В огороде бузина

«В последний раз я его видела сегодня ночью на пожаре, – четко ответила лейтенант медицинской службы в запасе. – А что бычок, оторвался от привязи? К телочкам значит побежал, что вполне закономерно в его возрасте», – провокационно добавила она.

Римма Васильевна от услышанного обречено заголосила, успевая вставлять в свой плач уточняющие ремарки относительно морального облика самой Кристины Степановны. Присутствующие с нетерпением ожидали развязки интригующего сюжета.

– Все ясно, – Борщ козырнул медичке, добавив,

– Нет здесь никакого Глеба Кирилловича, видишь занят врач, коронки точает по ночам, какой там киднеппинг….

Зрители потихоньку разочарованно разбрелись, выдвигая личные версии по поводу местонахождения парня.

Каннабис на погосте

Около дома Римму Васильевну остановила баба Вера. Она сидела на лавочке у дома, с интересом наблюдая за лихорадочными перемещениями женщины по поселку в поисках внучка.

«Этот Витька, бестолковый, никогда пацана-то твоего не найдет, – старуха потерла узловатыми пальцами острый подбородок. – Светка ему рогов понаставила… он, небось, в дом то заходит и голову наклоняет, олень…», – она вся затряслась от смеха, по достоинству оценив свою шутку.

Римма Васильевна подошла поближе, не полностью улавливая основную мысль словесной тирады старушки.

«Ты видела что-нибудь, баба Вера?» – Римма Васильевна присела рядом со старухой, нетерпеливо ежась.

Баба Вера полностью находясь в плену у своих измышлений продолжала не сбиваясь с темы.

– А вчера, говорят, на самую верхушку абрикосы залез, будто у него не рога, а крылья выросли», – продолжила она не прекращая трястись и закашлявшись под конец от смеха.

«Ты знаешь где Глебушка?» —продолжала допытываться Римма Васильевна,

«А как же, – старуха гордо подняла голову и выдержала паузу. – Только он, дармоед, окромя своей портупеи ни хрена не видит. Носится по поселку как чумной, рога-то вперед выставит и фуражку придерживает, чтобы не слетела…, а Светка время даром не теряет, пока Витька круги-то рогами выписывает, она…»

«Подожди, баба Вера, хватит про рога, – Римма Васильевна взяла ее за руку. – Хрен с ней, со Светкой, ты внука моего сегодня не видела?»

Старушка обиженно замолчала, сверля собеседницу выцветшими глазками.

«Уважения у тебя нет к возрасту, – изрекла она, поджав морщинистый рот. – Ушел он с нашими хулиганами, сразу после пожара на Гришкином подворье. Жаль, что одна сараюшка всего —то и сгорела, остальное добро —то наворованное уцелело…», —с энтузиазмом продолжила она,

«Не отвлекайся, баба Вера, ты знаешь где они сейчас, ну хулиганы эти?» – Римма Васильевна пыталась остановить расползающиеся мысли старушки.

«На кладбище, по могилкам лежат возле барона… – старушка удивилась очевидности ответа. Римма Васильевна мгновенно пожелтела, сровнявшись цветом лица со своей древней собеседницей. – Все сейчас наркоманы, а девки проститутки, не убивайся ты так Римка», – бабулька демонстративно отвернулась от готовой уже упасть в обморок соседки, всем своим видом показывая, что тема исчерпана.

Могила цыганского барона на здешнем кладбище, которое упиралось в самый край поселка, но территориально не принадлежало ему, была местечковой достопримечательностью. Сей венец дизайнерской мысли в стиле цыганского ампира разительно отличался от других не выдающихся могилок, рядками заполонивших кладбищенское пространство вокруг, и стоил как однокомнатная квартира в городе.

Был ли на самом деле усопший бароном доподлинно неизвестно, но соплеменники не только отгрохали ему нехилый пантеон, но и засевали периодически, полянку рядом коноплей, стараясь таким образом поднять настроение безвременно ушедшему. Этот своеобразный лайфхак цыганского менеджмента, позволял безбедно жить и возводить мемориалы всему сообществу.

Раз в год, почти как в ночь на Ивана Купалу, полностью «отбитая» поселковая молодежь отправлялась на могилку барона, обрамленную цветущей коноплей, чтобы там снять пробу нового урожая, если, конечно, коварный Борщ заранее не успевал скосить вредоносные соцветия.

В этом году своеобразный фестиваль каннабиса совпал по дате с пожарищем у инвалида Григория. Молодняк немного потусовался у безногого и отправился к конечному пункту своего маршрута, примкнул к ним и внучек Глебушка, цинично обведя Римму Васильевну вокруг пальца.

