Ангел Дармунда

– Это возмутительно! Негодяйка Альварес сорвала мой урок! – словно торговка, брызжа слюной, кричала утонченная преподавательница по зельеварению. – Я требую немедленного выгнать ее из Дармунда! Совсем уже обнаглела. Забыла, что ей надо сидеть, как мышке, и молчать, как рыбке, а не раскрывать свой рот. В наше время таких, как она, быстро учили молчать в кулачок! Проклятые ублюдки совсем страх потеряли!

– Каких таких? И что значит – учили? – не вытерпела Джулия и с вызовом посмотрела на высокомерную и чванливую мисс Адамс. – Делали мерзкие надписи на руках? А кто имеет право определять чистоту их крови? Вы? – Девушка смерила презрительным взглядом разъяренную преподавательницу и отчеканила: – Чистота крови подтверждается только магической силой, а не родственными связями.

– О, да у нас появились защитники этого плебса, – скривила губы в издевательской насмешке мисс Адамс. – Смотрите, не ошибитесь в симпатиях, милочка. А то быстро окажетесь на дне Дармунда, если будете так небрежно относиться к происхождению.

– Не надо мне указывать, мисс Адамс, – смело ответила Джулия. – А тем более угрожать.

– Не смей говорить со мной в таком тоне, ничтожество! – взвилась преподавательница. – Вылетишь отсюда вслед за Альварес, а может, и раньше ее!

– Не знал, мисс Адамс, что Совет поручил вам решать кадровые вопросы, – раздался спокойный голос Макбрайда, только что переступившего порог зала для заседаний.

– Ну что вы, господин Бирн, конечно, это не моя прерогатива, – сразу залебезила мисс Адамс. – Я просто сделала мисс Уиллис небольшое замечание о заблуждениях, с которыми надо бороться, если она хочет работать вместе с нами, – преподавательница выразительно посмотрела на Джулию и насмешливо усмехнулась.

– Мисс Адамс, я хочу знать суть конфликта, – произнес Бирн, усаживаясь в свое кресло, и сухо уточнил: – Вашего конфликта с Альварес. С мисс Уиллис я уже все понял, мы поговорим об этом позднее.

– Альварес сорвала урок! – вновь начала заводиться мисс Адамс. – Сначала демонстративно смотрела в окно, а когда я спросила, что ее там так заинтересовало больше нашего урока, эта мерзавка, – и заметив недовольный взгляд Макбрайда, она быстро поправила: – эта юная леди нагло заявила, что мой урок ей уж точно неинтересен. Тогда я сказала, что если она такая умная, то пусть вместо меня читает лекцию по зельеварению, а Альварес с ухмылкой ответила: «Ну, если вы настаиваете» и вышла к доске. Она перечеркнула мои записи, заявив, что в них имеются неточности и написала новые рецепты. Да, помилуйте, кто в наше время сам варит зелья от простуды и головной боли, если их можно купить в аптеке? Все отлично понимают, что мой предмет изучается для сохранения традиций, а не для практического применения.

Преподавательница действительно не понимала, зачем изучать старинные рецепты, и относилась к своему предмету несерьезно, пробубнила лекцию, да и ладно.

– Просто возмутительно, что эта выскочка посмела указать на небольшие неточности при семидесяти учениках!

– Конечно, ваши уроки не интересны для Лаки Альварес, – скептически заметил профессор Броуди, преподававший учение о магических заклинаниях. – В отличие от вас, такого уважаемого преподавателя, девочка не считает зельеварение устаревшей наукой и применяет свои знания в жизни. Например, улучшила так презираемое вами зелье от простуды. Теперь у него нет горького привкуса. Я с удовольствием принимаю его и даю своим детям.

– Вы пьете сами и даете детям? – с неподдельным ужасом переспросила мисс Адамс. – А вдруг в роду этой подзаборной девчонки были ведьмаки или мафары, и она специально варит ядовитые зелья?

– Да уж не ядовитей ваших. Я прочитал в тетради сына ваши рецептики. Вы же валериану от календулы отличить не можете, – снисходительно усмехнулся профессор. – И кто поручится, что в вашем роду не было мафаров? Вампиры точно были, судя по тому, как вы любите «пить кровь» учеников.

