Ангел Дармунда

Мисс Фул вела уроки зельеварения на старших курсах в Школе Бардов, и была не на много умнее мисс Адамс, но более безобидной.

– Ученица Альварес будет заниматься курсом зельеварения с мисс Уиллис, – и глядя на стиснутые губы мисс Адамс и кривую ухмылку Коллинза, Бирн строго сказал: – Мисс Уиллис – воспитательница девочки, и такие занятия не нарушат ни этические, ни моральные нормы. А вам, мисс Адамс, дается месяц для приведения рецептов в порядок. Господин Катэйр очень трепетно относится к зельеварению и не считает эту науку ненужной и устаревшей. Поэтому он лично посетит ваши занятия. Заодно выяснит, что там за микстуру придумала Альварес и можно ли ее употреблять.

– По моей просьбе господин Катэйр уже изучил новый рецепт зелья от простуды и высоко оценил его, – сразу отозвался Броуди. – Еще удивлялся, почему никому раньше не пришло в голову добавить одну травку, растущую, как сорняк, а потом утвердил «микстуру Альварес» для изготовления в нашей аптеке. Так что всем ее рекомендую – излечивает от простуды за два приема.

– Ну и славно, – подытожил Бирн и повернулся к мисс Адамс. – Видите, все утряслось.

– Это возмутительно! Вместо того, чтобы наказать девчонку, вы решили через месяц устроить экзамен для меня!

– Я могу прямо сейчас пригласить господина Катэйра, – ледяным голосом предложил Макбрайд.

– Нет, вы сказали через месяц, – быстро возразила мисс Адамс и гордо подняв голову, поспешно вышла из зала. Таким же быстрым шагом за ней последовал Коллинз, а за ним покинули зал и все остальные, весело обсуждая предстоящий праздник.

– Броуди, задержитесь, пожалуйста, – негромко попросил Бирн.

Профессор с готовностью подошел к столу, за которым восседал Макбрайд, ожидая получить дополнительные указания насчет праздника, но речь пошла вовсе не о нем. Подождав, пока за последним преподавателем закрылась дверь, Бирн обратился к Броуди совсем по другому вопросу.

– Я хочу поговорить с вами об О’Хара. Он посещает ваши занятия по магическим заклинаниям, или не допущен к ним?

Профессор слышал о расправе Макбрайда над парнем и теперь не знал, что ответить, чтобы не вызвать его гнев. Но подумав, решил не скрывать правду.

– О’Хара допущен к моим занятиям, сэр, так как прошел второй уровень подготовки и справляется с заданиями не хуже всех. Я не разделяю точку зрения некоторых коллег и не считаю, что незаконнорожденного надо игнорировать и ничему не обучать, – с вызовом произнес Броуди. – На моих уроках все дети равны в получении знаний. Мальчик не виноват ни в гибели отца, ни в легкомыслии матери, бросившей сына на произвол судьбы.

– Вы знали его родителей? – быстро ухватился за его слова Макбрайд. Именно на это он рассчитывал, помня, что Броуди дружил с Кэмпбеллом в школьные годы. – И с уверенностью сможете подтвердить это, если возникнут некие обстоятельства?

Увидев непонимающий взгляд профессора, он нехотя пояснил:

– Я немного перегнул палку в одной ситуации, а потом поговорил кое с кем, и узнал, что парень был невиноват. Да и не такой он уж законченный негодяй, как представляют его некоторые.

– О’Хара нормальный парень, – уверенно произнес Броуди и негодующе возмутился: – Это некоторые ученики не совсем нормальные, да и преподаватели тоже. Делят детей на касты и устраивают травлю, забывая, что мы не в Индии, и не в Америке 50-х годов. А эти уродливые татуировки – уже настоящий садизм. Узнал бы, кто тут такое рисует – сам бы ему руки поотбивал, а еще лучше на лбу написал бы – сволочь и подонок. А какие обстоятельства вы имели в виду?