На кладбище беспринципная молодежь, основательно покуражась после нескольких косячков, немного заскучала, и к своему неслыханному удовольствию, удачно обнаружила в кустах равномерно дышащее тело местного забулдыги Анатольича. Мужчина, ввиду летнего сезона, отдыхал от трудов праведных в кустах буйно цветущей жимолости.

Схватив крепко уставшего маргинала за руки и за ноги, предварительно раздев, ржущие, как застоявшиеся жеребцы, отморозки аккуратно опустили его бренное тело на дно свеже-выкопанной могилки, подготовленной для недавно отдавшей богу душу некой старушки, и закидали сверху разномастными венками, стараясь не перекрыть отдыхающему доступ воздуха. Сами разбрелись недалеча, обосновавшись, отбросив все суеверия, на лавочках, иные даже на могильных плитах.

К утру весь забористый задор, из голов подрастающего поколения выветрился, в памяти стерлось все лишнее и притихшие ребята потянулись по домам, напрочь забыв про почти похороненного вчера забулдыгу. На лавочке остался лежать только изнеженный столичным образом жизни внук Риммы Васильевны Глебушка.

Римма Васильевна примчалась на кладбище аккуратно под самое пробуждение внучка. Через несколько минут женщина, присев рядом с внуком отряхивала его от налипшего кладбищенского мусора. Глебушка, ничего не понимая, удивленно озирался по сторонам.

Женщина уже выковыривала остатки прошлогодней листвы из волос горячо любимого внука, как вдруг увидела, что венки, щедро нагроможденные на соседней могилке, странно зашевелились, а из нутра самого захоронения послышался то ли рык то ли вой. Еще через несколько мгновений на поверхности появились две руки, тщетно пытающиеся зацепиться за края могилы. Римма Васильевна тихонько, не вызывая дополнительного шума, сползла на землю и отключилась, уткнувшись ничком в пожухлую траву.

Очнувшись через непродолжительное время, она узрела довольно удручающую картину. Ее внучек Глебушка, полностью распластанный, лежал на кладбищенской земле, а на нем сидело верхом нечто абсолютно голое, довольно волосатое, перепачканное землей и глиной. Это нечто душило Глебушку. Сам Глебушка почти не сопротивлялся, всепоглощающий ужас обуял несчастным.

«Да это же черт из преисподней», – мелькнула мысль у приходящей в сознании женщины. Она схватила лежащий поблизости увесистый дрын и с чувством опустила его на безрогий череп сатаны. Нечисть, глухо охнув, отцепилась от внучка и замертво улеглась рядышком. Глебушка, тяжело дыша, машинально массируя передавленную шею, приподнялся у изголовья нападавшего, тараща на него глаза.

Постепенно бабушка с внучком приходили в себя, рядом лежащая в отключке, нечистая сила стала явно проявлять человеческие черты. При ближайшем рассмотрении ее оказался заживо похороненный сегодня ночью алкаш Анатольич.

Римма Васильевна, встав на колени, пыталась нащупать пульс у сатаны-Анатольича, потом приподняла верхнюю часть его туловища и приперла ее к ближайшему кресту. От всех этих манипуляций с непонятной плотью у ее изнеженного внучка накатила стойкая тошнота.

Римма Васильевна за свою жизнь повидала не мало. Глебушка, же наоборот, ввиду молодого возраста и еще неокрепшей психики, был совершенно не готов к таким коллизиям. Он сидел, испуганно поджав ноги и обхватив себя обеими руками, воззрившись на восставшего из ада и борясь с пытающимися вырваться наружу рвотными массами.

В один момент, собрав волю в кулак, Глебушка вскочил, схватил находящегося в отключке алкаша за перепачканные землей пятки, пытаясь просунуть его обратно в могилу, решив, видимо, что это натуральный мертвец, решивший снова шагнуть в мир живых. Бабушка же наоборот тащила Анатольича за руки, пытаясь удержать его на поверхности.

От продолжительной встряски своего бренного тела, оглушенный Анатольич очнулся и сложив обрывки воспоминаний прошедшей ночи и далее следующих событий, решил, что эти два странных персонажа, перемещающих его сочлены в пространстве и есть сотрудники потустороннего мира. Возвращаться обратно, во- сыру могилу, ему очень не хотелось, и он, вспоминая свои грехи и буквально ощущая огонь преисподней, стал извиваться, оглушая кладбище животным криком.

Присутствующие по-разному расценили этот возглас и дружно активизировали свою деятельность. Со стороны, глядя на эту процедуру, можно было подумать, два сатаниста особо изощренно глумятся над своей жертвой.

С утра пораньше, по холодку, местная старушка Калерия Михайловна решила прибраться на могилке своего горячо любимого супруга. Услышав крики, раздающиеся на кладбище, бабулька немного заволновалась, а увидев воочию сей процесс, происходящий у одной из могил, обмерла. К счастью, ее организм, взращенный еще на натурпродукте, не подвел, и она со скоростью хорошего спринтера, преодолевая преграды в виде памятников и крестов, поскакала в сторону человеческого жилья, неистово крестясь и чертыхаясь одновременно.

