Вкус подчинения

Просто подышать. Честно. Я только сделаю глоток воздуха, словно вынырну из этого океана разврата, и тут же вернусь.

Уже хочу встать.

Глава 13.

– Майя! Куда намылилась? Влад, иди к жене, пока я тебя снова в клетку не впихнула.

Я медленно разворачиваюсь к этой облаченной в черный латекс проститутке, так нахально общающейся с клиентом, и пытаюсь улыбнуться.

Мимо меня проходит насупившийся мужчина и направляется к бару.

– Привет, – здороваюсь я.

– Жора! Этому не наливать. Пошли, времени мало.

Она, не здороваясь, кивает и идет куда-то в сторону лестницы, а я стою на месте.

Не могу заставить себя сделать и шага. Воздуха в легких все меньше, а в горле стоит ком. Если бы только был другой выход. Любой другой выход.

Таня оборачивается, видит мое замешательство и, закатив глаза, подходит и за плечо тащит за собой.

– Давай только ты из себя овечку невинную строить не будешь? Как девственница.

– Не буду? А разве не это нужно садисту? – резонно задаю вопрос я и прохожу за Таней в простую светлую комнату, очень похожую на зал парикмахерской.

– Ты только ему не ляпни, что он садист. Это, кстати, наша гримерная, – поясняет Таня. – Светик, займись этой цыпой.

Ко мне подходит высоченная девушка неопределенной национальности. То ли китаянка, то ли итальянка.

– Волосы?

– В брюнетку надо бы.

– Зачем в брюнетку?! – хватаюсь я за свои от природы светло-русые волосы. – Чем тебя цвет волос-то не устроил?

– Солодова. Ты вроде не дура. Слушаешь меня и делаешь, как я сказала. Давид всегда берет брюнеток. Потому что иначе плакала твоя пересадка.

– Тебе нужна пересадка? – ахает Света и прижимает руки с длиннющими ногтями к груди. – У меня у деда недавно печень отказала. Тоже хотели пересадку, но в его крови, видите ли, нашли прилично промилей алкоголя. Даже в очередь не взяли. Суки. Бухал много. Ты тоже пьешь?

– Нет, – осторожно отвечаю, удивляясь этой словоохотливости, и делаю шаг назад, все так же держа волосы. Единственное ценное кроме сестры, что у меня есть.

Я часто думала их отрезать и продать. Но красить? Да еще и в темный?!

– Может, без покраски?

– Ага, еще скажи, без депиляции, – смеется Таня, и Света подхватывает.

– Ноги побрить надо? Так у меня там и волос-то нет. Пушок светлый.

– А между ног тоже нет?

– А там зачем брить? – недоумеваю я с ошалелой улыбкой, не веря, что все происходит наяву, а девки переглядываются и откровенно ржут.

– Ну, ты деревня. Ладно, так даже лучше. Меньше подозрений. Света, давай ее в кресло сажай. А я пошла за обучающими материалами.

– Книгами? – воодушевленно спрашиваю я и сажусь перед зеркалом, смотря в свои испуганные глаза. И было ведь отчего испугаться.

– В книгах слишком много букв, а нам нужно побыстрее тебе все показать, – ухмыляется Таня и выходит за дверь, пока Света разводит раствор с краской.

Видео. Понятно. Это невольно всколыхнуло воспоминание, как я впервые увидела себя на видео, снятом скрытой камерой.

Тогда я стояла в коленно-локтевой, со связанными за спиной руками, и кричала от боли, пока Леша в кровь трахал мой задний проход. Один из кошмаров, теперь мне часто снившихся.

Не знаю, что было в голове у Тани, когда она это снимала. И что было в ее голове, когда она никого не позвала на помощь.

Страх перед будущим на время померк, как только Света и Таня взялись за меня всерьез. Чувствую себя какой-то наложницей в гареме, которую готовят к первой брачной ночи с султаном.

Правда, султана надо еще соблазнить, чтобы получить заветные ключи от новенькой квартиры.

И кроме приведения всех частей тела в порядок, удаления нежелательных волос и прически, нужно было…

Глава 14. Давид

Давида нельзя было назвать добрым или приветливым, для этого взгляд его был слишком тяжелым, а губы тверды, подбородок упрям.

Угрюмым, нелюдимым – вот это да, это про него. Он четко выполнял свою работу, делал ее хорошо и благодаря вливаниям отчима смог неплохо раскрутиться в жизни.

Покупал убыточные предприятия за копейки, с помощью своего хакерского таланта ставил на ноги и продавал в сотни раз дороже.

Одно предприятие, второе, сотое, он сбился со счета где-то на третьей тысяче. Теперь за него работали другие, а он лишь руководил, как капитан корабля. Но и у кораблей порой бывают пробоины.

Взрыв на одной из нефтяных скважин вынудил его самолично в компании лучшего друга и партнера Владимира Корзуна отправиться на платформу, надеть защитный костюм и тушить пожар.

И пока он воевал с огнем, пока спасал людей, в его голове зудела мысль, что он не предупредил Солодову о своем скоропалительном отъезде и даже не успел дать наказ Марине – секретарю.

Пока языки пламени пытались сбить его с ног, он лишь думал, как легко сбила его с ног своим взглядом девчонка. Если не присматриваться, ничего особенного. Просто медсестра, просто работающая в больнице, куда он регулярно вкладывал деньги.

И он бы прошел мимо, жил бы себе и дальше трахал, громкоголосых шлюх, которые кроме кляпа во рту и члена в заднице ничего не заслуживали, если бы не два фактора, сметших все его жизненные планы в преисподнюю.

Во-первых, запах. Запах сладкого страха, смешанного с женственным возбуждением. Эта смесь просто лютая, она зацепила в капкан, не отпускала ни на секунду все то время, что она была рядом. Но даже это Давид бы пропустил, если бы не взгляд.

Она что-то уронила, почти упала ему в ноги и какого-то черта подняла свои большие глаза. Такие большие, возбужденные глаза. В них было столько вопросов, столько мольбы дать ей защиту, что Давида накрыло.

Он ясно представил, как стоит перед ней с плетью в руке, шлепает по половым губам и приказывает кончить. Она кончила для него в безлюдном коридоре, поддавшись напору и своим потаенным желаниям, завела так, как не заводила ни одна жесткая БДСМ-порнуха, где бабу сажали в клетку и пускали по кругу.

Она была одно сплошное великолепие подчинения, и Давид буквально чувствовал его вкус на языке, который она так неумело ласкала. Он обещал к ней приехать, но…

Давид привык отвечать за свои слова, а еще он привык брать самое лучшее. И эта девчонка с глазами цвета океана на Лазурном берегу была лучшей нижней, что он видел в своей жизни.