В огороде бузина

Римма Васильевна обмякла в его руках, чмокнула Рому в макушку и на ватных ногах побрела домой.

Почти неделя прошла в относительном спокойствии. О местонахождении Ромика было известно одной Раиске, вернее, она сама догадалась, но обещалась молчать. Борщу Римма Васильевна объявила, что ее сожитель уехал из поселка. Все пока были довольны.

Неугомонная Надежда еще пару дней истерила в участке, пока Борщ не сказал, что для дальнейшего расследования необходимо проведение следственного эксперимента с полным восстановлении картины преступления.

Надежда от такой перспективы совсем сникла. Еще не отойдя душой и телом от случившегося с ней кошмара, она наотрез отказалась участвовать в необходимом мероприятии. Возможность снова пережить столь сильные эмоции ее совершенно не вдохновляла, и она как-то потихоньку свернула свою деятельность, обещая, впрочем, разобраться с ненавистной невесткой другим способом.

Наступило временное перемирие. Римма Васильевна под покровом ночи продолжала носить продукты любимому, понемногу добавляя в рацион небольшую порцию самогоночки, чтобы хоть как-то скрасить мужчине унылые дни вынужденной ссылки.

Она вспоминала чудесное время, когда Ромик был с ней рядом, она, как наяву, ощущала его жаркие объятия и горячие поцелуи. Горестно ворочаясь, женщина засыпала в стылой постели, обливая подушку слезами, размышляя о своей горестной судьбе. А на фото над кроватью ехидно ухмылялся усопший муж Коля.

Наутро пришла Раиска, принеся, как всегда, на своем куцем хвосте (у нее были длинные, негустые волосы, собранные в хвост) поселковые новости.

«У Лехи вчера вечером гулянка была по-ихнему йога-тур. Из города понаехали такие же как он, ну и давай там расслабляться», – она осторожно взглянула на товарку. У бледной до этого Риммы Васильевны лицо мгновенно порозовело.

«Так не пьют ведь они, эти йоги ЗОЖники и едят мало, с каких сил гулять то? – она застыла с чайником в руках.

– Когда мужик вообще не пьет, это тоже очень подозрительно, – глубокомысленно вставила Раиска.

– Да…, тебе не угодишь, – произнесла Римма Васильевна задумчиво. – По- твоему, если мужик может выпить – значит алкаш, не пьет вобще – подозрительный.

– Ага, Лешка высох весь уже, а все просветляется. Кувшинчики по дому у него расставлены, понюхает их, пожует травки, грибочки и сидит балдеет. Торчек он еще тот! – закончила Раиска с пафосом.

– С таким подходом ты себе мужика до ишачьей пасхи не сыщешь, – назидательно сказала Римма Васильевна.

– А мне суррогаты не нужны! – не успокаивалась Раиска.

– Чего ты все время смуту наводишь?», – Римма Васильевна, глубоко вздохнув, села на стул. – Гости к Лехе приехали небось, такие же как он.

– А вот и не совсем такие как он, все больше бабы в йога-туре этом, молодые да гладкие, вчера голышом в речке ночью купались, – добавила существенные подробности Раиска.

– А ты откуда знаешь, видела, что ли? – поинтересовалась Римма Васильевна с уже полностью красным лицом.

– Сама не видела, а мужики наши интересовались, бегали ночью к речке, все как есть было. Девки голые что творили…. Телевизор можно не смотреть, к речке ходи и любуйся – «Дом 2» отдыхает, – добавил Раиска.

– Брехня какая-то, вечно тебе везде твой «Дом 2» мерещится, заведи себе мужика и хватит эту порнуху изучать по телевизору, – Римма Васильевна начала понемногу нервничать.

– Давай лучше к Лешке сбегаем и узнаем, как там твой мужик, которого ты себе завела, среди голых баб себя чувствует, – ехидно заметила Раиса.

Через несколько минут женщины уже в довольно быстром темпе, продвигались в сторону жилища отшельника Лехи. Миновав небольшие заросли ивняка, они вышли к реке и замерли от увиденного. Две голые девахи с весьма аппетитными формами голышом стояли по колено в воде, недвусмысленно обнявшись и целовались взасос.

– Это чего это они? – удивленно промямлила Римма Васильевна, совершенно теряясь в догадках.

– Мужиков тотально не хватает на земном шаре, вот они и приспосабливаются, – изрекла Раиска, с нескрываемым интересом рассматривая девиц и их манипуляции.

– Ну ка пошли отсюда, – скомандовала Римма Васильевна, буквально вытолкнув подругу с берега речки.

