Бандит по соседству

– Ого. Да ты у нас каблук?

– Нет, просто ценю мнение своей женщины. Мы с ней большой путь проделали, ребенка потеряли, теперь еще двух поднимаем. Ну, в общем вы и сами все это знаете.

– Но ведь твоей семье как-то нужно принять, что ты работаешь в борделе.

– Они принимают, а остальные думают, что я работаю в ночном клубе и в подробности не вдаются. Необязательно всем всегда говорить всю правду.

– Меньше знаешь, крепче спишь, да?

– Верно.

– Ладно, не буду тебя задерживать. Вызови мне такси, хотя… Меня заберут. Иди.

И словно по заказу уже звонит Миланика Раевская. И, наверное, к ее удивлению я беру трубку.

– О, Матвеюшка. Куда мы поедем?

– Приезжай, забирай меня, я в говно. К тебе поедем.

– Ко мне? – она словно теряется. – А других вариантов нет?

– Ты еще условия мне будешь ставить? Или стесняешься меня?

– Ну, что ты? Конечно, нет. Сейчас приеду. Ты у себя в клубе?

– Да. Жду, – отключаюсь и убираю телефон в карман. Поднимаюсь с кресла, бросая последний взгляд на зал, в котором полуголые девушки или танцуют на коленях мужиков, или на шесте.

Что скажет Лиза, если узнает, что я содержу подобное заведение? Примет ли правду, как жена Степана?

Выхожу на улицу, махнув охранникам и пожав руку нескольким новым гостям, с которыми меня еще Захар познакомил. Его уважали. Его боялись, а ко мне еще очень долго будут относиться с пренебрежением, потому что совсем недавно я сам был на месте вот этого Степана, разбирая за Захаром дерьмо.

На улице промозгло. Питер, мать его. Серые цвета в полном его разнообразии.

Опять дождь.

Это даже дождем назвать нельзя. Он словно не поливает тебя, а плюет прямо в лицо. В итоге все, кто берут с собой зонты, только носят их собой. Ведь никогда не ясно, с какой стороны прилетит плевок.

Подтягиваю ворот пуховика, натягиваю капюшон и достаю очередную сигарету.

Интересно, чего там Лиззка делает. Наверняка бесится, что мать сорвала на ней свое неудовлетворение. Но зато знает, что я к матери ее больше не приближусь. Ну, или она ко мне.

Через десять минут на своей мазде приезжает Раевская. Сажусь на переднее и тут же закрываю глаза.

– Матвей…

– Давай молча. Хочу трахаться и спать.

– И что, у меня, по-твоему, ночлежка?

– Машину останови, чтобы я вышел и больше не беспокоил твою невзъебенную персону.

– Ну, что ты сразу дуешься? Мне покапризничать нельзя?

– Мне кажется, ты уже выросла из этого возраста, нет?

– Какое же ты хамло, Матвей.

– Очевидно, тебя это не сильно волнует, раз мы еще едем к тебе, – поворачиваю голову, смотря на ее профиль.

Она поджимает накаченные губы, а я думаю о том, что если их накачает Лиза, то они будут похожи на пельмехи. Интересно, между ног они у нее такие же розовые и полные? Блять, при мысли, что меж ними еще ни одного члена не было, член ноет, а во рту слюна копится.

Да, пожалуй, такую нетронутую пизденку можно и лизнуть разок.

– О чем ты таком думаешь, что у тебя уже ширинка дыбится, – тормозит Мила возле своего подъезда и улыбается так приторно и сладко, словно уже всосала мой член в себя, как пылесос.

– О тебе, милая. О том, как сейчас, ты мне отсосешь.

– Хам, – фыркает Мила, но улыбается и выходит из машины. Я за ней. Поднимаемся на этаж. Мила вставляет ключ в замочную скважину и хмурится. Толкает дверь и бросает на меня виноватый взгляд. – Она сейчас уйдет. Кристина!

– Мам? Ты вернулась? Мы почти уснули, – в коридоре возле кухни мелькает тень ее дочери. Она довольная пышная штучка с очень милым личиком. – Лизок, давай быстрее! Нам нужно уже лечь спать и сделать вид, что мама не привела своего ебаря домой.

Лизок? Да ладно?

И действительно, Лиза в том же виде, в каком я видел ее вечером, появляется возле пышки. Замирает, удивленно смотря на меня, и тут же опускает взгляд.

Глава 8.

Лиза

Я пытаюсь оторвать челюсть с пола, но у меня плохо выходит. Я словно динозавра увидела. Не-ет, я, конечно, знала, что Миланика Петровна любить водить мужиков домой, но мне почему-то казалось, что Крис преувеличивает. Теперь мне неудобно вдвойне. Потому что я напросилась в гости, чтобы хоть немного отдохнуть от мамы, которая, возможно, будет без слов хвастаться победой на любовном фронте. В итоге я хотела сбежать от одного, но по факту вернулась к тому же. Мысль, что сейчас мать моей подруги будет трахать мой возможный любовник, просто невыносима! Каламбур какой-то.

– Кристина, почему ты еще не одета?

– Ну, я же не знала, что тебе так не терпится потрахаться, что ты вернешься за сорок минут. Ты сказала, час.

Миланика Петровна неловко смеется, а потом идет на дочь, а та отступает в свою спальню. Она мне даже не сказала поторопиться, мы уже и чай успели попить. Планировали в клуб, но не спешили, а теперь, наверное, надо.

Как же неудобно-то! Как голая перед ним стою, хотя на мне все то же платье, колготки. Я иду в его сторону, потому что рядом с ним шкаф, где мое пальто.

Без шпилек рядом с ним даже как-то неудобно. Я ему совсем по плечо.

– Ты, получается, не пошла домой? – его голос, как неожиданные брызги дождя. Сначала бодрят, а потом обжигают. Я еще не дотянулась до пальто, только руку подняла, теперь она дрожит.

Глаза в глаза. Мои распахнутые, его с прищуром. И молчание, такое тягучее в тишине коридора на фоне криков за дверью.

– Не хотела видеть маму со следами твоих губ.

– Я не целовал твою маму.