– Да вот узнал, что он сын Кэмпбелла, и сразу мерзко стало на душе, что я с ним так обошелся, – нехотя признался Макбрайд. – И еще эти наколки. Сам руки поотбивал бы уродам, делающим их. Знать бы только этих любителей тату. Никто ведь не скажет, кто над ним так поиздевался, – задумчиво потер подбородок Бирн. – А парню хочется помочь, только пока не знаю, как. На вас можно рассчитывать, если дело дойдет до рассмотрения его права на фамилию отца? Вы подтвердите, что он сын Мерфи Кэмпбелла?

– Да, – твердо ответил Броуди. – Мерфи был моим другом, и я давно бы выступил свидетелем, что Дойл его сын, если бы мамаша удосужилась подать об этом прошение. Она ведь родила только потому, что Кэмпбелл не позволил сделать аборт, да и привязать его хотела на всю жизнь. А когда он погиб, ребенок уже не вписывался в ее планы. Она спихнула его сначала к своей полоумной бабке, а в пять лет сюда, и забыла о нем навсегда, – грустно сказал профессор. – И живет теперь парень, как былинка в поле – никому не нужный, никому не верящий, и никому ничего не должный. Он первый в Дармунде, кто не прячет свои наколки. Наоборот, показывает всем, что терять ему нечего, и пусть лучше никто его не трогает. Знал бы Мерфи, как все обернется, то сам отговорил бы подружку рожать, чтобы никто не унижал его сына и не учил уму-разуму, – он осуждающе поджал губы, глядя прямо в лицо Макбрайду.

– Хватит сверлить меня глазами, – сердито буркнул Бирн, недовольно отводя взгляд. – Сказал же, самому тошно, что не разобрался и избил парня из-за этой врушки Адамс. Она взъелась на него за что-то и наговорила кучу гадостей. Теперь-то известна цена ее словам. Судя по сегодняшним воплям, так Лаки даже убить мало. Кстати, а он точно к Лаки не подкатывает?

Профессор, не колеблясь, отрицательно покачал головой, а про себя подумал: «Скажи тебе, что Дойл только и общается с твоей „куколкой“, так ты сразу его убьешь».

Ему очень нравилась эта умная и красивая девочка, но он четко понимал, что у нее нет шансов занять достойное место в их обществе без покровителя. И похоже, он уже нашелся. Макбрайд явно проявлял интерес к юной красотке. Ничего не поделаешь, такова жизнь. Кто-то обязательно захочет сделать девочку своей собственностью. И пусть лучше она станет «куколкой» всемогущего Макбрайда, чем превратится в игрушку такого мерзавца, как Коллинз. Будучи «подопечной» члена Совета девочка имеет защиту и хоть какую-то гарантию на обеспеченное будущее.

Было безумно жаль и Дойла, и Лаки, но Броуди ничего не мог для них сделать, кроме одного – делиться своими знаниями и надеяться, что эти знания помогут им выжить в столь безжалостном для них мире.

Глава 5

– Лаки, господин Бирн отменил твои посещения уроков мисс Адамс и поручил мне заниматься с тобой по ее предмету, – торопливо произнесла Джулия, догнав быстро идущую по коридору девочку. – Нам надо составить график занятий. И если у тебя нет срочных дел, давай займемся этим прямо сейчас.

Девушка заискивающе улыбнулась своей ученице, смотревшей на нее внимательным недетским взглядом.

– У меня нет никаких дел, мисс Уиллис.

Джулия облегченно вздохнула и сразу предложила:

– Тогда поговорим в моей комнате. Заодно и выпьем по чашечке чаю.

Ей хотелось порадовать свою воспитанницу, и на столе кроме чая было много разных вкусностей. Но заметив напряженное выражение на лице девочки, она смутилась, подумав, что ее искреннее желание может выглядеть обычным подкупом.

Лаки незаметно глотнула слюну. Она пропустила обед по вине мистера Финча, заманившего ее в свой кабинет для своих мерзких деяний. А сейчас оказалось, что и мисс Уиллис от нее чего-то хочет, судя по такому королевскому угощению.

