Чёрная вдова

– Я только что позавтракала, – вежливо отказалась Эмма.

– Ты зачем перекрасила волосы, – спросил Ким, когда они уселись за стол.

– Так будет лучше для тебя,– коротко пояснила Эмма.

– О чём ты хотела поговорить? – пропустив мимо ушей её ответ, начал разговор Ким.

– Я хотела тебе сказать, чтобы ты больше не приносил нам деньги. Я сейчас работаю помощником главного бухгалтера, и денег нам с дочерью хватает.

– Могла бы и по телефону это сказать… Я открою счёт на дочь и буду его пополнять до её совершеннолетия, а там она сама пусть решит; брать деньги или нет. – Раздражённо нелюбезно ответил Ким, разливая в фужеры кагор. – Я тоже хочу с тобой поговорить… Давай выпьем за наше благоразумие.

В этот момент у Кима зазвонил телефон. Он вынул его из бокового кармана и извиняющимся голосом сказал:

– Я сейчас, – вышел из кабинки.

Эмма выхватила из кармана своего пиджака заветную бутылочку, и всё содержимое высыпала ему в фужер. Порошок медленно стал растворяться, и вскоре вино поглотило его без остатка. И тут Эмма почувствовала неописуемый трусливый ужас. «Ещё миг и всё!» – полосонуло её по натянутым до предела нервам.

В этот момент вошёл Ким, и весело усаживаясь за стол, кокетливо произнёс:

– Звонила подруга.

– Может невеста? – уточнила Эмма. – Давай выпьем и по домам! – и, поднимая свой фужер, зорко наблюдала за Кимом.

Дождавшись, когда его фужер опустел, она вылила своё вино в оливье и тщательно потёрла фужер носовым платочком.

Наблюдавший за её действиями Ким, удивлённо спросил:

– И что это значит?

– Просто не хочу пить за благоразумие! Мне пора! Надо дочь из садика забирать! – холодным голосом ответила Эмма и, сняв со спинки стула свою сумочку, быстро вышла из кабинки.

К счастью в баре и у барменской стойки было пусто. В раздевалке накинула на плечи пальто и, нахлобучив на голову шапку, вышла из бара. Ноги тряслись от страха, еле передвигались, в голове кружились растрёпанные беспокойные мысли, от которых замирало сердце, но не жалости, ни сострадания к Киму она не чувствовала.

С трудом, справившись со своим состоянием, она направилась к девчонкам, которые ожидали её на лавочке.

– Вот ваши пятьсот рублей, – мрачно промолвила Эмма.

– А мы до него не дозвонились, – тихо сказала светловолосая девочка. – Звонок доходил, но он не брал трубку.

– Всё равно спасибо, вы меня выручили.

Девчонки взяли деньги и с радостным хохотом убежали.

Эмма взглянула на часы на сотке, они показывали десять часов сорок две минуты. «Надо возвратиться в бар!» – стучало настойчиво в висках. Она сняла с головы парик, затолкала его глубже в куст шиповника не далеко от скамейки рядом с забором и припорошила снегом. Потом, не раздумывая, направилась к бару, где только, что оставила умирать своего, когда-то любимого человека. В этот миг она была не совсем уверена в исполнении задуманного.

У дверей бара стояла труповозка, а чуть дальше, патрульная машина.

Эмма не опасаясь, что её могут узнать, подошла ближе, и в этот момент из бара санитары выносили на носилках Кима

«Всё! – тяжело вздохнула Эмма и медленно, отойдя в сторону, направилась в садик за дочерью.

Новый год прошёл обыденно, не ходили даже на городскую ёлку. Эмма изо дня на день ожидала прихода следователей, но никто не приходил.

После праздника как обычно вышла на работу, думала, что позвонят с милиции на работу, но опять тишина.

Она стала сомневаться, умер ли Ким, как однажды по пути с работы её догнала Айдар.

– Ну, ты и чешешь, подруга еле догнала! – запыхавшаяся остановила она Эмму за рукав пальто.

– Это опять ты?! Ещё не уехала?

– Вот ходила, билеты покупала, сегодня ночью поезд. Ты не слышала ничего про своего Кима? – Заглядывая в равнодушное лицо Эммы, спросила Айдар.

– Я и не хочу ничего слышать, – сдерживая волнение, ответила спокойно Эмма.

– Так его же на новый год похоронили!

– А ты откуда знаешь?

– Да ты чё, подруга, весь город об этом знает. Его в баре убили, говорят, ножом зарезали! Прикинь, говорят любовница его! – смачно, ехидно улыбаясь, закончила подруга.

– Айдар, мне нет абсолютно до него никакого дела! Наши с ним отношения уже два года как закончились.

– Ладно, я побежала, мне туда и она махнула рукой в обратную сторону.

«Вот любопытная варвара! – негодовала в душе Эмма, – два квартала за мной бежала, чтобы посплетничать!».

Своим минутным присутствием Айдар нагнала на Эмму тягостные тревожные мысли, которые не выходили с головы до самого дома. Эмма поймала себя на том, что ни сострадания, ни страха перед содеяном не только не ощущает, а, наоборот, в душе воцарилось невиданного размера спокойствие и лёгкость: «Надо же, как сплетни обрастают!.. Зарезали ножом!.. А может это та подруга, которая ему звонила тогда? Может, он и не отравился вовсе?.. Ведь когда я уходила, он был здоров и весел!» – засомневалась Эмма.

Несколько дней Эмма жила ещё в трепетном ожидании, что к ней могут пожаловать следователи, хотя она была уверена, что никто тогда её не мог заметить, а из близких друзей Кима никто не знал про их тайные свидания.

Вскоре Эмму покинули волнующие мысли, и она вновь окунулась с головой в любимую работу.

Однажды, зайдя в свой кабинет, обнаружила на столе огромный букет крупных ромашек.

– Юля! – позвала секретаршу. Это, что за оранжерея?! – показывая глазами на вазу, – недовольно спросила Эмма.

– Эмма Георгиевна, это вчера, когда вы ушли на совещание, принёс Эдуард Петрович. Там внутри ещё записку он положил – стеснительно оправдывалась Юля.

– Забери его, пожалуйста, и поставь у себя на тумбочке, пусть все любуются, – таинственно улыбнулась Эмма. – И, пожалуйста, больше не принимай ни от кого цветы. У меня на них аллергия!

– А записку?

– Записку отдай тому, кто прислал эти цветы. Объясни при этом вежливо, что я, от незнакомых мужчин, дары, в том числе и цветы не принимаю!

– Ну, Эмма Георгиевна! Он же от чистого сердца!

– Юленька, о чём ты говоришь? У мужчин не только чистого, но никакого сердца нет!