В доме было еще веселей. В центре комнаты в странном танце без музыки, извивались две не менее аппетитные девы в костюмах прародительницы Евы. Ромик с абсолютно круглыми зрачками сидел рядом с Лехом на коврике не сводя глаз с танцовщиц. Римма Васильевна, встала передним, заслонив собой сразу обеих девиц,

«Ты куда это уставился, лишенец?» – сказала она, пытаясь уловить его взгляд, взгляд любимого плыл и растекался, охватывая все пространство, а в донельзя расширенных зрачках продолжали отражаться голые бабы. Понимая, что диалог вряд ли сложится, женщина обратила свой гнев на девиц.

«Ты чего это перед моим мужиком ж…й вертишь», – обратилась она к особо наглой с длинными черными волосами.

Девица, еще не утратившая способность разговаривать, абсолютно не стесняясь своей наготы, ответила, опершись обеими руками в бока и покачивая плечами, от чего ее внушительные груди начали раскачиваться из стороны в сторону: «Тетя, а мужик, что курица, двадцать метров от дома и уже чужой!» – и залилась громким смехом.

Римма Васильевна от наглости оторопела. Она посмотрела на подругу, та, не отрываясь следила за манипуляциями, которые девица производила со своим нехилым бюстом.

«Вертеп какой-то, – Римма Васильевна толкнула Раису. – Ты-то чего уставилась? Сисек не видела?»

Раиса пожала плечами, сверху вниз взглянула на свою мизерную грудь, обреченно вздохнув.

Обе девицы, поняв, что один из мужчин не свободен и сейчас явно покинет их общество, совершенно не расстроившись, уселись по обе стороны от Лехи, синхронно оказывая ему знаки внимания. Приверженец здорового образа жизни, всем своим видом показывал, что он не против такой компании, обнял обеих.

Отшельник, видимо, все-таки вкусил органической пищи, которую в большом количестве и регулярно приносила Римма Васильевна, испил и самогоночки, припасенную заботливой женщиной. После длительного голодания и нюханья таинственных кувшинчиков, выпив и закусив у Леши, скорее всего, открылся третий глаз, и он круто поменял свои приоритеты.

«Верно говорят, что мужик должен постоянно и много работать, тогда и дурные мысли в голову ему не лезут», – с этими словами Римма Васильевна замотала не реагирующего на внешние раздражители Ромика простыней и задумалась о способе транспортации сего блудного тела домой.

– Вдвоем мы его с тобой не утащим, своими ногами он пойдет не скоро, – сказала она Раисе и задумалась.

– Звони Кристинке, ему же плохо! – Римма Васильевна приподняла простыню и взглянула на продолжающего пребывать в отрешенно-безмятежном состоянии Ромика..

Был выходной день, Кристинка-стоматолог, видимо, сидела с тревожной кнопкой в руках, потому что примчалась она молниеносно. Ее сетчатый сарафанчик, под которым не угадывался даже намек на наличие белья, смотрелся здесь, среди столь нескромной публики в столь же нескромных одеяниях, как одеяние монашки на пляже.

Они втроем сгрузили индифферентного Ромика в машину и повезли домой. Около ворот, женщины вытащили его и перенесли в помещение. Кристинка выкурила свою дежурную сигаретку на порожке и умчалась в свои чертоги.

Водрузив плоть любимого на кровать, Римма Васильевна устроилась рядом на стуле, обдумывая как поступить далее. От горестных мыслей ее оторвал звонок телефона. Звонил Борщ, он, как всегда, предельно эмоционально уяснил:

– А кого это сегодня спасала наша Памела Андерсон? – Римма Васильевна выжидательно молчала, обдумывая варианты ответа, громко дыша при этом процессе.

– Не пыхти, Мундияну твоего вы грузили, – Борщ слабо матюгнулся. – Я вот не пойму, бабские мозги как-то особенно устроены, эволюция человечества в целом никак не отразилось на вашем сознании?

– Отразилась на сознании, – как эхо повторила за ним Римма Васильевна,

– Я те че сказал? – Борщ умолк, ожидая ответа.

– Сказал… – продолжала вторить она.

Борщ списал непонятные ответы собеседницы на дефект связи и продолжил:

– Я тебе сказал, убери своего Юлиана из поселка, хоть на месяц. А ты его отправляешь на лесбийскую вечеринку, а потом заносишь в хату у всех на виду в хлам обдолбанного.

– Заболел он, Витя, – проблеяла женщина в ответ первую осмысленную фразу.

Виктор помолчал несколько мгновений, видимо подбирая более или менее цензурные выражения.

«Если золовка твоя заяву в наркоконтроль напишет, я самолично покончу с твоим Мундияну и с удовольствием сдамся прокуратуре», – вынес свой вердикт участковый и отключился.

Вечер прошел довольно спокойно. Ромик спал, Римма Васильевна возилась по хозяйству, продолжая обдумывать план дальнейших мероприятий по сокрытию ненаглядного.