегда? Сто? Тысячу?

Олиф взглянул на девушку, отрешенно смотревшую на уносившуюся из-под колес дорогу, и виновато спросил:

– Ты сердишься, что я вчера пялился на тебя? Но я не хотел обидеть, просто ты такая красивая, что нельзя не любоваться, ну, как…

Он не мог найти подходящих слов, а Лаки удивленно посмотрела на него и улыбнулась:

– Да не парься, я все понимаю и абсолютно не сержусь. Просто слегка задумалась. Так, о чем ты хотел поговорить? О Трише?

Олиф облегченно вздохнул и начал увлеченно рассказывать, как удачно завершилось его домашнее задание. Конечно, без интимных подробностей. Но его преподавательница и так поняла, что он доволен тем, чем занимался, и тем, что получил в ответ.

– Мне ни с кем не было так хорошо, как с Тришей. Я уверен, что ей тоже все понравилось. Наверное, это и есть любовь.

– Это сексуальная совместимость, Ол, – деликатно уточнила Лаки. – Из нее потом и расцветает супружеская любовь. Если не забывать ее подпитывать романтикой и заботой, то она будет жить долгие годы. Хороший пример – твои родители. Они так срослись корнями, что уже не мыслят жизни друг без друга.

– Если бы не ты, они бы разошлись, – тихо сказал Олиф.

– Нет, не разошлись бы, – решительно возразила девушка. – Возможно, расстались бы на время, но затем все равно помирились бы, потому что много лет назад, раз и навсегда сказали: «Это моя женщина» и «Это мой единственный мужчина». Понимаешь, сказали именно себе, а не просто произнесли традиционную клятву в присутствии главы клана. И если ты раз и навсегда поймешь, что только одна женщина существует в твоей жизни, то будешь любоваться самой сексапильной красоткой, как прекрасным созданием природы, абсолютно безразличным тебе.

Они быстро доехали до утопавшего в зелени уютного дома. Дверь открыл хозяин, пребывавший, как и его сын, в некой растерянности от резкой смены планов на вечер.

Килпатрик предупредил жену о том, что они будут ужинать в ресторане. И, придя домой, чтобы переодеться, несказанно удивился, застав ее не за туалетным столиком, а на кухне. Вместо того, чтобы наносить последние штрихи макияжа, Алисия ставила пирог в духовку. На плите, источая дразнящий аромат, томилось мясное рагу, а жареный лосось, лежавший на огромном блюде, мог бы украсить и королевский стол.

Аластар судорожно сглотнул слюну. Он обожал блюда жены, но то, что она затеяла готовку за полчаса до похода в ресторан, было странным и непонятным. Не желая ссориться, ведь они только помирились, он осторожно спросил:

– Солнышко, а ты успеешь допечь пирог? Олиф и Лаки ожидают нас к семи часам. Ты ведь не забыла, что мы сегодня ужинаем с ними в ресторане? Ну, ничего страшного. Я предупрежу сына, что мы немного опоздаем.

– Ничего я не забыла. Мы не идем в ресторан.

– А что мне сказать Лаки? – растерялся Аластар. – Сначала я так настаивал на встрече и обещал, что приду вместе с тобой, а теперь, извините, мы передумали, – окончательно расстроился он. – Но я же хотел перед ней извиниться.

– Мы не пойдем в ресторан потому, что Лаки сама придем к нам на ужин, – улыбнулась Алисия. – Я предложила такой вариант, и девочка согласилась. Так что ты сможешь извиниться у нас дома.

– Но когда ты успела поговорить с ней и переубедить?

Аластар не мог поверить в то, что Алисии смогла запросто договориться с Лаки, а потом ему в голову пришла неприятная мысль:

– Теперь она подумает, что мы захотели сэкономить на ресторане.

Алисия укоризненно глянула на мужа, и тот поспешил оправдаться:

– Ты великолепно готовишь, но согласись, что ужин дома – это как-то обыденно. Лаки ведь наследница господина Галларда, и ее статусу больше соответствует дорогой ресторан.

– Ты забыл, что она еще и герцогиня. Если следовать протоколу, достойным ее положения будет только ужин в королевском дворце, – сухо ответила женщина, заправляя салат соусом, а затем, разделяя каждое слово, четко произнесла: – Я пригласила к нам не герцогиню Лаутензак и не наследницу главы клана, а дочь нашего друга Антэна. Для меня это самый главный ее статус, надеюсь, и для тебя тоже.

– Конечно, дорогая, прости, что наговорил каких-то глупостей, – виновато пробормотал Аластар, обнимая жену за плечи. – Но, где ты с ней встретилась?

– Вчера Лаки пообещала, что если что-то узнает о Кассандре, то обязательно мне расскажет. А сегодня позвонила и сообщила, что у нашей девочки все в порядке.

Она встряхнула с ресниц невольно набежавшие слезы, а Аластар, понимая, чем вызваны переживания жены, нежно поцеловал ее в губы и попросил:

– Не расстраивайся. У Касси все будет хорошо, и у нас тобой тоже.