Лицо преподавательницы покрылось красными пятнами, и она завизжала со всей мочи:

– Как вы смеете обвинять меня в вампиризме! Хорошо сидеть здесь и умничать! Да вы сами не знаете свои заклинания! А вот начнете читать лекции этой всезнайке Альварес, опозорит она вас при всех, тогда и вспомните мои слова, что таких умников взашей надо гнать из Дармунда!

– А я уже полгода занимаюсь с Лаки, – насмешливо посмотрел на нее Броуди. – Она посещает не только мои лекции для десятого мужского курса, но и практические занятия. И знаете, как это подстегивает меня и моих учеников? – он уже откровенно смеялся прямо в лицо разъяренной мисс Адамс. – Девчонка любит задать каверзный вопрос преподавателю, а с парнями сразиться на дуэли. Мои ребята теперь намного быстрей усваивают материал. Стыдно, знаете ли, уступать тринадцатилетней девчонке, вот они и стараются не упасть лицом в грязь.

– Вы позволили этой безродной дряни получать тайные знания? – с негодованием воскликнула мисс Адамс. – Да как вы посмели… без особого разрешения, без согласования, без…

– Вашего высочайшего соизволения? – съязвил Броуди. – Наверное потому, что все было согласовано и разрешено людьми, круче вас. Правильно сказала мисс Уиллис – чистота крови друида определяется магической силой. И судя по этому критерию, девочка – наследница благородного старинного рода, неважно, чью фамилию она носит. Не вам разглагольствовать о ее происхождении, заботьтесь лучше о своем.

Мисс Адамс не ожидала столь резкого отпора от профессора Броуди – друида в сороковом поколении. Это было уже серьезней, чем препирательство с жалкой мисс Уиллис. Она растерянно окинула взглядом коллег, рассчитывая на поддержку, но никто не захотел ввязываться в ее перепалку с уважаемым всеми профессором.

Поддержка пришла от декана Школы Оватов мистера Коллинза, который решил воспользоваться ситуацией в своих интересах. Он с легкой улыбкой обратился к обоим спорившим:

– Давайте не будем горячиться, коллеги. Мисс Адамс не хотела никого обидеть. Она лишь посетовала, что девочка слегка невыдержанная в силу отсутствия родительского воспитания. Но это все поправимо. Я лично займусь Альварес и проверю уровень ее знаний. Возможно, она и правда сильная ученица, тогда я буду обучать ее индивидуально на более высоком уровне. Ну, заодно и манеры улучшим.

– Лаки Альварес – ученица Школы Бардов. Вы не имеете права проверять уровень ее знаний. Это неэтично и неприлично, – раздался четкий и резкий голос профессора Галлахар – декана женского факультета Школы Друидов. – И чему вы научите девочку? – с явным сарказмом поинтересовалась она. – Уровень ее знаний выше, чем у вас. Лаки уже готова к переходу в Школу Друидов, и через год я лично буду ходатайствовать о зачислении ее на мой факультет.

– Да кто вам дал право оценивать уровень моих знаний, а тем более сравнивать его с уровнем какой-то ученицы? – мгновенно окрысился Коллинз на женщину. – Что вы с Броуди дифирамбы ей поете, выставляя прямо потерянной принцессой? Может, это кто-то из ваших родичей сотворил сей плод любви? Так честно и скажите, без всяких намеков и экивоков, а не обвиняйте в нарушении приличий и этических норм. В вашем преклонном возрасте, профессор Галлахар, должно быть стыдно, оценивать мой благородный порыв в подобном контексте!

Последняя фраза была уже явным хамством. Ухоженная пятидесятилетняя женщина выглядела лишь немногим старше тридцатичетырехлетнего Коллинза, разгульный образ жизни которого уже начал сказываться на внешности.

– Хорошо, что вы помните мой возраст, Коллинз. Значит, не забыли, что сдавали у меня экзамены по пятому кругу. Я вполне могу судить о ваших знаниях, как и о манерах, которые напрочь отсутствуют.

– Не смейте говорить со мной в таком тоне! Вы такой же декан, как и я! И зря считаете, что я не стану связываться с выжившей из ума климактеричкой! Так что придержите свой язык! Мне достаточно сделать один звонок, и завтра духа вашего здесь не будет!

– Прячетесь за чужие яйца, Коллинз? – насмешливо поинтересовалась ничуть не испуганная женщина. – Свои не выросли?

