Записки уродины

Вечером будет официальный прием в честь Единственной дочери.

Из чехлов выпорхнули вечерние туалеты, а из похудевших косметичек – немыслимое количество разноцветных футлярчиков и флакончиков. Мы прилипли к зеркалам. Растерянный Леха все время шарахался и чертыхался, с трудом угадывая нас под косметическими масками.

– Тьфу, ты! – плевался он. – Не отдых, а фильм ужасов!

Мало того, избалованный нашим вниманием в предыдущие дни, сегодня он был никому не нужен. Не выдержав свалившегося на него равнодушия, Леха сбежал на озеро.

И к лучшему! Не зная, чем себя занять, он всё время путался под ногами и приставал с какой-нибудь ерундой. Нам было не до него. Разве мало у нас было забот?

Дашка и Ксюха самостоятельно наводили лоск, а вот я отдалась в умелые руки Киры. Если кто-то и мог сделать из меня конфетку, то это могла быть только Кира. Ей бы стилистом работать, а она взялась штудировать восточные языки. Говорит, что это очень увлекательно, но, судя по всему, даются они ей с трудом. Конечно, можно и зайца научить играть на барабане, но если началось со скрипом, где гарантия, что потом всё пойдёт, как по маслу?

А вот стилист из неё получился бы высокого класса. Она переполнена идеями. Они выстреливают из неё, словно искры из бенгальского огня. Легко. Без повторов. Для каждого индивидуально.

Работала Кира на совесть, выжимая из меня всё, что было возможно. От усердия её лицо приобрело зверское выражение, и мне, глядя на неё, постоянно хотелось смеяться. Я с трудом сдерживалась, боясь спугнуть вдохновение мастера. Наконец, Кира критически осмотрела своё творение, что-то подправила в причёске, что-то в макияже и довольно улыбнулась.

– Готово! – радостно сообщила она. – Иди, одевайся. Только осторожнее! Не испорть ничего.

Когда я, облачившись в своё самое лучшее платье, появилась перед ней, Кира пришла в ужас.

– Ты с ума сошла! Разве это носят?

Ничуть не смущаясь, она распахнула Дашкин шкаф и извлекла оттуда то, что считала нужным. Немного поколдовав над выбранным нарядом, Кира подтолкнула меня к зеркалу. Оттуда на меня взглянула незнакомка. Я потеряла дар речи. Так ослепительно я ещё не выглядела!

– А ничего, что мы без разрешения? – засомневалась я. – Дашка нас не убьёт?

– Переживет! – успокоила меня Кира. – У неё здесь столько барахла, что она и не поймёт, что это её.

Трепеща от волнения, я предстала перед подругами. Их суд будет самым беспощадным. Если же они одобрят, то и другим понравиться.

– Боже! Кто это? – театрально заломила руки Ксюха. – Я не верю своим глазам!

– Класс! – восхитилась Дашка. – Кира, ты превзошла саму себя!

Моё же лучезарное настроение, при взгляде на подруг, заметно потускнело, потому что выглядели они сказочно, и мне до них не дотянуть. Несмотря на все Кирины таланты, я всё равно осталась на их фоне дурнушкой.

Я, уже было, совсем скисла, но тут появился Леха, начищенный, как медный пятак.

– Жека! Да ты прехорошенькая! – вполне искренне удивился он и даже нежно чмокнул меня в лоб.

– И ты сегодня мил, как никогда, – отпустила я ему сомнительный комплимент.

* * * * *

Этот вечер!

Странный вечер!

Всё осталось, как прежде, и всё же… привкус… странный… предчувствие неизбежности… словно где-то глубоко, на самом дне, пробежала тоненькая трещинка… едва заметная, почти безобидная… почти…

События этого вечера ускользают от меня, словно не желают, чтобы их рассортировали, разложили по полочкам и безжалостно взвесили. Я и сама не хочу этого. С большим удовольствием я бы вычеркнула из памяти всё, что случилось тогда. И не только я.

– Надеюсь, обойдемся без вранья, – пожав губы, предупредила Ксюха. – Не надо ничего сочинять.

Успокойся! Ты ведь не хуже меня знаешь, что ни врать, ни сочинять, ТЕПЕРЬ не получится!

* * * * *

Признаюсь честно, я никогда не бывала на таких шикарных приёмах, а потому немного робела. Все торжества, на которые меня приглашали раньше, проходили или за праздничным столом, заставленным салатами и нарезанной колбасой, или с друзьями в ночных клубах. Сегодня всё было иначе, я ощущала себя светской львицей или кинодивой на голливудской вечеринке.

Ну, может и не дивой, а актрисой второго плана, и не львицей, а львёнком-тинэйджером, но все равно было здорово. Пусть я не была в центре внимания, но зато с интересом наблюдала за всем происходящим. Кстати, я сразу заметила, как Дашка напряжённо улыбалась гостям. Без сомнения ей не нравилось всё это представление.

– Ведь просила же, родителей пригласить только самых близких, – посетовала Дашка. – Откуда наползли эти Викторы Ивановичи и Алевтины Петровны. Неужели они отцу на работе не надоели?

Дашкино недовольство было легко понять. Большинство приглашенных предпочитали крутиться вокруг главы семейства, лишь изредка вспоминая, по какому поводу они приглашены. Лучше бы совсем не вспоминали!

– Ах, Павел Алексеевич, никогда бы не подумала, что у такого молодого мужчины может быть такая взрослая дочь, – томным голосом изрекла какая—то пышная дама, подарив собеседнику влажный взгляд.

Дашка передернула плечами.

– Я думаю, что твои родители хотели, чтобы всё было на высшем уровне, – предположила я.

– Не сомневаюсь. Только причём здесь эти юродивые. Ты заметила, что они целый вечер отцу в глаза заглядывают и лебезят перед ним?

– Да, заметила. Особенно вон тот.

Я кивнула на стоящего поодаль моложавого мужчину со стильной бородкой.

– О-о, – застонала Дашка. – Подвольский! Мерзкий тип!

– А выглядит ничего.

– Жэка, поверь мне, гад ещё тот! Карьеру делает – по головам идёт. Принципов никаких. Женщин вообще ни во что ни ставит.

– Что мальчиков любит?

– Нет. Не в том смысле. Он женщин просто использует для своих целей, а при случае так ославит – только держись!

Словно почувствовав, что мы говорим о нём, Подвольский бросив напоследок пару фраз своему собеседнику, направился к нам.

– Спасайся, кто может! – охнула Дашка и поспешила скрыться в толпе гостей.

Завидев бегство моей собеседницы, Подвольский притормозил у столика с напитками. Без Дашки я для него не представляла никакого интереса.

Мне стало скучно.

Где мои друзья?

Леха стоял в компании солидных мужчин. У них, видимо, протекала дискуссия на темы, мало интересующие женщин, поэтому тех в радиусе трех метров не было ни одной. Леха держался достойно. Вписался, как там и был!