«Ну и день сегодня неудачный. Если и мисс Уиллис сейчас потребует нечто этакое, как хотел мистер Финч, то я уже не выдержу. Неужели совсем никому нельзя верить?» – с тоской подумала она.

А Джулия, словно услышала ее невеселые мысли, торопливо предложила:

– Давай отметим с тобой день рождения моей бабушки. Ей исполнилось семьдесят три года, и кроме меня у нее никого нет. К сожалению, я не могу сегодня быть рядом с ней, придется ждать до воскресенья. Но я пообещала, что обязательно приеду с гостьей, чтобы это был настоящий праздник. Она обрадовалась и сказала, что будет с нетерпением нас ждать.

Девушка с надеждой посмотрела на девочку и произнесла с робкой улыбкой:

– Я хочу поехать к ней с тобой, Лаки. Прости, пожалуйста, если чем-то тебя обидела. Я не хотела этого, как и не хотела обидеть мистера Смита. Мне до сих пор стыдно, что я наговорила ему кучу несправедливых слов, – невольные слезы блеснули в ее голубых глазах, и она грустно призналась: – Я ведь была влюблена в него в семнадцать лет, но он казался таким далеким и неприступным. Вскоре за мной начал ухаживать Том, и постепенно я привязалась к нему. Мы стали жить вместе, но иногда я вспоминала мою школьную любовь.

Безрадостными ночами, когда Том отворачивался и мгновенно засыпал после быстрых занятий любовью, Джулия часто представляла, как все могло быть с Джедом, который так и остался в ее мечтах.

– Устроившись на работу, я с удивлением узнала, что мистер Смит тоже работает в Дармунде. Мне показалось, что он обратил на меня внимание. Я начала строить какие-то планы…

Ее застывший взгляд устремился вдаль. Она надолго замолчала, а затем глубоко вздохнула.

– Та неприятная сцена все изменила. Ты открыла мне глаза, Лаки, и я увидела другую сторону жизни, о которой даже не подозревала.

Джулия взволнованно смотрела в бирюзовые глаза девочки, изо всех сил стараясь убедить ее в своей искренности.

– Пожалуйста, давай общаться, как прежде, – жалобно попросила она. – Мне так не хватает твоей дружбы.

Девочка внимательно, не перебивая, выслушала ее сбивчивые оправдания, а затем улыбнулась такой светлой улыбкой, что у Джулии сразу стало легко на сердце.

– Я с удовольствием съем пирожное за здоровье вашей бабушки, мисс Уиллис, а в воскресенье, если отпустят, поеду с вами к ней в гости.

– Моя ты золотая девочка, – Джулия порывисто обняла ее и подвела к столу. – Давай сначала поедим, как следует, а потом выпьем чаю с пирожными. Я такая голодная после собрания, что готова съесть быка. И, пожалуйста, называй меня по имени и обращайся на «ты».

– Хорошо, Джулия, – легко согласилась девочка, усаживаясь за стол и принимая тарелку, до краев наполненную вкусной едой. – Расскажи, почему вдруг господин Бирн решил избавить меня от мисс Адамс? Жаль, что такая хорошая мысль раньше не пришла ему в голову.

– Эту мысль ему подсказала сама мисс Адамс, – засмеялась девушка и опуская детали оскорбительных разборок, передала разговор, состоявшийся между преподавательницей зельеварения и Макбрайдом.

– Сейчас мы все обсудим и быстро набросаем план занятий, – весело предложила Джулия.

Но Лаки видела, что оживленным и беззаботным тоном она старательно маскировала печальные мысли о Смите, и через несколько минут делового обсуждения твердо заявила:

– Он сам не подойдет к тебе. Для него ты такая же недосягаемая, как и шесть лет назад. Тем более теперь, когда ты все о нем знаешь

Джулия не стала делать вид, что не понимает, о чем говорит девочка. Лишь в очередной раз удивилась ее умению читать мысли и безысходно подумала: «Да их и читать не надо. Они кричат во все горло от отчаяния».