В зале раздался одобрительные смешки преподавателей и даже негромкие аплодисменты. Декан злобным взглядом окинул зал, цепко выхватывая лица насмешников, чтобы потом припомнить им столь неслыханную дерзость.

А профессор Галлахар продолжила все тем же спокойным голосом:

– Мне достаточно сделать один звонок, и через час у вас не будет даже этого жалкого подобия.

Макбрайд был готов аплодировать ей стоя, но вслух, еле сдерживая улыбку, посоветовал доверительным голосом:

– Лучше извиниться, Коллинз. У мистера Галлахара за жену напрочь сносит крышу. И свой звонок другу вы вполне можете сделать, говоря фальцетом. Шестьдесят лет для ловца, знаете ли, еще не возраст.

Коллинз реально испугался. Макбрайд в свои семьдесят с лишним лет мог еще любому дать прикурить, а Галлахар, действительно, был известен своей вспыльчивостью. И тогда сквозь зубы он процедил:

– Приношу извинения, профессор. Мы в самом деле зря горячимся и тратим драгоценное время на какую-то девчонку, – голос Коллинза зазвучал уверенней: – Господин Бирн, объясните наконец, зачем нас собрали здесь? Через час у меня важная встреча.

Макбрайд хотел откровенно поговорить с преподавателями о детях, находившихся под опекой Дармунда – сиротах и незаконнорожденных. Убедить относиться к ним без предубеждений и дать возможность дойти до Школы Друидов, до которой из таких детей доходили единицы, подобно Смиту. Однако спор, разгоревшийся из-за Лаки, показал бесполезность такого разговора. Ведь уговоры, а тем более, приказы не изменят враждебного отношения к несчастным детям, лишь сделают его более явным. Против них начнут настоящую войну, чтобы доказать, что такие дети – никчемны, и никакие знания невозможно вбить в их тупые головы, ведь отсутствие породы ничем не заменишь. И доказать в первую очередь самому Макбрайду, дерзнувшего нарушить вековое отношение к ублюдкам.

Бирн заметил, что с Адамс и Коллинзом была согласна большая часть собравшихся. Разговор зашел только об одной хорошенькой и умненькой Лаки, и сразу вызвал бурные эмоции, расколовшие преподавателей на два лагеря. Что тогда говорить о таких, как О’Хара, черных и облезлых? Они явно не заслужат хороших слов даже от тех, кто защищал Лаки.

И тогда он быстро изменил первоначальную причину экстренного сбора и озвучил первое, что пришло в голову:

– Я тут поразмыслил на досуге, – непривычно добродушно начал он, придумывая на ходу, что сказать дальше, – мы встречаемся с вами только по каким-то делам, а почему бы нам в неформальной обстановке не устроить пикник с барбекю?

Лица преподавателей недоуменно вытянулись. Они ожидали от строгого Макбрайда чего угодно – порицания, выговоров, детальной критики методов их преподавания, но только не предложения о пикнике.

– Помню в молодости мы собирались с друзьями после Бельтайна и отмечали приход весны. Веселились, ну и выпивали, конечно.

Бирн посмотрел на удивленных преподавателей и неожиданно подмигнул им, вводя в ступор столь панибратским жестом.

– Так что, гульнем на первое мая? Выпивка и еда будут за счет заведения.

Все оживленно зашумели. Никто не припоминал, чтобы в Дармунде устраивали «корпоративные» пикники.

– Значит договорились. У вас есть почти месяц на подготовку. Придумайте какой-нибудь сценарий, чтобы было веселей. Главным назначается профессор Броуди. За неделю до праздника все мне и расскажете.

Броуди с готовностью кивнул. Он любил и умел веселиться, и с удовольствием возьмется за такое дело.

– Ну вот собственно говоря, и все на сегодня. Все свободны.

– Погодите, вы не решили проблему с Альварес, – высокомерно напомнила мисс Адамс. – Нельзя оставлять все, как есть. С девчонкой надо что-то делать.

Преподаватели, уже поднявшиеся с мест, со вздохом опустились в кресла. Собрание закончилось на такой чудесной ноте, а неугомонная мисс Адамс снова вынуждает их слушать перебранку из-за ученицы.

– А насчет Альварес я уже решил, мисс Адамс, – с легкой улыбкой произнес Макбрайд. – Она не будет больше посещать ваши занятия, – он продолжал улыбаться, но его голос становился все холоднее. – Ей там нечего делать. Как, впрочем, и на уроках мисс Фул.