Старушку спринтера заметили и непосредственные участники псевдорелигиозного культа, Глебушка первый выпустил из рук давно немытые пятки Анатольича и вскоре все трое, как по команде, уселись на траву, тяжело дыша, исподлобья разглядывая друг друга.

Первым, не смотря на, казалось, полностью отравленный некачественным пойлом мозг, дал оценку происходящей ситуации чудом воскресший Антольич. Хронический алкоголик, с мозаичным мышлением, сложил обрывки событий и пришел к выводу, что сидящие напротив помощники Люцифера пытаются совершить над ним какой-то изуверский культ, оглушив заранее ударом тупого предмета по голове.

Анатольич приподнялся над присутствующими, величественный в своей наготе и потребовал, чтобы изверги везли его в прокуратуру или, на худой конец, к его вечному антагонисту участковому Борщу. Но все же легкое сотрясение мозга, от удара по голове, давало о себе знать, заживо погребенный еще раз слабо потребовал представителя власти и затих у креста.

Пронзительный телефонный звонок всех вернул к земным реалиям. Как ни странно, или наоборот, очень предсказуемо, звонила Кристина Степановна. Она вежливо интересовалась у Риммы Васильевны, нашелся ли ее внук Глебушка, неправильный прикус которого не давал ей, видимо, спокойно сверлить зубы.

Римма Васильевна, моментально, отбросив все идеологические разногласии, воззвала к профессиональной совести дантистки, в общих чертах обрисовав плачевную ситуацию, в которой оказались все присутствующие.

У сотрудника стоматологической отрасли начался трудовой отпуск, что само по себе давало простор для раздумий и фантазий всему поселку. Простаивать ее медицинский дар и способности, естественно не должны были не при каких обстоятельствах.

Прежде чем приехать на местный погост для оказания помощи и транспортировки пострадавшего, Римма Васильевна попросила Кристинку прихватить с собой Раису, пару дней, отсутствующую до этого в поселке. Та, в свою очередь, должна взять из шкафа Риммы Васильевны несколько элементов гардероба ее усопшего мужа Николая, дабы прикрыть зияющую наготу пострадавшего. Мужу Коле было не впервой делиться своими костюмами со страждущими, и никаких явных недовольств, обычно, он при этом не проявлял.

Вскоре у кладбищенской ограды показалось Кристинкино авто. Сама доктор, понимая важность своего визита на столь горестный объект поселковой инфраструктуры, облачилась в довольно уместное одеяние. На ней было нечто напоминающее длинный, черный саван из шелка. В трагизм ее образа только не вписывались два глубоких разреза вдоль всего тела по бокам, открывающих любопытному взору всю прелесть стоматологических бедер. Зная большую избирательность прибывшей при выборе нижнего белья можно было сразу догадаться даже не глядя, что оно отсутствовало напрочь.

Нисколько не удивившись экстравагантности самой ситуации и накала страстей, зубной врач деловито осмотрела Анатольича, перевязала его ушибленную голову и помогла облачить его в амуницию Николая. Немного погодя пострадавший самостоятельно прошагал в поданное транспортное средство, требуя немедленно увидеть участкового.

Делать было нечего, вся компания уселась в авто и отправилась на разбор полетов к местному шерифу.

Витя Борщ только недавно пришел на опорный пункт. Сегодня был приемный день, и несколько просителей оживленной кучкой уже стояли около дверей. День участкового с утра не задался, совершенно не радовала перспектива провести несколько часов, выслушивая поселковые склоки и интриги, на входе он уже приметил несколько местных бабок с параноидальными наклонностями и склонностью к сутяжничеству, которые периодически отравляли ему жизнь своим концептуальным мышлением.

Первой была особо зловредная бабка под названием Калерия Михайловна, носившаяся с идеей разрушения ее собственного мозга путем воздействия соседской антенны. Ее мозг был, скорее всего разрушен задолго до появления интернета, но Борщ был вынужден ее выслушивать еще и потому, что старухин сын, местный зажиточный фермер, скрывающийся от властной матери с необузданным темпераментом в помидорных полях, был очень влиятельным лицом в поселке и частенько оказывал спонсорскую помощь самому Борщу в виде проведения того же интернета на опорный пункт и приобретения компьютера.

Участковый впустил скандальную особу, прямо с дверей начавшую свое повествование, и чтобы сохранить собственный мозг невредимым, стал своеобразно развлекаться. Он мысленно представлял, как лично обезглавливает этого божьего одуванчика, предварительно четвертуя.