Алисия улыбнулась мужу сквозь слезы и прижалась к его плечу.

– Потом Лаки пообещала, что мы еще поговорим о Касси, когда увидимся в ресторане. А я ответила, что ужин в ресторане, это замечательно, но для меня большей радостью было бы принять дочь Антэна в своем доме. И, знаешь, что я услышала? – уже полностью успокоившись, оживленно спросила она, и тут же ответила:

– Что дочь Антэна Бойера с удовольствием променяет изысканный ужин в любом ресторане на чашечку чаю, выпитую в доме его друзей. Ты слышишь, Аластар? Друзей! Лаки не сердится на нас за Антэна, – ликующе произнесла Алисия. – Я сразу зацепилась за ее слова и пригласила приехать к нам на семейный ужин. Девочка согласилась, только попросила не обременять себя готовкой. Вполне достаточно будет и чая с печеньем. Я заверила, что все будет по-простому. Как видишь, так оно и есть, – с мнимой скромностью сказала женщина, окидывая довольным взглядом уставленный блюдами кухонный стол.

– Ах, ты плутовка. Конечно, это самый скудный ужин в нашем доме, – смеясь, шутливо подтвердил Аластар. – Обычно, то, что мы едим, не помещается и на трех столах.

И протянул руку, чтобы схватить кусочек картофельного хлеба, но раздался дверной звонок, и через минуту он уже встречал сына и Лаки.

Неловкость при встрече была развеяна приветливым возгласом Алисии, поспешившей за мужем поприветствовать гостью. Она обняла девушку и поцеловала в щеку, а та с милой улыбкой извинилась:

– Простите, что мы приехали слишком рано. Думали, в это время будут пробки, а дорога оказалась на редкость пустынной.

– Вот и хорошо, что раньше приехали. Мясной пирог почти готов, и я боялась, что он остынет, – успокоила ее хозяйка и, подхватив под руку, увлекла за собой на кухню. – Пойдем, поможешь мне уложить его на блюдо.

– Мама, давай я тебе помогу, – укоризненно произнес Олиф. Он и так был недоволен, что они ужинают дома, а мать еще предлагает гостье сервировать стол.

– Займитесь с отцом посудой и не отвлекайте нас от важного дела, – твердым голосом пресекла его мать, давая понять, что сегодня вечером она главная в их доме.

Аластар кивнул сыну в сторону буфета, намекая не мешать женскому разговору.

– Пусть девочки посекретничают, – снисходительно сказал он, расставляя тарелки на столе.

– Наверное, мама расспрашивает Лаки о Касси, – догадался Олиф. – Кстати, она сегодня звонила. Сказала, что у нее все хорошо, только сильно переживает, что ты сердишься на них с Грэди. Но ты ведь уже не возражаешь против их брака, папа? – осторожно поинтересовался он.

– Да я не сержусь, просто не думаю, что Кассандра будет счастлива с ним.

– Но почему? Они очень любят друг друга, поверь, я это точно знаю.

– Верю, только часто даже самая сильная любовь бессильна перед обстоятельствами, которые невозможно ни забыть, ни простить, – грустно ответил отец сыну.

Тот не успел уточнить смысл его фразы, как в столовую вернулись женщины с оживленными от разговора лицами. Лаки держала блюдо с мясным пирогом, а Алисия вкатила сервировочный столик, уставленный тарелками.

– Аластар, помогай, – шутливо распорядилась она, и муж охотно бросился разгружать столик.

Волнение и стыд переполняли его душу. Еще вчера он ненавидел дрянную девчонку, а сегодня готов целовать ей руки. Со стороны такое поведение выглядит фальшивым и двуличным, и Аластар был благодарен жене за то, что прием гостьи она полностью взяла на себя.

Лаки же приняла его резкое изменение отношения к ней как должное. Она давно привыкла, что люди полностью меняли свое мнение, стоило ей в чём-то им помочь. В одно мгновение неприязнь рассыпалась в прах, сменяясь признательностью, симпатией и даже откровенным обожанием. Девушку часто считали высокомерной, потому, что она никогда не заискивала и не старалась понравиться. Ей было безразлично, что о ней думают остальные. Она знала себе цену, и ни одно слово, выпущенное вслед, не могло задеть ее или заставить думать о себе иначе. И сейчас в очередной раз было забавно наблюдать, как человек, вчера выкрикнувший ей в лицо «ненавижу!», сегодня не знал, куда ее усадить, как самую почетную гостью в своем доме. Но она не стала смущать его ни словом, ни взглядом, и вела себя легко и свободно, словно ужинать в кругу этой семьи было для нее привычным делом.

Аластар налил в высокие бокалы знаменитое вино Бойеров «Вересковый мед». Лаки принесла его с собой, и вместе с бутылкой коллекционного виски вручила хозяину дома, как небольшой вклад к ужину.

– Но я сам намеревался угостить вас, – напомнил Килпатрик-старший. – И хотел, чтобы вы лично выбрали виски из моей коллекции.

– Честно говоря, я пью виски только в трудные и неприятные моменты моей жизни, поэтому сегодня предпочту вино.