Пропасть

– Ох уж эти подружки! Всё-то неймётся им! Всё-то готовы наперёд!

И уже ненавидела Даша подружку. «Зачем прискакала? Зачем заварила эту кашу? Ей-то это зачем? Посчитала меня обиженной? Нет! Просто в своей жизни, видимо, не всё гладко, вот и лезет в чужую жизнь, благодетельница!»

Никогда так не думала о подружке. Но, видать, не знала, вот и не думала. Теперь же ей Ксения отчего-то неприятна. Теперь уже ругала её. «Не твоё это дело! Не надо было в него лезть! Нельзя лезть в чужую жизнь, недопустимо это! Даже если знаешь что-то, молчи! Вообще молчи, – если хочешь остаться другом. А кем ты оказалась? Собирательницей сплетен! Нравится тебе это или нет».

И как-то легче стало. Да и страшного-то ничего не случилось. Муж не развёлся с женой. Мало ли таких? Мало ли? Неужто из-за этого бросаться на человека? (это она уже о себе) Неужто за это мстить?

– Да, сегодня не простой день. Именно сегодня я хотел покаяться перед тобой. Но меня опередили. И всё равно каюсь, что не рассказал раньше. Что заставил тебя мучиться. Да, у меня была жена. Мы и сейчас не разведены. Хотя она живёт с другим. Вернее, жила с другим в гражданском браке. Каюсь, упустил момент. Не подал на развод, пока она жила с ним. Пока ей было хорошо. А теперь она не хочет развода, я вчера беседовал с ней.

– Не хочет? Как это так? Если она уже была замужем? Пусть даже и не расписавшись?

– Это ты думаешь так. Она ж думает по-иному. Не была она замужем. Просто хотела попробовать, как это жить с другим мужчиной?

– И долго они пробовали?

– Довольно долго. Где-то года три.

– И ты не подал на развод?

– Но у меня же не было тебя! И вообще, я не думал об этом.

– А у вас есть дети?

– Нет. Вот детей у нас, слава Богу, не было.

– Слава Богу? Ты что, не любишь детей?

– Люблю! И очень хочу! Только не от неё!

– Похоже, и она тебя не любит. Что же она хочет тогда?

– Как что? Чтоб в старости кто-то был возле неё! Видно, я самый надёжный в этом смысле. Другого она уже не хочет.

– Или другой не хочет её. Мужики тоже не дураки. Видят – с одним не ужилась, другой плохой. Не любят таких женщин мужики. К тому же, бездетная, значит, эгоистка.

– Вот-вот! Попала в точку! Эгоистка до мозга костей. Она могла бы родить, не захотела. А потом, когда захотела, уже не могла. Да и не очень-то хотела, не боролась, не страдала, как другие женщины. Не видел я её страданий. А если и страдала, то только из-за себя да для себя. – Посмотрел на Дарью, покачал головой. – Но развода она мне не даст. Так и сказала (а ведь не хотел, не хотел говорить!), лучше убью тебя или себя!

– Вот это уже серьёзно! Хотя, и тут она просто пугает тебя. А сколько ей лет?

– Лет? Ах, лет?! Много лет. А вчера я её даже не узнал, так она постарела.

– И всё же, сколько ей лет?

– Сорок три. Она на семь лет моложе меня.

– Да, дела!

– Да, дела!

– Ну и что же ты думаешь делать?

– Разводиться (это спокойствие пришло сейчас). Не плясать же под её дудку!

* * *

Очнулась женщина. Не может она долго спать. Да и не спала она, так, провалилась в пустоту. От стресса видно, от страха. И всё равно отдохнула. Да и эти видения помогли. Сны всегда помогают нам. Именно в снах приходят нужные мысли, подсказки, именно в снах решаются наши проблемы. Вот и ей стало чуть легче. Даже какая-то дельная мысль толкнулась: всё у нас будет хорошо! Если мы живы, если Господь помог нам, значит, всё будет хорошо.

Только вот Кирилл. Как он? Отчего так тяжко да надрывно стонет? Да с такой натугой? Неужели так плохо ему?

Совсем очнулась. Но как же затекли ноги! И спина – будто не её, так задеревенела. Понятно, если лежит в такой позе, скорчившись на камнях. Но как же Кирилл? Что с ним? Повернулась к нему, подползла (целых два шага ползти). Всё так же в забытьи. Стонет. Отчего он стонет? Если живой?

Темнеет. И она торопится. Ведь отчего-то же он стонет. Ведёт рукой по его груди – нормально, ведёт рукой ниже, и вот… Боже! У него рана! Он весь горит! Так вот откуда этот страх. Из забытья. Вот что не давало ей уснуть.

Открытая рана в боку. В левом боку. Кирилл зажимал её, она и не видела. Он давал ей возможность отдохнуть. Он жалел её.

Откинула страх. Уже без страха всмотрелась в рану. Нет, не опасна. Не очень опасна. И опять. Но он горит! Потрогала лоб. Тёплый! Слава Богу! Если и есть температура, то самую малость. Он просто устал. Он просто сильно стукнулся. А так он живой. Её мужчина живой. Сейчас она перевяжет его рану, и всё будет в порядке.

Стащила с него ремень, отбросила – он звякнул о камни и заплакал, как ребёнок.

Отодрала от кофточки лоскут ткани, обтёрла рану. Прислонила ткань к ране, – сейчас всё пройдёт, сейчас всё пройдёт. Вот только ночь, сейчас опустится ночь. Но ничего, эту ночь они переживут. А там будут думать, что делать дальше.

* * *

– Родная! Родная моя! – Он выходит из забытья, пытается пробиться к ней. – Ты где? Ты где, моя радость?

– Я здесь! Я здесь, родной! – Ещё не успела отползти. Ещё любуется им. Любуется да радуется – что вместе они, что живы.

Мужчина открывает глаза. Она рядом.

– Так вот отчего я проснулся! Ты так волновала меня!

«Боже! Мужчины неисправимы!»

– Я осмотрела твою рану.

– Какую рану? Нет никакой раны! А если есть, то в сердце моём! Ты – моя рана! Ты, и только ты! – Протянул руку, дотронулся до неё и сладко вздохнул – Я так люблю тебя! Я так тебя люблю!

«И за этими словами надо было лететь в пропасть? За прикосновением этим, таким чистым и волнующим? Нет, она летела за этим мужчиной! Она просто не могла уйти от него».

Сладко вздохнула.

– Я тоже тебя очень люблю! Слышишь?

– Слышу. Слышу, родная. Так нас теперь трое?

– Да. Нас теперь трое.

Обхватил, прижал.