Анатомия обмана

– Отчим пришёл с рейса, – обесцвеченным голосом докладываю я, – Отметил это дело.

Меня перебивают:

– Зверев Валерий Александрович? Вы о нём говорите?

Внутри вновь всё замирает. Раздражение поднимается смертоносной волной.

– У меня один отчим. – скриплю зубами. – Да, это Зверев Валерий Александрович.

– И?

Мне очень хочется ему врезать. Никогда не испытывала такого огромного желания, побить живого человека. Не то чтобы я испытывала желание, побить мёртвого…

– Поплавская? – давит треклятый Прохоров.

– И наотмечался. Мы поссорились. Он забрал мои деньги. Копилку. Я пришла к нему в комнату…

– Сами пришли в его комнату?

Зуд в ладошках становится невыносимым.

– Это не только его комната, но и моей матери. Спальня. Я забрала свою копилку. Столкнулась с ним в дверях. Он меня толкнул. Я ударилась о стеллаж лицом. Забрал деньги из разбитой копилки. Я попыталась убежать, но он догнал. Ударил по лицу. Я отлетела к дверям. Хотела сбежать. В общем, выбежала из дома, но услышала, как расплакалась Милана. Вернулась, но войти не успела. Он уже стоял на пороге. Стал прогонять. Больше не бил. Сестра не переставала плакать. Я очень за неё беспокоилась. Попыталась пройти в дом, но он не пропустил. Как-то так получилось, что моя рука осталась в дверях, а он… Он закрыл двери… Я убежала. Всё.

– О каких деньгах и копилке речь? – бесцветный, равнодушный голос коснулся сознания.

– Я работаю в придорожном кафе. Официанткой. – пожимаю плечами. – Откладывала на путешествие. Тысяч пятьдесят. Плюс, минус.

– Где хотели бы побывать?

– В Крыму! – против воли повышаю голос.

Нужно успокоиться. Нужно немедленно успокоиться. Я обязана взять себя в руки.

– Патриотично. – ухмыляется следователь, закуривая уже вторую сигарету подряд. – Зверева Елена Максимовна, ваша мать?

Киваю, морщась от едкого дыма крепких сигарет. Его кабинет в райотделе совсем небольшой. На два стола, два шкафа и настенный стеллаж. Окна закрыты. Дышать толком нечем.

– У вас разные фамилии?

Снова киваю. Думаю, это очевидно. Моя мама была Поплавской до замужества, а выйдя замуж за отчима, взяла его фамилию. Её же они и дали сестре – их общей дочери.

– Где она была в то время, когда у вас возник конфликт?

– На работе. Она работает посменно, кассиром в ночном мини-маркете на заправке, около объездной. – прикрыв глаза, отвечаю я.

Наверное, обезболивающее только-только начинает действовать. В сон клонит натуральным образом. Воздействие на сознание столь очевидно, как и сопящий рядом со столом следователя Макс.

– Подобные конфликты с отчимом происходят впервые?

– Нет. – отвечаю, не открывая глаз.

– Какую позицию во время них занимала ваша мать?

– Никакую. – в груди тупой болью отзывается обида. Горечь подкатывает к горлу. – Её никогда не было дома при наших, как вы выражаетесь, конфликтах.

– Но их последствия же…

– Не было никаких существенных последствий. Он впервые вышел из себя настолько. – сонно отвечаю я, опережая полную версию самого вопроса.

– Не могу не спросить, но всё же, была ли Зверева Елена Максимовна осведомлена о том, что происходит в её доме? Вы ей жаловались? Просили деньги на… на что-нибудь?

Усмехаюсь. С шумом сглатываю ком в горле и заставляю себя открыть глаза:

– Вы просто обязаны познакомиться с моей матерью.

Словно по заказу, позади слышится скрип двери.

Озадаченный взгляд усатого становится хмурым:

– Вы по какому вопросу?

Оборачиваюсь медленно, тут же представив лицо под обрушившиеся на меня удары.

– Ты что городишь, дрянь такая?! Когда это Валера вас хоть пальцем тронул?! Сука неблагодарная!

Болезненные вспышки доходят до мозга. Я уже не понимаю, что у меня болит, душа или тело.

Закрываю голову целой рукой и замираю. Удары всё не прекращаются. Краем глаза замечаю метнувшегося в сторону матери Макса.

«Мама… Мамочка, во что же он тебя превратил?» – панические мысли заглушают крики матери.

…как я устала. Скорее бы уже всё это закончилось.

Глава 3

Не понимаю, для чего Прохоров прессует Аню. Это кажется таким мерзким, что с трудом удаётся сдерживать злость.

Я ещё выскажу отцу. Всё выскажу. Кому он поручил это дело?

Слышится скрип двери.

Усилием воли заставляю себя разорвать зрительный контакт с Аниным следователем и перевожу взгляд на дверь.

– Вы по какому вопросу? – он успевает первым.

…а вот и мать года.

Совсем недавно я решил, что я ей благодарен. Ведь именно она тогда швырнула мне обвинение в педофилии в лицо, когда я в очередной раз заехал за Анюткой.