Пропасть

– Только ничего не бойся! Слышишь? Если мы спаслись, то будем жить.

– Да, родной. Я не буду бояться. Я верю в тебя.

– Вот и ладно. Больше ничего не говори! И не вздыхай. Просто слушай моё сердце. А я послушаю твоё. Это так славно – слушать сердца друг друга. И ночи не бойся! Ночь даст нам отдых. Ночь напоит нас силой. Ночь наградит лаской. Ведь ласка – это прикосновение, это твоё тепло, это дыхание твоё.

– Родной мой, ребёнок толкнулся во мне! Когда ты спал.

– Правда? Так сколько же времени ему? И почему ты молчала?

– Я хотела, чтоб ты сам догадался. А потом… А потом это…

– Глупенькая моя! Да если б ты поведала мне о ребёнке, я б по-другому себя вёл с этой дурой.

– Правда?

– Конечно, правда! Да и не было ничего. И сейчас ничего нет. Только мы и ребёнок. Можно, я послушаю его?

– Можно.

Как сладка эта минута! Мужчина приник к её животу. Слушает. И пусть ничего не услышит, разве ж это важно, – он просто ощутит связь со своим ребёнком, он просто даст ему понять, что он защищён.

* * *

Плохо ещё ты, Кирилл, знаешь женщин! А свою жену, выходит, совсем не знал. Или знал, но другую, – ту, из прошлой жизни. Но теперь она не та, далеко не та!

Да, теперь Марина не та. И думы её не те. Вот думы её.

«Нет, он так счастлив, он просто горит от счастья. А я угасаю. Я никто. Хотя совсем недавно я жила, а он угасал. Хотя, нет, не угасал. Он, как факел, горит и горит – одним пламенем, одним горением, дыханием одним».

Это теперь она поняла, а тогда ей казалось, что он вот-вот потухнет, вот-вот станет ничем. А этого она страшно боялась, этого она дожидаться не могла.

Нет, не зря говорят: что хочет женщина, то хочет Бог. Она же хотела другого мужчину: молодого (более молодого!), здорового, крепкого. И он стал на её дороге – именно такой, загаданный: молодой, здоровый, крепкий. Она сама приманила его, она была в поисках, её глазки светились. Очень быстро стали близки, очень быстро сошлись. Она просто заявила мужу, что уходит, что он может считать себя свободным.

Муж, конечно, удивился, но препятствовать не стал. Только качнул головой: быстро, мол, ты! И она ушла. Даже похвасталась новому мужчине, как она сильна: захотела – отпустили! Захотела – ушла!

А ведь тогда уже надо было задуматься: кто ты для мужчины? Вообще, кто ты? А ты винила мужчину: холоден, отгорожен. И опять не задалась вопросом: отчего он холоден, от кого отгородился?

Теперь ты смотришь на всё другими глазами. Теперь ты многое поняла. Ведь даже то, что ты искала другого мужчину, слабость твоя. Отчего искала? Чтобы спрятаться? Спрятать свою тоску? И ни разу не задалась вопросом: а отчего тоска-то? Отчего?

Вздыхаешь? Так-то. От пустоты тоска твоя. От пустоты. Пуста ты, женщина, всё пусто в тебе. А страсть, что ты дарила мужчине (чужому мужчине), последний всплеск, последний аккорд. И остыл мужчина. Пустота не греет. Холодит. И этот стал холодом возле тебя. Кого теперь будешь ругать, женщина? Опять мужчину? Или уже себя?

Пугаешься? Себя?! Неужели ж себя? А вот и мысли твои. Неужели я пуста? Неужели я холодна? Неужели… Вздохнула. Что тут думать – если и этот уходит, если и этот отворачивается от тебя. Если и этого уже потеряла. Даже не цепляйся за него – он ещё в соку, он ещё горит, он ещё многое сможет.

Тебе же остаётся только уйти. Не жди слов мужчины. Они убьют, они раздавят тебя. Ведь и от того ты ушла сама. Но тогда ты не знала себя. Тогда ты казалась себе иной. Теперь ты знаешь себя. Теперь (что, боишься?) тебе только доживать…

Доживать? С кем доживать? Одной? Вот тут ты и вспомнила: у меня есть муж! Родной муж! Вот тут ты обрадовалась: он меня ждёт, он будет мне рад! Как же стало сладко. А она-то забыла о нём. А она даже не вспоминала о нём. А теперь – теперь он стал таким родным, таким нужным. Уже с радостью вспоминала его. С той же радостью сопоставляла: оба пусты, нам и доживать вместе.

Ох, женщина! Что ты творишь с судьбой? Куда ты летишь? Куда ты готова лететь? Ещё можно вернуть твой пыл, всё ещё можно вернуть – если взбрыкнёт что-то в сердце, если ворохнётся в душе: неужто я пуста? Если встанет сердце на дыбы, если задохнётся: как это пуста? Именно в такие минуты приходит прозрение. Именно в такие минуты идёт подсказка: как дальше жить, чем заполнить пустоту. А есть чем – сколько в мире брошенных людей. А есть чем – хоть одного подбери, приюти, обогрей – как же переменится к тебе жизнь, как же переменится к тебе судьба.

Но ты пуста. Как пересохший колодец. Как пустая дырявая бочка. Зачем же мечты? Иллюзии эти зачем? Твой путь – в монастырь. Хотя и там подвижники живут – истинно верующие люди. Куда ж тебе? Только в дом престарелых. В угловую комнату. Отгородив себя ото всех. Жить, не жить, – зарастать мхом.

Но ты ещё чего-то хочешь. На что-то надеешься. Ты пошла к мужу. Ты понесла себя, как подарок, как драгоценный подарок судьбы. Ведь он тоже доживает – куда приятнее доживать вдвоём.

* * *

Им снился один и тот же сон.

Они плывут на корабле. Лето. Жара. Она в лёгком платьишке. Он в рубашке навыпуск, шортах, летних туфлях.

Так хочется пить. Но вода в каюте. А тут так хорошо! Нет, они успеют попить. Сейчас же побыть вместе. Побыть на этой жаре, насладиться солнцем и морем.

* * *

Она хочет пить! Вода! Вода!

Женщина открыла глаза. Но где же фляжка? Она ж была со мной?

– Ты что ищешь?

– Вода! У меня была вода! Тебе надо попить…

– Вода? Где она? Я так хочу пить…

– Сейчас, сейчас…

Шарит рукой по камням, находит ремень – он тут же звякнул, заплакал. Схватил, снял с него фляжку, открыл её, поднёс ей ко рту.

– Пей! Тебе нужны силы! Только много не надо, больше у нас нет воды.

Она сделала три глотка, потом ещё три – хватит, ей уже хорошо, ей уже свежо.

– Спасибо, родной!

– Это водичке спасибо!

– И водичке спасибо! Теперь я ничего не боюсь, теперь я выживу, так и знай.

А ведь молчала, а ведь крепилась, но как же ей было плохо без воды, ужасно плохо.

– Поспи, ещё поспи! И я посплю.

– Попей и поспи.

И Он попил – чтоб не заставлять Женщину страдать ещё и за него.

* * *

Нет! Тебя мне не надо! Уходи! Чувствовала, что это сон, а вот прогнать не могла.